Карандаш надежды. Невыдуманная история о том, как простой человек может изменить мир - Адам Браун

– А теперь я тебе покажу, что меня побудило это сделать. Ради этой фотографии я отправился во все эти дальние страны, ездил по деревням, взял на работе отпуск. Это то, что мне больше всего хочется подарить миру. – Я показал третью фотографию, на которой была большая вывеска над входом в школу.

Ба прищурилась, чтобы прочитать надпись, но не смогла это сделать без очков.

– Погоди секунду, возьму очки. – Она водила пальцем по словам и громким шепотом читала: – «Департамент образования провинции Луангпхабанг, Give Children a Choice, “Карандаши надежды”. 2009». – Ба сделала паузу, посмотрела на меня и улыбнулась. Потом опять посмотрела на фотографию и продолжила. – «С любовью посвящается»… – Она открыла рот и прикрыла его рукой. Руки задрожали. Она посмотрела на меня, и в глазах ее появились слезы. Ба снова посмотрела на фотографию и продолжила читать. – «С любовью посвящается Эве Браун»…

Она начала плакать, и я тоже. Мы пытались говорить, но не могли произнести ни слова. Ба просто наклонилась ко мне и сжала мою руку. Мы сидели рядом и плакали от счастья.

– Нет, это слишком. Почему, почему мне? – спросила она.

– Ты для меня так много сделала, так много вынесла. Я просто не могу подарить тебе какую-нибудь клюшку для гольфа или сертификат. Мне хотелось сделать самую важную вещь, на какую я только способен, чтобы ты знала, что твое наследие будет жить, что то, что ты выжила, сделает жизнь других лучше. Я основал «Карандаши надежды», чтобы построить школу и посвятить ее тебе.

Мы плакали и обнимались, а когда успокоились, Ба сказала:

– Адам, ты знаешь, мне сложно подобрать слова, чтобы выразить, что я чувствую. Это то же ощущение, как когда я выжила. Я выжила для этого. Чувство, как будто все вернулось, все, ради чего я перенесла эти испытания, только теперь в хорошем смысле. Все беды, через которые я прошла, были для того, чтобы случилось это хорошее.

Я кивнул, все еще не в состоянии говорить, и медленно осознавал важность слов, которые она только что произнесла. Мы существуем благодаря жертвам тех, кто был до нас, но как часто мы даем им почувствовать всю ценность их влияния?

Благодаря этой школе моя связь с Ба стала намного глубже, чем до сих пор. Желая принести в ее жизнь радость, я открыл большое счастье для самого себя. Я знаю, что другие испытают то же самое, если дать им возможность построить и посвятить школу другим людям, отдав дань уважения тем, кого они любят больше всего. Пламя, которое «Карандаши надежды» привнесли в мою повседневность, оказалось заразительным, и я видел, как оно заиграло в Ланой, Мими и многих других. Теперь нам надо было понять, как распространить этот огонь.

Пока я ездил по Юго-Восточной Азии, координируя строительство нашей первой школы и создавая организацию на местах, «Карандаши надежды» продолжали развиваться и на другом конце планеты. В Нью-Йорке Мими провела первый «белый» прием, на который все должны были прийти в лучшей белой одежде. Это привлекло 800 человек – наше самое большое мероприятие за все время. Как всегда, все доходы с него пошли на проекты, связанные со школой. Все до единого пожертвования, вне зависимости от размера, были невероятно важны.

Вооруженные пониманием стоимости проекта, мы показали, на что влияет каждый билет. За 30 долларов можно купить 15 учебников, 40 долларов – это книжные полки, 60 – все необходимое для учителя. Людям очень нравится видеть взаимосвязи и влияние. Билеты на мероприятие были распроданы за три дня до начала, а после него мой почтовый ящик снова заполнили сообщения от людей, которым было интересно активнее участвовать в деле.

Хотя я не пил кофе, чашечку кофе я предлагал каждому, кто хотел присоединиться к нам в качестве волонтера. Одно из моих самых глубоких убеждений состоит в следующем: даже если у человека нет денег на пожертвования – а среди молодежи во время кризиса это бывало, – он все равно может принести пользу в другой форме. Время, энергия и умения могут помочь нам в нашей миссии. Все беседы начинались с одного и того же вопроса: «Что вы больше всего любите делать?» Когда я понимал страсть собеседника, мы придумывали способ использовать ее, чтобы поддержать организацию. Благодаря такому подходу наш штат волонтеров быстро рос.

Одновременно я сконцентрировался на том, чтобы организация была устойчива в долгосрочной перспективе. Я позвонил Джорджу Стэнтону, моему наставнику, который первым порекомендовал мне выбрать Bain, а не Lehman, и спросил его совета. Он ответил прямо:

– Послушай, Адам, тебе надо найти пять ключевых доноров, каждый из которых даст тебе пятьдесят тысяч долларов. У тебя будет для начала четверть миллиона, и с такой суммой уже можно что-то сделать.

Его совет меня обескуражил, потому что совершенно не совпадал с тем, чем я собирался заниматься. Мы видели своими глазами, как сумма маленьких вкладов делает большое дело. Девяносто восемь процентов пожертвований были по 100 долларов и меньше и поступали от подростков и молодежи. Эти небольшие взносы полностью оплатили нашу первую школу и позволили положить в банк сумму, которой хватит на несколько следующих. Я хотел оставаться верным этому подходу, пока у нас не будет солидного послужного списка, с которым можно искать крупных спонсоров.

Джордж заявил, что я сошел с ума:

– В такой финансовой обстановке это нереально, – твердо сказал он.

Его слова больно меня ужалили. Тяжело слышать, что то, во что ты веришь, невозможно. Боль была еще сильнее, потому что это были слова человека, мнение которого я очень ценил, но они подтолкнули меня вперед. Я заставил себя глубже продумать подход к сбору средств, и это помогло мне выделить тип человека, которого нам надо привлечь: нужен персонал и благотворители, которые с радостью делают то, что другие считают невозможным.

Чтобы добиться успеха, надо было сделать ставку на два допущения. Если все правильно, мы невероятно удачно себя спозиционируем, обеспечим рост на годы вперед и изменим представление о том, как строится современная организация. Если я ошибаюсь, мы, скорее всего, свернем деятельность в ближайшие два года.

Первая большая ставка была на рост социальных сетей. В 2006 году Марк Цукерберг основал Facebook. Тогда он был второкурсником в Гарварде, а я – второкурсником в Университете Брауна (одном из первых десяти вузов, использовавших эту платформу). В отличие от наших родителей, мы не воспринимали социальные медиа как нечто чуждое: они были вшиты в ткань нашей повседневности. Не надо быть гением, чтобы предсказать, что однажды социальные сети проникнут почти в каждую клетку популярной культуры. Тем не менее в то время в мире благотворительных организаций это понимали лишь немногие: в соцсетях продолжали видеть пространство для старшеклассников и студентов. Большинство организаций занимались окучиванием крупных жертвователей, но мне нужны были не просто доноры – я хотел заполучить ярых сторонников. Я искренне верил, что статус человека на странице Facebook – ценный ресурс. Мы очень рано поставили на то, что активность человека в социальных сетях – важная валюта.