Подземный Венисс - Джефф Вандермеер

Но вот и пришли. Кэндл долго шептался с психоведьмой, оставив Шадраха стоять в углу с любимой на руках. Мужчина так и не опустил ее, боясь причинить телу ненужную боль, если им дадут от ворот поворот. В конце концов Рафта вышла к Шадраху, но ничего не сказала, а посмотрела так, что ему пришлось отвести глаза. Ее худое, прекрасно сохранившееся лицо не подавало ни малейшего намека на прожитые годы. В лаконичных, продуманных движениях не сквозило и тени слабости. Лишь серебристые коротко стриженные волосы, взъерошенные впереди и налипшие на голову сзади, хоть что-то говорили о ее личности.

Пышная, заботливо обставленная приемная волшебницы поведала куда больше. Шторы, украшенные голографическими портретами (вероятно, прошлых клиентов), обрамляли голографические окна с классическими видами, навевающими покой: море, пустыня, горы, джунгли… Кстати, последний пейзаж был явно позаимствован из древнего пленочного фильма. Кресла не просто прогибались, повторяя очертания тела каждого посетителя, но и баюкали его нежным посвистом и воркованием. Ковер на полу молчал, зато густая трава на нем, почуяв прикосновение обуви, раздвигалась и выстилала мягкую серую тропку.

— Проходите, — произнесла наконец хозяйка и, повернувшись, провела посетителей в комнату поменьше, где находился операционный стол, а в углу на подставке темнела квадратная коробочка.

Новое помещение было полностью обезличено.

— Опускай, только осторожно, — промолвила Рафта.

Шадрах положил Николь на стол.

— Можете ее спасти?

Женщина хмыкнула.

— Насчет спасения — это не ко мне. Я только поднимаю мертвецов.

Она сорвала пленку с головы Николь, открыла ей левый глаз и пристально заглянула, пощелкав пальцами для того, чтобы лампочки маленькими жемчужинами собрались вокруг лица. Механический глаз психоведьмы захватил этот ореол света, изучил его и отпустил на свободу.

— Просто спит, — пробормотала Рафта.

Затем достала из кармана хирургические ножницы и прорезала дыру в оболочке, так чтобы вызволить руки Николь. Бережно подняла ее правую кисть — невыносимо бледную, на взгляд Шадраха — и сосредоточила взор на шишке. Кивнула и осторожно положила руку обратно. Потом отмахнулась от жемчужных огоньков. И чуть заметно, исключительно из учтивости, улыбнулась мужчине какой-то далекой, отстраненной улыбкой.

— Кое-что можно сделать, — проговорила она.

— Кое-что? Что значит — кое-что?

Это значит, ее можно вернуть.

С этими словами, воздев ладонь, чтобы откреститься от лишних вопросов, психоведьма подошла к черному ящичку и подтянула его к Николь.

— А это зачем?

— Так надо. Спокойно, я же не с тобой работаю.

Рафта нажала кнопку на боковой стороне коробки, та загудела и выбросила наружу четыре остроконечных клапана. Ящик продолжал как-то странно видоизменяться, выворачиваться наружу, покуда не показались внутренности, заполненные трубками, микрофонами и проводами, посреди которых дымилась какая-то жидкость в пузырьках. Машина ворковала и булькала, напоминая не то слабоумного старика, не то новорожденного младенца. Шадраха звуки нисколько не успокоили.

Должно быть, он поморщился, потому что Рафта обронила:

— Да ладно тебе. Машина до сих пор думает, что жива. А это уже давно не так. Бедняжка.

Она нажала другую кнопку. Послышался тонкий механический голосок:

— Равновесие… проверка… целостность… проверка…

С таким же успехом женщина могла бы творить заклинания. Подключив провода к голове Николь, она кивнула, ругнулась, нахмурилась и, наконец, улыбнулась, впервые за все время, — это была чудесная улыбка, озарившая лицо теплым сиянием, — когда прочитала показания с мониторов.

— Неужели вы всю работу проделаете вот с этой коробочкой? — удивился мужчина.

Рафта опять улыбнулась.

— Тебя зовут Шадрах, и ты работаешь на Квина. Точно?

— Это вам Кэндл рассказал?

— Я психоведьма. Я знаю все, что надо знать. Однако сотрудникам Квина должно быть известно: размер — не самое главное.

— Что-то не понял.

— Настанет время, поймешь. А теперь слушай в оба уха, не перебивай: она не в коме. И мозг не умер. Твоя подружка застряла где-то за шаг до смерти. Иногда у человека что-нибудь отрежут, но не убьют его, а заморозят и выбросят на свалку, где ты ее и нашел, я думаю. Так проще, чем кромсать на куски и паковать каждый в отдельности. Самое хитрое — вывести человека из этого состояния. Тело сопротивляется, подсознание возмущается, потому что уже настроилось на бесконечный сон. То есть я, конечно, справлюсь, но на дело уйдет три-четыре дня. Это все равно что растолкать крепко спящего. Если очень резко поднять человека, от неожиданности можно даже умереть. А ее организм и так натерпелся. Будить надо бережно, медленно, как в старину поднимали ныряльщиков с большой глубины, чтобы те не подхватили кессонную болезнь.

— Какую болезнь?

— Не обращай внимания. Так вот, я ее ласково выведу из сна. Случай простой, тем более что на днях ее память кто-то просматривал, а значит, сознание недалеко от поверхности.

— Что?

— Память, говорю, — отвечала Рафта. — Ее память. Кто-то основательно там порылся. Видишь вот эти данные? И разъем у нее в голове?

Из правого уха любимой действительно торчал маленький металлический имплантат.

— Почему?

Мужчина едва не задохнулся. Как ужасно: кто-то просмотрел ее разум, словно голографический файл. Может, искал… но что?

— Наверно, хотели узнать, как она умерла. Здесь это не запрещается законом… Здесь вообще ничего не запрещается.

Тошнота сдавила горло Шадраха. Какое варварское насилие… Но тут же в голове промелькнула мысль, которой он устыдился. А вдруг она любила того, кто это сделал? А вдруг это было необходимо?

— Ей будет… будет больно, если я получу доступ к воспоминаниям?

Рафта помотала головой.

— Нет. Связь уже установлена. Контакт с тобой даже может помочь ей легче проснуться. Мне нужно только зациклить петлю ее последних воспоминаний и проигрывать их снова и снова. Это похоже на песню сирены, которая будет звать ее сознание на поверхность. Можем начать прямо сейчас. Но я бы не советовала.

— Я хочу… мне надо… узнать, что случилось. Если это не повредит…

— Ей — нет. А тебе — может.

— Почему?

Механический глаз расширился; от ухмылки, исказившей лицо психоведьмы, повеяло безжизненным холодом пустырей между городами.

— Так ведь еще неизвестно, на что ты там натолкнешься.

* * *

Шадрах победил грабителей на парашютах. Он пробился через орду калек, отыскал свою милую в кургане из ног, но когда настала минута подключаться ко временному разъему, проводам и целому аппарату чужого сознания, мужчина почуял страх, какого не знал с тех пор, как сошел в подземелья. Готов ли он перенести то, что найдет в ее мире? Улечься вместе с любимой во мраке, а потом подняться, оставив ее утопать в трясине?