Война темной славы - Майкл Стэкпол

Лорд Норрингтон быстро собрал группу для этого путешествия, включив в нее Хеслина с его двумя помощниками, четырех солдат и десять охотников. Каждый из нас взял с собой трех лошадей и самые необходимые вещи, такие как одеяла, непромокаемую одежду, приспособленную для дождливой погоды, амуницию и оружие, еду, зерно для лошадей. Съестные припасы готовил для нас отец Раунса. Он даже отнес некоторые свои товары оружейному мастеру, чтобы мы с Неем смогли выбрать оружие, которое нам больше всего понравится. Отец Раунса сказал, что не возьмет с нас денег, но мы с Неем все же отдали ему свои лунные монеты, поскольку в дороге они бы нам все равно не понадобились.

Что касается доспехов и оружия, то здесь я выбирал такие, которые не повлияли бы на мою скорость и маневренность. Я взял длинную кольчугу свободного покроя (она надевалась поверх доспехов) и защищающий затылок открытый шлем, перчатки, наручи и наголенники, а также кожаную куртку на подкладке и брюки, которые можно было носить под доспехами каждый день. Из оружия я выбрал такой же лук, с каким ходил на охоту, три пучка стрел, по тридцать штук в каждом, меч, небольшой топорик и два кинжала. Меч был чуть больше ярда в длину, с тридцатидюймовым обоюдоострым стальным лезвием. Его рукоятка была достаточно длинной, чтобы при необходимости можно было ухватиться за нее обеими руками.

Ли с Неем снарядились так же, как и я, только Ней отказался от меча и взял вместо него огромную булаву длиной фута в четыре с полуфутовым треугольным стальным острием на конце. Восьмидюймовая вершина булавы была обита сталью, что вдвое увеличивало диаметр ее прочной дубовой сердцевины. Четыре узкие полоски стали тянулись по всей длине рукояти, защищая от мечей и топоров нападающих. Булава весила вдвое больше, чем мой меч, но Ней орудовал ею так, словно размахивал ивовым прутиком.

Прощаться с родителями было нелегко, и хорошо, что я попрощался с ними еще дома, а не на глазах у моих будущих спутников. Отец, мать и я позавтракали в то утро без масок на лице. Мама постаралась накормить меня поплотнее и все утро давала мне советы, как лечить раны, сыпь, шишки, синяки, порезы и что делать, если я обгорю на солнце. Она также взяла с меня обещание, что я буду незамедлительно чинить свою одежду, если на ней появятся дырки или прорехи, чтобы не походить на нищего, и что при любой возможности я буду стараться подать весть о себе.

Отец же рассказывал мне о каждом из моих будущих спутников и велел мне научиться как можно большему у лорда Норрингтона. Он также наказал мне, чтобы о своих лошадях я заботился прежде, чем о себе самом, и чтобы я старательно выполнял свои лагерные обязанности. Отец пошутил, сказав, что никто не жалуется на быстро наполненные водой ведра, на излишки дров, собранных для костра. Он предупредил меня, чтобы я никогда не сетовал на еду, какой бы отвратительной она ни была, и поведал мне с дюжину различных способов не уснуть во время ночной вахты.

Он предостерегал меня от жестоких слов и просил, чтобы я заботился о Ли, как о родном брате. Я знал, что между этими двумя советами была определенная связь. Злые языки пустили по Вальсине слух, будто родители Ли приходятся друг другу двоюродными братом и сестрой, отсюда, мол, и его недостатки — маленький рост и бахвальство. Эти сплетни всегда злили моего отца. Я знаю, что они также ранили Ли, поэтому я всегда воздерживался от упоминания об этом, даже если злился на него, и действительно относился к Ли как к брату.

Теперь, когда я покидал родной дом, я чувствовал, что отец хочет передать мне то же уважение к Норрингтонам, которое испытывал он сам, переложить на меня какую-то часть своего долга перед ними. Кивком головы я дал ему знать, что с радостью принимаю на себя эту ношу. Отец улыбнулся и больше ничего не сказал.

