Коммунизм и фашизм. Братья или враги? - Сергей Кара-Мурза

Деа и Дорио были согласны в том, что «грубый передел собственности» — ненужная и глупая мера, и нет необходимости в том, чтобы рабочие стали «совладельцами» фабрик. Если немного прижать крупную промышленность, мелкие предприниматели почувствуют уверенность и социальную ответственность. «Мой личный опыт, как рабочего, — говорил бывший рабочий Дорио, — научил меня тому, что мелкие предприниматели быстро объединяются со своими рабочими против марксистов, чтобы достичь социальной справедливости и защитить себя от врагов производства и благосостояния». Поэтому фашизм намеревался заменить классовую борьбу сотрудничеством классов. Как писал Деа, в этом и заключается смысл тоталитаризма: «Тоталитаризм это примирение, новое примирение».

Но, если оставить в стороне риторику, социализм Дорио и Деа был программой, которая больше давала мелкой буржуазии и среднему классу, чем пролетариату. Весьма примечательно в этом отношении заявление, сделанное Деа в 1942 г., согласно которому его социализм это не просто программа для рабочего класса, а программа для всех классов, ибо, как он сказал (с откровенным оппортунизмом), Франция не была ни страной с крупными промышленными предприятиями, ни вообще преимущественно промышленной страной, и если бы фашизм обращался только к части нации, он бы не преуспел.

Несомненно, по этой же причине партийные программы французских фашистов столько же заботились о крестьянстве, как и о мелкой буржуазии. И Дорио, и Деа тревожились по поводу снижения цен на сельскохозяйственную продукцию и растущей миграции из деревни. Деа требовал урегулированного обмена продуктами между городом и деревней и считал, что горожане «обманывают» крестьян. Дорио подчеркивал, что фашизм — в противоположность марксизму—не намерен превратить крестьян в «граждан второго сорта»; наоборот, он хочет покончить с бегством из деревни, так как видит, что ужасная концентрация населения в больших городах рождает нищету, безработицу и социальную напряженность. Вместо ликвидации или коллективизации крестьянства фашизм хотел сделать все, чтобы сохранить мелкие частные крестьянские хозяйства, создав для них новые возможности кредитования, помочь крестьянам специализироваться на качественной продукции и расширить отечественный рынок для их продукции, направив сельскохозяйственную продукцию французских колоний в другие страны. Эти меры должны быть приняты, потому что «крестьяне — главная опора такого общества, как наше, и олицетворяют наилучшие добродетели нашего народа». С этим соглашался и Деа. Он настаивал, что Франция должна сохранить сильное крестьянство, «физически крепкое и здоровое, морально устойчивое». Дорио восхвалял крестьянство и его добродетели, Деа называл сохранение этих добродетелей важной целью фашистского социализма. «И это подлинный социализм, поскольку речь идет о том, чтобы предоставить массе крестьян соответствующее ее рангу место в обществе».

Фашистский социализм всем что-нибудь обещал. Если ППФ выступала против этатизма и требовала сокращения бюрократии, она одновременно обещала лучшую оплату низшим чиновникам, а высшим — отношение к ним в соответствии с их задачами, особенно в том, что касается их пенсий. Достоинство и права женщин также были предметом особого внимания ППФ. Многодетные матери должны были получать поддержку, должны были создаваться рабочие места специально для женщин. Программа ППФ 1936 года учитывала также материальные пожелания людей свободных профессий, интеллигенции и художников. Она гласила: «Короче говоря, ППФ будет защищать интересы всех, чья деятельность является традиционным элементом социального баланса во Франции».

Если это был социализм, то не очень далекий от традиционного французского консерватизма. Во всяком случае, ориентация партийных программ на средний класс и крестьянство была гораздо ближе к французскому консервативному мышлению, чем к марксистскому социализму. Если французский фашизм предлагал «третий путь» между коммунизмом и либерализмом, как утверждали его сторонники, то этот путь проходил скорее справа, чем слева. Считать социализм французских фашистов важнейшим признаком при отличении их идеологии от консерватизма до и во время Второй мировой войны, значит, неверно понимать характер этого социализма. Разумеется, нельзя отрицать, что французские фашисты критиковали пороки капитализма, особенно крупного, и выступали за регулирование и планирование экономики правительством. Такой социализм действительно входил в их программу, но он отнюдь не был столь революционным и столь отличным от консерватизма, как уверяют многие ученые9.

Да, некоторые французские фашисты всерьез принимали декларативный социализм и антикапитализм фашистской идеологии, особенно интеллектуалы-литераторы, такие как Дриё, Бразильяк и Бардеш, которые испытывали эмоциональное, интеллектуальное и моральное отвращение к буржуазному обществу и его ценностям. Да, нельзя не принимать во внимание разницу в темпераментах между этими литераторами и партийными организаторами, такими как Дорио и Деа. Постоянно сталкиваясь с практическими проблемами, собирая под свои знамена общественность, часто буржуазную, последние смягчали социализм движения в отличие от некоторых своих сторонников (сходный феномен наблюдался и в немецком национал-социализме). Одной из причин разрыва Дриё с Дорио в 1938 году было, как мы помним, его недовольство переговорами Дорио с консервативными кругами.

Но даже в фашизме такого человека как Дриё интерес к социализму или экономической реформе не был главной движущей силой. Как и многие французские фашисты, Дриё больше интересовался «духовной», чем материальной революцией. Вследствие этого его концепция социализма была аскетической, отождествляла материализм и уют с моральным упадком и физической слабостью и отвергала марсксистский социализм, потому что он придавал слишком большое значение материальным и научным целям. Кроме того, он презирал всех, кто стремился к благам этого мира, не только буржуазию; как он однажды иронически заметил, рабочие в этом отношении «буржуазией самих буржуа». Но его социализм все же отличался от социализма Гитлера; клятвы Гитлера в верности социализму в 30-х годах во многих случаях были, как считал Дриё, простым лицемерием.

Посетив Германию в 1934 году, он выразил свое разочарование тем фактом, что экономическая политика нацистов осталась совершенно консервативной, и немецкие капиталисты по-прежнему получают большие прибыли. В 1936 году он называл Гитлера и Муссолини не иначе как «телохранители капиталистов». И в 1939 году он согласился с мнением Германа Раушнинга, что нацистская революция по этой причине была, в основном, нигилистической. Так что весьма сомнительно, что Дриё в 1940 году пошел на сотрудничество с немцами из приверженности к социализму. Даже такие люди, как Дорио и Деа, не имели повода думать, будто нацисты позже начнут экономические реформы. Это могло случиться до прихода Гитлера к власти в Германии, а к 1940 году весь мир уже ясно видел, что Гитлер собирается сделать в экономической области.

Почему же многие французские фашисты стали коллаборационистами? Если не нацистский «социализм», то что же было главной причиной? Может быть, причина заключалась в том, что они, как и их немецкие партнеры, верили в расизм, в массы, в принцип вождизма и во всех вопросах были сторонниками нацизма? Или дело лишь в том, что они были прежде всего европейцами и лишь потом интернационалистами? Или важнейшим фактором был их антикоммунизм? Из всех возможных причин последняя, как мне кажется, играла наиболее важную роль, но у некоторых французских фашистов и она не была главным мотивом.