Призрак с Кейтер-стрит - Энн Перри

— Доброе утро, мисс Эллисон, — широко улыбнулся он. Его улыбка была по-прежнему очаровательна.

— Доброе утро, мистер Питт, — сказала она холодно. — Я не понимаю, почему вы позвали меня снова. Но если уж сделали это, то скажите, что вы от меня хотите?

Она смотрела на него, пытаясь смутить его, но вместо этого вдруг с испугом увидела то, о чем говорила Эмили, — обожание в его глазах. Это было невыносимо.

— Не стойте, как дурак, уставившись на меня! — разъярилась она. — Что вы хотите?

Улыбка исчезла.

— Вы, кажется, чем-то расстроены, мисс Эллисон? Случилось что-то такое, что беспокоит вас? Событие? Подозрение? Вы что-то вспомнили? — Его светлый, умный взгляд был устремлен на нее. Он ждал.

— Вы подозреваете нашего дворецкого, — ответила она ледяным тоном. — Что, естественно, расстраивает меня по двум причинам: потому что вы обвиняете кого-то из моего дома и, без сомнения, арестуете его и посадите в тюрьму, а также потому, что я абсолютно уверена, что он не совершал этого убийства. Тот, кто сделал это, до сих пор не пойман. Я считаю, такая ситуация расстроит кого угодно, даже совершенно бесчувственного человека.

— Вы делаете заключения слишком рано, мисс Эллисон, — усмехнулся Питт. — Во-первых, мы часто арестовываем людей, но мы ведем их в суд, а не сажаем в тюрьму. Во-вторых, вы можете быть уверены, что он невиновен — и я склонен согласиться с вами, — но ни вы, ни я не имеем права выбросить кого-либо из рассмотрения до тех пор, пока не будет доказано или отвергнуто его участие в этом деле. И последнее. Вы не правы в том, что если я говорю с Мэддоком, то отказываюсь расследовать в других местах.

— Я не нуждаюсь в лекции по полицейским процедурам, мистер Питт. — Шарлотта понимала его точку зрения и даже видела, что он прав, но ничто не могло повлиять на ее поведение.

— Я думал, это вас успокоит.

— Что вы хотите, мистер Питт?

— В ту ночь, когда Лили была убита… когда вы видели Мэддока в последний раз перед тем, как он пошел ее искать?

— Не имею представления.

— Что вы делали в этот вечер?

— Я читала. Какое это имеет значение для вашего расследования?

— Что? — Его брови поползли вверх. Он улыбнулся. — Что вы читали?

Она почувствовала, как краснеет от волнения, потому что папа не одобрил бы ее чтение. Леди не должна знать о таких книгах, а тем более читать их.

— Это вас не касается, мистер Питт.

Казалось, ее ответ развлек его. Шарлотте вдруг пришло в голову, что он может подумать, будто это какой-нибудь любовный роман или старые любовные письма.

— Я читала книгу о войне в Крыму, — сказала она сердито.

Он посмотрел на нее с удивлением:

— Необычный выбор для леди.

— Возможно. Какое отношение это имеет к убийству Лили, которым, как мне сказали, вы здесь занимаетесь?

— Мне кажется, вы воспользовались удобным случаем, потому что отец не одобрил бы ваш интерес к столь кровавым и неженским темам.

— Это не ваше дело.

— Таким образом, вы читали одна. Вы не звали Мэддока или Дору, чтобы они принесли вам воды или добавили газа в лампе, или заперли двери?

— Я не хотела пить, и я вполне способна сама прибавить или убавить газ в лампе, а также запереть двери.

— Значит, вы совсем не видели Мэддока?

Наконец-то Шарлотта поняла, что он хочет узнать, и была раздосадована, что не поняла это раньше.

— Нет.

— Так что он мог выйти в любое время вечера, насколько вы знаете?

— Миссис Данфи сказала, что Мэддок говорил с ней. Он ушел, когда Лили стала опаздывать, и… и начал беспокоиться.

— Так он говорит. Но миссис Данфи была одна на кухне. В действительности он мог выйти раньше.

— Нет, не мог. Если бы я позвала его за чем-нибудь, я бы заметила его отсутствие.

— Но вы читали книгу, которую ваш отец не одобряет. — Питт пристально смотрел на нее. Его взгляд был очень откровенен, как будто стена недоверия между ними исчезла.

— Он не знал об этом! — Но как только она сказала это, неприятная мысль пришла ей в голову. Возможно, Мэддок знал. Она взяла книгу из кабинета отца. Мэддок знал книги в кабинете достаточно хорошо, чтобы заметить, какая книга отсутствует, и он знал ее привычки. Она повернулась и посмотрела Питту в лицо.

Инспектор просто смеялся.

— Однако… — продолжил он, закончив разговор о книге легким взмахом руки. Фактически он был самым неопрятным созданием в этой жизни и разительно отличался от Доминика. Он выглядел, как длинноногая птица, хлопающая крыльями. — …Я не могу понять, что он имел против мисс Абернази. — Питт повысил голос. — Вы дружили с мисс Абернази?

— Не особенно.

— Нет, — сказал он задумчиво. — Из того, что мне говорили, она вряд ли была вхожа в вашу компанию. Довольно ветреная девушка, часто смешливая и скорее фривольного поведения. Бедное дитя…

Шарлотта посмотрела на него. Инспектор был мрачен. Разве он до сих пор не привык к смертям на своей работе, разве это еще трогает его?

— Она не была аморальной девушкой, — сказала она очень тихо, — просто молодая и еще немного глупая.

— Ну конечно. — Жалость отразилась на его лице. — Маловероятно, чтобы она имела связь с чьим-то дворецким. Я полагаю, ее стремления были направлены более высоко. Ее вряд ли продолжали бы принимать в том обществе, которого она искала, если бы она связалась со слугой, даже если бы тот был высокого ранга.

— Вы насмехаетесь, мистер Питт?

— Так оно и есть, мисс Эллисон. Я не всегда следую правилам высшего общества, но я знаю, что они собой представляют.

— Вы меня удивляете, — сказала она зло.

— Вам не нравится мой насмешливый тон, мисс Эллисон?

Она вспыхнула. Это уже была настоящая наглость.

— Я нахожу, что вы стали вести себя нахально, мистер Питт. Если вы хотите задать мне какие-нибудь вопросы, связанные с вашей деятельностью, то, пожалуйста, задавайте. В противном случае позвольте мне позвать Мэддока, чтобы он указал вам дорогу отсюда.

К ее удивлению, он тоже засмущался и отвернулся от нее.

— Извините меня, мисс Эллисон. Последнее, чего бы я хотел, это обидеть вас.

Теперь смущена была Шарлотта. Питт выглядел несчастным, как будто она действительно оскорбила его. Это была ее вина, и она знала это. Она была невыносимо грубой, и он настолько забылся, что ответил ей тем же. Шарлотта использовала свое социальное превосходство и нанесла последний удар. Это не то, чем можно гордиться. Фактически, это злоупотребление положением, и это должно быть исправлено.

Она тоже не смотрела на него.