Страсть сжигает все преграды - Линн Грэхем

— Это не моя идея, — напомнил он.

Она сердито отдернула руку и продолжала внимательно смотреть на танцоров, хотя особого желания и не испытывала.

— Ты все воспринимаешь в штыки.

— А чего ты ожидал? — возразила она.

— Здесь не место для спора.

Когда представление закончилось, Эшли улыбалась до тех пор, пока у нее не онемела челюсть. Вито попросил принести кофе в гостиную. Вечер превращался в невыносимое испытание.

— Ты считаешь невозможным уступить даже такую малость? — спросил он, когда они остались одни.

— Да. — Эшли склонила голову. Вито не успокоится, пока полностью не подчинит себе ее волю. Это будет борьба до смерти. Она не видела другого пути.

— Dio/MadrediDio/(Матерь Божья! (итал.))

Неожиданный взрыв злости привел ее в полное недоумение. Ведь последние дни он был так холоден и спокоен.

— Чего ты от меня хочешь? Прошлое осталось в прошлом, — крикнул он.

— Ты мое прошлое, и ты рядом! — моментально вскинулась она, теряя самообладание с такой скоростью, что это даже поразило ее. — Я не могу избавиться от тебя!

— Я изо всех сил старался быть разумным, — пошел в атаку Вито. — Ты не улыбалась, даже когда делали свадебные фотографии!

Откинувшись на резную спинку канапе, Эшли истерично засмеялась.

— Если ты хочешь иметь фотографии улыбающейся невесты, то я тебе явно не нужна! — обрушилась на него она. — Улыбающаяся невеста смотрит на тебя со всех стен во всех твоих домах! Карина… Всюду, куда-я ни посмотрю. Удивительно, почему ее нет на этом столе!

Опешив, Вито проследил за ее осуждающим пальцем, показывавшим на снимок на стене. Глаза его сверкнули.

— Я уберу их все. Или более желательна церемония сожжения?

— Что это значит? — В ярости Эшли снова пошла в наступление.

— Ты ревнуешь, — пробормотал он. Эта мысль была ему явно приятна.

Эшли с трудом удержалась от нового взрыва.

— Я оскорблена твоим бесчувствием, — запротестовала она. — Хотя вообще-то это для меня не новость!

Она выскочила из комнаты, хлопнув дверью, взбежала по лестнице, ворвалась в спальню и заперлась в ванной. Сбросив платье, она шагнула под обжигающе ледяной поток воды. У нее мелькнула мысль, почему в обществе Вито она всегда теряет самообладание? Выйдя из ванной, она ожидала увидеть в спальне Вито. Но его не было.

Это привело ее в ярость. Она еще многое хотела ему высказать. Стянув с головы полотенце, Эшли начала расческой распутывать непослушную гриву волос. Она так погрузилась в это занятие, что не услышала, как вошел Вито. И вдруг увидела его в зеркале. Он приблизился, взял из ее вдруг ослабевшей руки расческу и спокойно начал распутывать волосы с ловкостью, какая покорила ее четыре года назад.

— Не делай этого, — нерешительно запротестовала она.

— С моей стороны было бесчувственно объявить об этом во весь голос. Мне следовало молча наслаждаться открытием, — насмешливо покаялся он.

— Почему бы тебе не оказать нам обоим большую любезность и не оставить меня в покое?

— Но ты же знаешь ответ. — Зеркало отразило опасное сияние его улыбки.

Эшли сидела неподвижно, как статуя, пока он не распугал все волосы. Потом он обнял ее за плечи и медленно поднял, отводя от туалетного столика.

— Это неизбежно, — пробормотал Вито.

— Так не должно быть. — Эшли чувствовала, как темная неодолимая сила навалилась на нее.

Пояс халата соскользнул на пол. Он прижал ее спиной к себе, погрузившись голодным ртом в изгиб шеи. Руки скользили по нежной коже. Она застонала, когда ловкие пальцы стали играть с ее сосками. Судорога возбуждения пробежала по всему телу.

— Почему ты должна сопротивляться этому, если я не могу? — грубо и требовательно сказал Вито. Охрипший насмешливый голос вьвдавал возбуждение самца. Он повернул ее к себе и впился в губы.

Сверхчеловеческим усилием Эшли оторвалась от жара его рта и высвободилась. Она терла покрасневшие губы, словно хотела очиститься от его прикосновения.

— Но я могу сопротивляться этому, — выкрикнула она, убеждая скорее себя, чем его.

— Зачем бороться с собой? — мягко спросил Вито. — Ты хочешь меня. Я уверен, что ты хочешь меня сильнее, чем хотела любого другого мужчину. Поэтому ты и борешься со мной. Во мне… ты чувствуешь угрозу.

Эта уверенность-вывела ее из себя.

— В какой книге популярной психологии ты выудил такие сведения? — насмешливо спросила она. — Не считай, будто я не знаю, почему тебе хочется думать именно так. Весьма лестное для тебя объяснение.

— А разве я не прав? — Он безжалостно не отпускал ее взгляд. — Очень многие женщины хотели меня, cara. Быть желанным для меня вовсе не новость.

Ненависть молнией пронзила ее. Он говорил правду. У него было все. Власть. Богатство. Харизматическая привлекательность. И своего рода хранилище пылкой сексуальности, которая магнетически действовала на женщин. Ее никогда не удивляло, что она, потеряв голову, влюбилась в Вито. Но сила этого чувства вызывала в ней ужас. Ее шаткая безопасность основывалась на необходимости самой контролировать собственную жизнь. Инстинктивно она понимала, что, дай Вито волю, он полностью подчинит ее себе.

— Так что же выделяет меня из стада? — с наигранной обидой спросила Эшли.

— Твоя красота, твоя индивидуальность… и разные мелочи…

— Какие? — Эшли, будто защищаясь, обхватила себя руками.

— Способ, каким ты бросаешь мне вызов. — Слабая улыбка смягчила жесткую линию рта. — Способ, каким ты в любом споре намеренно принимаешь точку зрения, противоположную моей. Неважно, на самом деле ты так думаешь или нет. Ты вызываешь во мне любопытство. Ты словно коробочка с китайской головоломкой.

Коробочка, которую он хочет открыть. Головоломка, которую он хочет решить. Он напугал ее. Да, она чувствовала опасность. Он уже сдирал с нее слои, как и обещал.

Откинув назад голову, он изучающе смотрел на нее.

— К примеру, почему во время споров ты всегда прячешься за большими предметами мебели?

— Я не прячусь, — возразила она и только в этот момент осознала, что стоит с противоположной стороны кровати. Насколько возможно дальше от него.

— Ты и правда прячешься. Когда-то это выводило меня из себя. Но теперь я привык. Физически ты боишься меня, и четыре года назад я считал это невероятно оскорбительным, — признался он, медленно сокращая расстояние между ними. — Как ты можешь бояться меня, если я ни разу не поднял на тебя руку? Единственный вывод — был кто-то, кто поднимал?

Побелев, как снег, и вся дрожа, Эшли опустила ресницы, чтобы скрыть смятение, от которого вдруг глаза наполнились слезами. У нее не хватило сил шевельнуться, когда он обхватил ее своими могучими руками.