Психоз - Джон Кейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты думаешь, что это был не Мунтолив?
Она покачала головой.
— Как могло с ним такое случиться? Сегодня утром мы видели его в добром здравии, а сейчас… Его руки была рукой совершенно больного человека, с длинными ногтями и дряблой кожей… Господи, у меня мурашки бегут по телу, когда я вспоминаю, как она держала меня за запястье.
— Постарайся не думать об этом.
Он наклонился и поцеловал ее в щеку.
— Ты поспи, а я спущусь позвонить.
— Возвращайся быстрее, — прошептала она, закрывая глаза. — И не выключай, пожалуйста, свет.
Пит дождался, когда она уснет, задернул полог кровати и, выходя из комнаты, выключил свет. Комнату освещал лишь огонь камина.
В полутемном коридоре на третьем этаже, у двери комнаты Джейсона Мунтолива, Жак Грандье, держа медсестру за руку, настойчиво повторял:
— Но я должен знать! Почему он так быстро сдал? Еще месяц тому назад он как никогда выглядел здоровым и цветущим. А сейчас!.. О Господи! Я не могу даже узнать его!
Он хотел услышать ответ, хотя бы слово, хотя бы что-нибудь… Но Адамс с застывшим, как маска, лицом молча смотрела ему прямо в глаза. Он понимал, что она все знала: ничто не могло ускользнуть от Адамс в Равеншурсте, однако ему не удалось вырвать у нее ни слова. А так как Мунтолив был еще жив, он не мог ей ничем пригрозить. Все изменится после смерти Джейсона. Адамс будет первой его жертвой — Грандье поклялся себе в этом.
— Почему вы не хотите мне ничего сказать? — умоляющим голосом произнес он. — Это по меньшей мере глупо с вашей стороны, мы же давно знаем друг друга…
— Меня ждет работа, извините, — сказала она, высвобождая свою руку.
Но когда он сделал шаг в направлении комнаты, где лежал умирающий Мунтолив, она категорическим тоном остановила его:
— Вы не посмеете беспокоить его, не так ли?
Жак негодующе сверкнул глазами и пошел по коридору, что-то бормоча себе под нос.
Пит вошел в библиотеку, снял трубку телефона и набрал номер справочного бюро. «Все линии временно заняты», — услышал он записанный на магнитофонную ленту голос.
— Гадство! — зло сказал Пит и тут же снова набрал номер.
— Какие трудности, молодой человек?
Пит удивленно посмотрел туда, откуда раздался голос: оказывается, в библиотеке он не один. В противоположном углу комнаты седоволосый немец сидел и кресле, держа в руке книгу.
Пит снова услышал ответ автомата и положил трубку на рычаг.
— У вас проблемы? — снова спросил немец.
Он поднялся с кресла и медленно, с трудом переставляя негнущуюся ногу, подошел к Питу.
— Не могу дозвониться, — ответил Пит.
— Да, в эту пору года такое случается часто.
Карл сделал медленную затяжку.
— Много неприятностей приходится на эту пору года, — саркастическим тоном сказал Пит. — Не могут починить мой мотоцикл, потому что нет нужных запасных частей; нельзя взять машину напрокат, потому что еще не начался туристический сезон; нельзя дозвониться в справочное бюро…
— Что же вы хотите? Здесь нет того сервиса, к которому вы привыкли дома.
— Вы смеетесь надо мной? Мы находимся в графстве Кент, в Англии, а не в какой-то развивающейся стране…
Пит снова снял трубку и набрал номер. Ожидая ответа, он поднял глаза и машинально прошелся взглядом по картинам, висевшим на стенах. По ошеломленному выражению его лица Карл мгновенно понял, что Пит увидел портрет молодой женщины в темном платье. Она была поразительно похожа на Мэгги: те же большие черные глаза, те же высокие скулы, тот же рот и та же светлая кожа.
— Странно, не так ли? — заметил Карл.
Пит положил трубку и промолчал.
— Опять не повезло?
— Попробую дозвониться завтра утром, — сказал Пит, посмотрев на часы. — Сегодня уже поздно.
Он хотел спросить Карла, что тот знает о портрете, но передумал, решив, что излишняя информация может только навредить им, ему и Мэгги.
— А где мисс Уолш? — спросил Карл. — Легла спать?
— Она наверху, — уклончиво ответил Пит.
Он снял трубку, чтобы в последний раз попытать счастья. Надо во что бы то ни стало покинуть этот дом.
— Не желаете ли чего-нибудь выпить, молодой человек? — спросил Карл, в то время как Пит набирал номер. — Хотите коньяку?
Пит покачал головой, не сводя глаз с Карла. Что-то беспокоило немца.
Его нервозность проступила капельками пота на верхней губе.
В трубке снова зазвучал голос автоответчика, и Пит положил ее.
— Все, сдались?
Карл улыбался, но его улыбка была неестественной.
— На сегодня — да, — Пит улыбнулся немцу и добавил — Спокойной ночи.
— Молодой человек, я хотел… — он пошел следом за Питом, который направился к выходу из библиотеки.
Пит резко обернулся и ткнул пальцем в сторону старика.
— Послушайте! Моя фамилия Даннер, Пит Даннер! Прекратите называть меня «молодой человек»!
— Извините, я совсем не хотел вас обидеть.
— Не будем больше об этом.
В конце концов, какое это имеет значение? Завтра утром он навсегда распрощается с этой командой. Пит вышел из библиотеки.
Карл Либкхнет остался стоять на месте, широко расставив ноги и грустно поникнув головой. Он перенес всю тяжесть своего мощного тела на здоровую ногу и, делая затяжку за затяжкой, прокручивал в голове то, что знал…
Как Мунтолив решит проблему этого парня? В любом случае, он ни за что не позволит уехать Маргарет, затратив столько времени на ее поиски. Но что он предпримет, чтобы задержать ее? Конечно, Мунтолив найдет решение, он всегда умел сделать единственно правильный ход.
Карл раздавил окурок в пепельнице и направился в большой зал: он испытывал острую необходимость вы-
пить стаканчик после всего, что произошло в течение вечера. Больше всего его тревожила странная и неожидан ная смерть Марии. Почему она должна была умереть, когда «шестерка» наконец собралась вместе? Почему? Он прекрасно понимал, что Мария Габриэлли не могла утонуть, а следовательно, ее смерть нельзя рассматривать как несчастный случай. Ее жажда жизни не позволила бы ей утонуть в бассейне. Если это не несчастный случай, тогда кто убил ее?
Когда он вошел в большой зал, Жак наливал себе виски.
— Рад видеть вас здесь, — сказал Карл. — Умираю от жажды, но ненавижу пить в одиночестве.
— А я только что вспоминал вас, Карл, — сказан Жак.
Он придвинул к себе ведерко со льдом и захватил два кубика серебряными щипчиками.
Карл плеснул коньяка в большой стакан.
— Выпьем за нас. Особенно за Маргарет.
Он произнес ее имя тихо, подозрительно осматривая
комнату, чтобы убедиться, что никто их не подслушивает.
