Франция. Все радости жизни - Анна Волохова

Есть и другой момент — в Советском Союзе и в постсоветской России к детям предъявлялись повышенные требования. В «хороших семьях» был, как правило, один ребенок, и он должен был быть идеальным. Ставшие преуспевающими отличницы, которых воспитывали в атмосфере перфекционизма, постоянных требований и нареканий, с ужасом думают о том, что их ждет, когда они родят ребенка — неужели они будут такими же?

Конечно, в том, что в России так мало рожают, есть еще и причина детских травм — в советское время некоторые родители часто были грубы и бесцеремонны с детьми, мало с ними разговаривали, и это считалось нормальным. В фильме «Приключения Электроника» мы видим диалог мамы с Сережей, которая жалуется и охает, что он «не такой», и эгоистично говорит только о том, как ей сложно.

До сих пор можно услышать, как пожилые родители грубы со своими взрослыми детьми, а мамы агрессивно разговаривают с малышами. И у будущих русских родителей материнство и отцовство ассоциируются с этими неприятными воспоминаниями — и им, конечно, не хочется увидеть себя в этой малоприятной и «стервозной» роли.

Сегодняшние же дети во Франции — это дети другого поколения. Это «внуки сексуальной революции», то есть дети родителей, которым в детстве разрешали «стоять на ушах» и для которых сдвигали границы дозволенного. Поэтому для них дети — это удовольствие и особый этап в жизни.

Мне кажется, когда в России поменяется отношение к самому рождению ребенка, когда женщины, особенно умные и преуспевающие, не будут относиться к детям, как к обузе, которую нужно обязательно на кого-нибудь «спихнуть», а будут радоваться этому чуду, тогда, возможно, и демографическая ситуация коренным образом поменяется. И дело здесь совсем не в деньгах и материнских сертификатах — при желании любой человек, тем более сейчас в России, может заработать достаточно.

Во Франции считается, что ребенок — это праздник, «счастливое событие», un heureux événement. Будущую или новоиспеченную маму поздравляют знакомые и незнакомые люди, и она действительно чувствует, что у нее праздник. В книге с одноименным названием писательницы Элиэт Абекассис высмеиваются эти стереотипы, а мама рассказывает, как ее жизнь из походов по ресторанам и романтической жизни вдвоем превратилась в беготню по магазинам и стирку. «Раньше я успевала пить кофе горячим», — сетует она.

С первого же момента, когда женщина во Франции сообщает близким, друзьям и коллегам о своей беременности — или они видят сами, — для нее наступает праздник. Знакомые и незнакомые люди поздравляют ее и выспрашивают всякие важные подробности вроде срока, пола, имени будущего ребенка и наличия у него сестер и братьев. «О, это «королевский выбор!» — например, говорят про семью, в которой уже есть девочка и в которой ждут мальчика, или наоборот. Или: «О, вы совсем не поправились, только один живот видно!» Или: «Мальчик прибавляет маме красоты!» — и прочие подобные этим фразы. Все говорят примерно одно и то же, но даже от этих стандартных комплиментов у будущей мамы на душе делается очень хорошо. Она знает — общество поддерживает ее, и если у нее будут сложности, не оставит одну.

У знаменитой Виктуар де Кастеллан, артдиректора ювелирной линии Christian Dior, четыре ребенка, и все от одного мужа. У ее кузины Корделии де Кастеллан, владелицы марки детской одежды C by C — тоже четыре. И ей всего 30 лет. Этот пример совершенно не вяжется с нашими представлениями о западной семье — нам кажется, что все женщины рожают очень поздно и мало. Однако семьи Виктуар и Корделии — это типичный пример успешной «необуржуазной» семьи, в которой индивидуальная свобода каждого члена семьи сочетается с традиционными семейными ценностями.

Хорошо вырастить и выучить нескольких детей — это во Франции такой же показатель успеха, как прекрасная карьера. Чтобы заниматься детьми, нужно находить время. Чтобы их одевать, учить, организовывать их досуг, нужны деньги. И если у тебя есть эти дети и если у них все хорошо, значит, ты умеешь организовывать свое время, зарабатывать деньги, делать правильный выбор и не боишься брать на себя ответственность. Значит, ты надежный человек и живешь по понятным правилам. Незнакомые люди, видя хороших детей, относятся к их родителям с уважением — чем больше детей, тем больше уважения.

Во Франции многие считают, что единственный ребенок в семье — это неправильно. Такой ребенок, думают французы, растет одиноким и замкнутым. На него слишком сильно давят старшие. И большая часть семей стремится иметь двух детей.

Тем не менее сегодня во Франции количество семей с одним ребенком составляет большинство — у 3,9 миллиона семей только один ребенок, а у 3,5 миллиона семей — два ребенка.

Ребенок отказывается за обедом от вкусных гребешков. «Марина, они полезные, надо съесть», — говорю я. «Mais j’ai droit de manger ce que j’aime!» — отвечает она. Что значит: «Ну я же имею право есть то, что мне нравится!» Что на это отвечать? Наверное, да, имеет. А может быть, и нет. Это мне решать. Родители должны сами определиться, заставляют они ребенка есть потому, что это полезно, или не заставляют, потому что ребенок очень переживает из-за этого. Важно установить четкие правила. Я не заставляю, но все-таки требую, чтобы ребенок пробовал — иначе как он узнает, нравится ему или нет?

«J’ai droit!», «Я имею право!» — типичная фраза ребенка, выросшего во Франции, которую он «вытаскивает» при каждом удобном случае. Понимание принципов правового государства закладывается еще в яслях. Но ошибочно думать, что ребенок, который «имеет право», делает все, что ему заблагорассудится. Все наоборот: тот, кто твердо знает, когда можно, также очень хорошо понимает, когда уже нельзя. Тот, кто знает, что у него есть права, также знает, что есть и обязанности. Поэтому французские родители устанавливают правила, которых дети должны придерживаться. Они постоянно употребляют в разговоре фразы вроде «ils ont droit à faire ça, j’ai une règle…», что значит: «они имеют право делать это, у меня есть вот такое правило…» Например: «Элизабет имеет право по пятницам читать книгу допоздна, потому что на следующий день не нужно рано вставать в школу». Или такое: «У нас есть правило: Грегуар помогает мне разгрузить посудомоечную машину, убрать на кухне и помыть пол, а я ему даю один евро». Какие-то простые вещи, главное — если один раз договорились, больше это решение не обсуждается. Дети знают, что они могут, а что нет, и в голове у них есть четкие границы дозволенного. Всем так проще жить.

Если шести-, семилетнему ребенку объяснить, что ему нужно идти принимать ванну в 6 вечера, а засыпать в 8.30, он через какое-то время сам начинает смотреть на часы — чем, конечно, значительно облегчает жизнь родителям. У него в голове создаются определенные «точки отсчета», которые так важны для детей и для стариков, легко впадающих в тревожное или возбужденное состояние при потере ощущения времени.