Что такое государство и откуда оно берется? - Владимир Золоторёв

Опять-таки, среди тех, кто ратует не просто за изменение, а за радикальное сокращение государства есть две группы. Первые делают это исходя из бухгалтерских предположений, что если государство будет меньше вмешиваться (меньше отбирать) люди будут богаче. Вторая, более адекватная группа (школа общественного выбора) понимает, что государство имеет системные пороки, которые невозможно устранить в рамках этой системы и потому его нужно сократить радикально, чтобы минимизировать «провалы государства». Отдельно находится группа (судя по всему, достаточно быстро расширяющаяся) антидемократов, которые связывают все беды именно с демократическим устройством современного государства и видят рецепт либо в восстановлении неких аналогов монархии, либо в сецессии существующих государств на как можно большее число мелких государств, которые будут предположительно иметь устройство, напоминающее монархическое.

Наконец, представление о государстве, как организации разделяют и многие «анархо-капиталисты». Среди них есть даже институционалисты, которые доказывают с помощью теории игр, что «анархия в принципе возможна» (в то время как их коллеги из других лагерей с помощью той же теории игр доказывают, что она невозможна никогда).

Все эти на вид разные и часто противоречащие друг другу рецепты объединяет одна общая черта — взгляд на государство, как на организацию. Отсюда, вполне логично, что методом любого его изменения, включая сокращение и даже уничтожение государства является воздействие на организацию — путем кооптации (прогрессивные реформаторы-технократы), победы на выборах (партии), внедрения технологических изменений (электрическое правительство), переворота или революции. Поэтому все, кто хочет изменить государство, сократить государство, и вообще что-то с ним сделать, указывают исключительно на политические методы. Анархо-капиталисты, которые хотят его отменить, здесь благоразумно отмалчиваются, потому, что не могут объяснить, как можно отменить государство политическими методами, а других методов представление о государстве как организации не допускает.

Политические методы если и критикуются, то либо в связи с их нереалистичностью в текущей ситуации (еще недостаточна популярность «нашей» партии, народ темен и ментальность не та), либо в связи с особенностями государства, как организации (школа общественного выбора критикует крайне низкую эффективность политических методов).

Взгляд на государство через призму праксиологии и спонтанных порядков приводит к совсем другим выводам. Во-первых, он показывает, что ограничить государство и заставить его действовать в жестких и предсказуемых рамках невозможно. Праксиология говорит нам о том, что государство всегда будет расширяться, а концепция спонтанных порядков показывает, что это расширение невозможно предугадать, а значит и контролировать. Государство всегда найдет способ, которым оно расширится, так как множество людей независимо друг от друга будут заниматься этим осознанно или неосознанно 24 часа в сутки 7 дней в неделю, пока система не найдет решение. То есть, праксиологический подход позволяет сразу отбросить политические методы, поскольку они в принципе не могут дать устойчивого результата.

Из этого следует наше во-вторых, а именно то, что коль скоро государство невозможно ограничить, его можно только уничтожить.

При этом, концепция спонтанных порядков позволяет увидеть, что уничтожить государство политическими методами невозможно. Нельзя захватить власть и «отменить» государство. Выборы, перевороты и революции не могут ничего поделать с государством.

Сейчас я объясню почему. Как мы помним, спонтанные порядки образуются там, где люди (осознанно или нет) следуют неким одинаковым правилам. Основой социума является спонтанный порядок «не убий-не укради». Этот порядок имеет особенность — он предусматривает санкции для его нарушителей, которые накладывают сами участники этого порядка. В современном обществе существует два вида нарушителей — это криминал и государство (напомню, что государство нарушает порядок «не убий—не укради» своей обычной деятельностью — налогообложением и регулированием). Эти нарушители отличаются друг от друга тем, как их воспринимают их жертвы. Криминал воспринимается как нарушение порядка частными лицами и, как и положено, жертвы оказывают им сопротивление, а другие участники порядка в меру своих сил и возможностей накладывают на нарушителей санкции. Но стоит частному лицу надеть форму, то есть перестать быть Василем Петренко и превратиться в представителя абстракции по имени «государство», как сопротивление прекращается.

Как видим, именно согласие с агрессией «людей в форме» является искажением спонтанного порядка, что создает возможности для паразитирования одних людей на других.

Политические методы никак не меняют эту ситуацию. С точки зрения концепции спонтанных порядков, политическая «отмена» государства означает либо ликвидацию формального статуса (отобрали форму) данных конкретных нарушителей, либо их физическое уничтожение. Но спонтанный порядок — это неформальные правила, чьи-то приказы (а «отмена государства» такой же приказ, как и прочее государственное регулирование) никак не воздействуют на сам спонтанный порядок и на факторы, его образующие. Пока согласие на безнаказанное нарушение правил «не убий-не укради» людьми, которые назовут себя представителями некой абстракции — «государства», «нации» или «общества» является частью правил спонтанного порядка, государство может восстановиться, даже если вы физически перебьете всех политиков и чиновников. Вместо них придут другие и вы увидите государство, восстановленное руками его жертв.

Концепция спонтанных порядков также утверждает, что политические методы не просто бесполезны для тех, кто хочет ограничить или уничтожить государство, дело обстоит гораздо хуже, ибо политические методы работают на сохранение и укрепление государства. Здесь можно изложить довольно много разнообразных наблюдений, в рамках колонки ограничимся лишь тем обстоятельством, что конкурирующие версии государственнических идеологий создают образ некоего идеального государства, который никогда не совпадает с реальностью. Государство всегда выглядит несовершенным («Україна гине!”). Этому же способствует и сам факт наличия различных картин идеального государства. В представлении большинства государством в данный момент владеют «враги», то есть представители другой картины государства и это представление не зависит от смены политической власти. Все это создает устойчивую политическую повестку дня по совершенствованию и даже спасению государства и привлекает к этой деятельности не только жуликов и авантюристов, но и людей вполне честных и добросовестных, которые искренне желают блага окружающим.

Поскольку государство не является организацией, а улучшения в рамках любой идеологии видятся как улучшения организации, то вся эта реформаторская возня никогда не дает и не может дать удовлетворительных результатов. Соответственно, спрос на реформы никогда не падает, а наиболее активные люди вместо сопротивления узаконенному грабежу занимаются его совершенствованием.

Ну и наконец, концепция спонтанных порядков дает ответ на вопрос, как избавиться от государства. Коль скоро государство существует благодаря искажению правил индивидуального поведения, то оно может быть уничтожено, если эти искажения будут устранены. Поскольку правила спонтанных порядков не задаются извне, а возникают и самоподдерживаются изнутри, то исправление возможно только индивидуальным действием. Если по какому-то волшебству украинцы вдруг забудут о том, что они должны подчиняться человеку в форме, государство мгновенно исчезнет. Но, поскольку волшебства не существует, это состояние дел может быть только результатом длительного процесса.

Сам