История в стиле хип-хоп - Гор Пта

Жнец захихикал, первый раз за всю поездку поучаствовав в разговоре. Он был новенький, но уже соблюдал протокол.

— Не, нам бы кого-нибудь прикольного,—добавил Ганнибал.

— Ну есть у меня один парень. Засранец — просто чума, — сказал Терренс Ганнибалу, глянув на него в зеркало заднего вида.

— Да, и кто это?

— Мой приятель.

— Ну бля! — не смог сдержаться Мук.

— Это еще что—хочешь что-то против моих друзей сказать? — с яростью вскинулся Терренс на реплику Мука.

— Да, придурок, хочу, — подтвердил Мук, удивленный и рассерженный тем, что Терренс ответил.

— А ну-ка все заткнулись, — вступил Ганнибал. — Слушай, Ти, я вроде всех твоих парней знаю — я его видел?

— Не, я сам с ним пару дней назад познакомился. Увидел, как он читает рэп прямо на улице. Он соперника своего просто сожрал. Тогда мы и разговорились. Он крутой чувак, с мощной энергетикой, кажется, сам из пригорода откуда-то. Но правильный такой, не из наших. Умный до чертиков, а рэп читает лучше любого уличного.

— Правильный, говоришь. Ты же меня не разводишь, а, Ти? Не трать попусту мое время.

— Эй, чувак, я знаю, что языку меня длинный и я много треплюсь, но тут — никакого пиздежа! — заявил Терренс с редкой для него горячностью.

Заметив его серьезный тон, Ганнибал ответил:

— Ладно, беру с тебя слово... познакомь нас.

— Запросто.

— Как, кстати, его зовут?

— Миха, — ответил Терренс.

— Миха... прикольно.

На Манхэттен, где-то между Бродвеем и Виллиджем, спускался вечер. Атмосфера в районе царила творческая, хотя и не совсем уж богемная. Очередь человек из четырехсот растянулась на квартал — люди с мороза хотели попасть в кафе «Спит». Этот клуб был прибежищем андеграундного хип-хопа со всего города. Здесь устраивали «свободный микрофон» и часто проводили баттлы. Именно сюда приходили молодые и горячие, чтобы опробовать собственные силы, прочитать свои лучшие стихи не на уличном перекрестке, а на сцене. Здешние баттлы отличались особой неистовостью.

Безупречный и Ганнибал бывали здесь, и два года назад битвы между ними происходили регулярно, но теперь все изменилось. Словно целая жизнь кончилась. Теперь их встречи у микрофона превратились в легенду. Сами они ушли уже очень далеко, а их поклонники пристрастились скупать записи их ранних фристайлов. Кому могло прийти в голову, что день, когда эти записи обретут особую ценность, наступит? Кое-кому пришло — Декаденту, здоровому светлокожему хозяину «Спита», мужику лет тридцати пяти. У него было чутье на талант, так что он сохранил записи и теперь зашибал деньгу.

Это была пятница. Пабло, коренастый бугай за тридцать, заседал на своем обычном табурете у входа в кафе и с самодовольным равнодушием собирал деньги со входящих. Снаружи «Спит» выглядел натуральной дырой в стене, над дверью — деревянная доска с убого выведенным баллончиком названием. Да и внутри обстановочка была не лучше: самая настоящая дыра, набитая под завязку людьми. Впервые пришедшие в «Спит» недоумевали, зачем в такой гадюшник вообще ходят. Но потом начиналось шоу, и все вопросы снимались: сюда приходили за атмосферой — микрофон, сцена, стихи. А то, что обстановка не отличалась комфортом, только подчеркивало андеграундный аскетичный имидж клуба.

Народ валил туда толпами, особенно по пятницам. В пятницу проходили сами баттлы, на которых встречались только лучшие из лучших. Люди съезжались со всех районов, вплоть до Джерси и Коннектикута, чтобы, любой ценой пробравшись в клуб, посмотреть, кто же победит. По требованиям пожарной безопасности в клубе могли одновременно находиться только двести человек, но Декадент всегда превышал это число. Было так тесно, что атмосфера вынужденно становилась очень дружеской, почти интимной, а страсти накалялись до предела.

Была половина первого ночи, шоу в самом разгаре. Диджей убрал звук, показывая, что его сет подошел к концу. Ведущий, Лю Канг, пробрался на сцену; он веер да вел пятничные бои. В мире андеграунда его титул бы весьма уважаем — этот высокий мулат с красными кудрями в стиле афро, фанат «Мортал комбат», даже слег ка зазнавался из-за своего постоянного пребывании в лучах софитов. На сцене он взялся за микрофон:

— Йо, перерыв окончен, мы в «Спите», и сейчас начнется просто безбашенная поэзия. Вот он, наш гвоздь программы, главное событие. На сцену приглашаются 'Ха и Серьезный Базар.

Серьезный Базар быстро залез на сцену: высокий темнокожий парень с дредами, лет двадцати с чем-то. Он знал, что его вызовут, и стоял неподалеку.

— Отлично, один есть, теперь нужен второй. Где у нас 'Ха? — спросил Лю. 'Ха он называл Миху; его, в любом случае, было не видно, и сквозь толпу никто не пробирался.

Но Миха был на месте. Он, как обычно, сидел на задней лестнице: любил прятаться от толпы перед выступлением. Паренек двадцати одного года, в наушниках; он так сосредоточился на задании, что забыл обо всем и не услышал, как назвали его имя. Симпатичный, темнокожий, атлетичный — привлекательный, но не смазливый юноша; волосы убраны в тугие косички.

К Михе подошел знакомый и хлопнул его по колену.

— В чем дело? — очнулся Миха.

— Тебя зовут, — ответил тот.

— Хорошо.

Миха спокойно направился к сцене — та была неблизко, да и пробираться тяжело, так что поднялся он только через минуту.

— Ну вот и он. Начнем уже. Обычно у нас три раунда. Но наш 'Ха от двух раундов отказался и будет выступать только один раз. Да, чума какая-то, я знаю. Но братишка верит, будто сможет обойтись одним. Серьезный Базар мудро решил подобного не предпринимать. Обычно у нас так не делают. Только одному парню это уже удалось, и мне интересно увидеть, что 'Ха готов нам предложить. Базар проиграл жеребьевку и поэтому начинает.

Когда заиграл бит, Лю отошел назад и вручил микрофон Базару. Его телега была неплоха, но совершенно обычная, без придумок. Миха снова напялил свои наушники. Базар крутился совсем рядом, на расстоянии плевка, разбрасывался всеми вычитанными ругательствами, а Миха, казалось, находился где-то далеко. Он выглядел даже каким-то грустным, размышляя над тем, что будет читать.

Через две с половиной минуты и где-то сотню строф Базар закончил. После оваций Лю передал микрофон Михе. Тот снял наушники и вернулся в реальность. Взял микрофон, облизал губы и медленно начал.

Йо, йо, йо, йо

Йо, я слишком мозговит

Для твоего жалкого мозжечка.

Срал я на твою систему,

Как фараон Эхнатон,

Снесу тебе башку.

Прикидываясь дурачком, как Бин Ладен,

Проникну внутрь тебя,

В твой мозг продолговатый.