Я поцеловал их обоих на прощание, смахнул слезы с маминых щек. Прежде чем скрыться за занавесью масок, я еще раз взглянул на них — они обнимали друг друга, мужественно улыбались и махали мне вслед. Я тоже махнул им рукой. Я зашел за занавеску, открыл дверь, и грохот закрывающегося за мной засова поглотил глухие рыдания мамы.

Мы встретились у Южных ворот Вальсины и немедленно отправились в путь. Мы собирались объехать Бокагул, но не потому, что нас страшила встреча с урЗрети, а потому, что мы не хотели пробираться через горы. Между людьми и урЗрети несколько веков назад велась жестокая война, и хотя теперь между нами был заключен мир, оба народа предпочитали держаться подальше друг от друга. Несмотря на то, что всю свою жизнь я прожил у подножия гор Бокагула, я никогда не видел урЗрети. Только от отца я слышал пару раз, что он сталкивался с ними.

Обогнув горы, мы направились на запад, мимо северной части разрушенного города Атвала, затем по приграничной дороге в Ислин. Путь в девяносто восемь лиг должен был занять у нас восемнадцать дней, и в Ислине мы должны были появиться как раз в самый разгар Фестиваля.

Путешествие началось без всяких происшествий. Несколько ночей мы разбивали для ночевки лагерь. Когда на нашем пути встречались деревни, мы останавливались ночевать на постоялых дворах. Поскольку наше дорожное продовольствие состояло в основном из вяленой говядины, камешков — маленьких круглых печеньиц, таких твердых, что ими можно было бы вымостить улицу, — муки, риса и проса, мы радовались возможности перекусить в трактире и таким образом разнообразить наше меню. Кроме того, здесь мы могли поставить лошадей в конюшню и вдоволь накормить их зерном, которого они не ели в пути, питаясь только тем, что росло на лугах.

Когда владельцы постоялых дворов спрашивали, зачем мы едем на юг, лорд Норрингтон говорил, что везет нас, лунных новобранцев, на Фестиваль Урожая в Ислин, чтобы мы побольше узнали об окружающем нас мире. Услышав это объяснение, хозяева тут же принимались рассказывать всевозможные истории о Фестивалях прошлых лет, Некоторые из этих рассказов были довольно интересными, большинство же — скучными, тем более что выслушивать одно и то же приходилось каждую ночь.

Мы также узнавали о многом из того, что происходило в самих деревнях. Пока что новости из Вальсины не распространились на юг, и здесь никто не знал, что произошло у нас. Черные темериксовые перья на наших лунных масках люди принимали за перья каких-нибудь огромных воронов, и некоторые даже подшучивали над нами. Ли сердился на эти шутки, но отец заставлял его помалкивать. Нам же с Неем пришлось выдумать историю о сражении с воронами. Рассказывая ее, мы каждый раз добавляли новые подробности, и, честно говоря, эта сказка получилась у нас намного интересней, чем все рассказы хозяев постоялых дворов о Фестивале Урожая.

Однажды, когда мы были в пути, я спросил лорда Норрингтона, когда в последний раз в Ориозе встречали темериксов, вилейнов и бормокинов. Тогда мы трое, Ли, Ней и я, ехали верхом рядом с лордом.

Отец Ли на минуту задумался, затем взглянул на меня.

— Честно говоря, я и сам не знаю. Я слышал, что в деревнях пастухи время от времени находили мертвых овец, а у крестьян исчезали коровы. Не знаю, чьи это были проделки — волков или темериксов. Возможно, что эти монстры уже много лет обитают в наших краях, а мы до сих пор об этом не знали. Хотя сомневаюсь. Они такие наглые и кровожадные, что вряд ли смогли бы оставаться долгое время незамеченными. Что же касается их открытого появления в наших землях, то последний раз они были здесь столетие назад, во время авроланского нашествия. Авроланов возглавил тогда Крикук — наполовину вилейн, наполовину урЗрети, если истории, которые я слышал, не врут. Он собрал огромную армию и, преодолев горы Бореаля, захватил Нориву — то, что мы называем сейчас Призрачными Границами, — и завоевал Воркеллин. Никто и предположить не мог, что авроланы способны на такое, никто не ожидал, что они смогут построить корабли и управлять ими, но авроланам это удалось. Они двинулись на юг, через Крепость Дракона, и напали на Себцию и Мурозо.