Пристань святых - Уильям Сьюард Берроуз

— Не совсем.

Э. Дж. выхватил свою кавалерийскую саблю и одним ударом обезглавил афганскую борзую графини. Голова, подпрыгивая, с жутким рычанием покатилась по террасе. В углу электрик, наклонив механизм для благотворительной игры в пинбол, посылает по саду волны короткого замыкания. Бокалы и чаша для пунша падают на землю и разбиваются, подносы взлетают в воздух и падают на гостей. Мистер Хислоп ввел большого серого боевого коня и помог генералу сесть в седло. Генерал поднимает окровавленную саблю. Китайцы начинают метать из кухни ножи для рубки мяса. Вступает оркестр с первыми аккордами Военного гимна Республики…

— Он выпустил жуткую молнию своей устрашающей сабли…

— Отпустите меня отсюда! — кричит охрана-тля. Они штурмом берут выходы в вихре отрубленных конечностей и катящихся по полу голов.

— Он топчет виноградник, в котором растут гроздья гнева…

В резиновых сапогах и пиратском прикиде с повязкой на одном глазу — другой глаз при этом излучает голубое сияние — мистер Хислоп опускает саблю на свои окровавленные колени…

— Йо-хо-хо и бутылка рома.

Он поднимает Веселого Роджера, а рычащие сторожевые псы теснятся на разорванной пленке.

Э. Дж. стоит на пьедестале на фоне вечернего неба и развевающихся на ветру флагов. Он поднимает свой рожок…

Невозможно отступленье, коль трубит его труба…[41]

Небо освещается голубыми вспышками и медленно темнеет, а один из Свободных Парней играет сигнал отбоя…

День прошел…

Э. Дж. стоит на пороге дверей, открывающихся во внутренний двор его роскошной резиденции в Марракеше.

— Где моя кобра, черт ее подери?

Кто-то из парней взбегает наверх и сует ему кобру в лицо.

— Вот ваша кобра, ми-и-истер.

— Мне не нужна эта сучка. Брось ее в саду. Я проследовал мимо него по коридору и вышел на ослепительное солнце. Слишком поздно я вспомнил, что забыл свой блокнот на спирали. Рынок становился все темнее и темнее, покрываясь тяжелой ощутимой физически темнотой, словно недоэкспонированная пленка, и меня тоже скрыла тьма.

Теперь я в военно-морской форме и нахожусь на палубе покачивающегося на волнах корабля.

— Эй вы, детеныши морских псов, опустить стеньгу и права руля, — громко проорал я и дал знак первому помощнику. — Назначьте несколько человек смолить проходы и драить днище.

Я повернулся на каблуках и вошел в свою каюту. За мной последовал мистер Пайк, первый помощник. Он с наглым видом уселся на мой стул и из бутылки на столе налил себе рюмку рома.

— Вынужден переложить свои обязанности на вас, сэр. Думать о внешней чистоте во время урагана!

Оглушительный удар, волна пробивает корпус корабля и выбрасывает меня на палубу.

— Оставляем корабль, черт его подери… Каждый за себя.

Дирижабль густо-черного цвета приземлился в поле сырой травы на фоне фиолетового неба… Трепещущие бело-жемчужные парни взрываются и разлетаются опаловыми осколками и клубами белоснежного пара. Жемчужные лабиринты, изумрудные рыбы и желтый свет, словно мед у меня на руках…

«Танец комнат, танец лиц» — это из Конрада Эйкена[42], из «Большого круга»…

— Я прошел долгий путь.

— Заботитесь о мореплавателях, не так ли, миссис Мерфи?

Он снял номер на двоих с другим джентльменом. Это было очень давно.

— Тот номер не сдается уже много лет.

— У меня есть ключи, миссис Мерфи. Разве вы меня не помните, миссис Мерфи? Джонни вернулся, я всегда нахожу дорогу. А, вот она, лестница у него за спиной… только сегодня прибыл… А вот и фургон Коннелли…

Гостиница миссис Мерфи… все старые шоумены…

Высохшие и хрупкие, словно опавшие листья, члены поисковой группы поднялись на холм из красного песчаника, и там они обнаружили наш поезд с припасами, наполовину погрузившийся в песок… ветра здесь — тысячу миль в час…

Путешествие, постепенное исчезновение с экрана, незримые двери в смерть и дальше…

Эти юноши образов и ассоциаций теперь у входа на проспект…

Когда мистер Вильсон, американский консул, прибыл в свой офис, он обнаружил у секретарского стола молодого человека. Хорошо бы, подумал мистер Вильсон, чтобы со всеми проблемами этого молодого человека смог справиться вице-консул, мистер Картер.

Молодой человек у стола пожелал ему доброго утра и протянул клочок бумаги. Консул слегка нахмурился, бросил взгляд на молодого человека, ответившего ему таким же пристальным взглядом, и проследовал вверх по лестнице в свой кабинет, так и не прочитав записку. Был понедельник, и его рабочий стол ломился от корреспонденции. Он развернул записку.

Зазвонил телефон. Запрос из Британского консульства…

— Да, э-э… я не совсем понимаю что… гм, да… нет, не по туристической визе… — Он глянул на записку… Имя — Дж. Келли… «Нет, по визе длительного пребывания». Цель визита: «Установление личности»… Что, черт возьми, это может значить? О боже, только не утрата паспорта… «Да, конечно, я всегда рад вашим звонкам». Он повесил трубку.

Он нажал на кнопку.

— Пусть мистер Келли войдет.

— Да, мистер… — Консул взглянул на листок бумаги, хотя он, конечно, уже запомнил имя. — Мистер… э-э… Келли… чем я могу быть вам полезен?

У молодого человека, сидевшего перед ним, было загорелое лицо и очень светлые серые глаза. Моряк с торгового судна, решил консул, и с его лица исчезли малейшие следы душевной теплоты, потерял деньги и паспорт в борделе.

— Насколько я понимаю, это вы хотели меня видеть.

— Я…

Консул был растерян. Он вспомнил что-то о паспорте, оставленном в залог уплаты по счету…

Шла ли там речь о паспорте на имя Келли? Он поискал клочок бумаги в корзине для писем. А, вот он… Паспорт гражданина США № 32, оставленный в залог… Отель «Мадрид»…

Теперь консул был уже по-настоящему зол.

— Могу я увидеть ваш паспорт?

К его изумлению, молодой человек в то же мгновение протянул ему паспорт, который явно уже давно держал в руках. Консул стал листать его.

Перед ним был паспорт моряка № 18…

— Гм, эти даты здесь… дата рождения — 1944. Сан-Франциско…

Консул поднял глаза на своего гостя.

— Произошла ошибка. Мне нужен был совсем другой Келли.

Молодой человек кивнул.