Крестом и булатом. Вторжение - Дмитрий Черкасов

Рокотов остановил отряд, отправил половину казаков в круговое охранение, шестерым приказал спрятаться в овражке и вместе с Филоновым приступил к обследованию прилегающей к схрону местности.

Почти сразу выяснилось, что мин он опасался зря.

Почва у холма была изрядно заболочена, так что размещать в ней противопехотные заряды никто не стал. Мины затянуло бы на десяток сантиметров под воду, в топкую грязь, а кочки легко исследовались противоминным щупом, и любой твердый предмет обнаруживался тут же.

Оставался сам схрон.

Никита вогнал между деревянным щитом, прикрывавшим вход, и земляной стенкой тонкий фонарик авторучку, Влад лег на бок и одним глазом заглянул в щель.

Ничего. Ни проводков, ни растяжек.

— Нет смысла, — Филонов ответил на невысказанный вопрос командира. — Любой оползень, крышка сдвигается и кранты. Если минировать, то сам груз...

— Опасно, — биолог сел у края щита и ладонью отвалил кучку песка. — Грузополучатель может быть неопытен. А подрывники из ОМОНа или пехоты разместили бы сюрпризы по периметру. Чтоб накрыть всех, кто придет сюда, скопом.

— Что предлагаешь?

— Сначала осмотреть груз. Дальше решим.

— Годится, — Никита поддел щит саперной лопаткой и сунул голову в темноту. — Посвети...

Рокотов направил вглубь земляного убежища луч фонаря.

— Ящики какие то, — прогудел Никита. — Канистры... Мешок.

— Боеприпасы?

— Не похоже... Вон, ковер свернутый. Влад поставил под обрез щита свою лопатку, зафиксировав его в поднятом положении, отложил «Грозу» и протиснулся внутрь схрона.

— Это не ящики, — — через полминуты сказал Йиолог.

— А что?

— Коробки с видиками... В канистрах — самогонка, — Рокотов завинтил жестяную крышку емкости.

Филонов втянул ноздрями воздух.

— Точно. Но оружейным маслицем тоже попахивает...

— Чувствую. Может, перевалочный пункт?

— Вернее — передаточный, — зло сказал экс браконьер. — Наши им оружие, чичики — самогонку и аппаратуру.

— Даже так? — эта простая мысль в голову Влада почему то не пришла.

— Таких вариантов — сколько хошь...

— Я ясно, — биолог посветил на земляные стены и похлопал себя по карману. — Что ж, будем учить. Никитой, у тебя леска есть?

— Ну...

— Давай сюда.

* * *

Профессор Дитман зашелестел газетой, разыскивая указанную ассистентом статью, и по прочтении ее удивленно поднял брови.

— Они что, серьезно?

Ассистент нацедил себе полчашки кофе без кофеина, бросил пару таблеток заменителя сахара и уместился на самом краешке стула напротив профессорского кресла.

— Это официальная позиция их правительства...

— Русские — дикари, — констатировал Дитман. — Только они могут обвинять иностранное государство в таране собственной лодки и не предъявлять никаких доказательств. Я все больше и больше склоняюсь к мнению, что лишение их права голоса в Парламентской Ассамблее Совета Европы было правильным. Хотя, как вы знаете, полгода назад я не был столь категоричен...

Ассистент пожал плечами.

— Я работал с русскими. Нормальные люди... Энтузиасты, можно сказать. Деньги им почти не платят, но они не сдаются.

— Это неправильно, — наставительно сказал Дитман. — Каждый специалист должен получать достойную оплату за свой труд. Если русские готовы работать за гроши, то тем самым они стимулируют свое правительство к бездействию.

Ассистент вздохнул.

— А мы не могли ошибиться с оценкой данных?

— Ошибиться? — фыркнул профессор. — Нет, дорогой мой, не могли. Я сравнил записи самописцев с библиотекой эталонов. Это не взрывы и не столкновение двух субмарин...

— Тогда что?

— Мне сие неведомо. Может быть, русская подлодка налетела на камни. Первый удар — зацепили скальный пик, а второй — уже проехали всем корпусом по дну. Судя по карте, там глубина совсем небольшая. Ошибка штурмана вполне возможна...

— Но зачем эти дикие обвинения в адрес НАТО?

— Я же говорю — дикари, — уверенно ответил Дитман.

* * *

Через три часа, когда солнце было почти в зените, отряд сконцентрировался возле покрытой меловыми потеками скалы, поднимающейся вверх под углом в девяносто градусов.

Никита вытащил из ножен широкий тесак и несколькими ударами срубил куст белой малины, усыпанный сморщенными высохшими ягодами. За кустом обнаружилась нора диаметром около метра.

— Прошу, — проводник ткнул пальцем в темное отверстие. — Через двадцать метров будет пошире и повыше.

— А там никто не живет? — опасливо спросил Игорь Рудометов.

— А оружие тебе на что? — хохотнул Янут и погладил ствол гранатомета. — Может, пальнуть для острастки?

— Я те пальну! — отрезал Филонов. — Проход завалишь. Никого там нет...

— Точно? — недоверчиво скривился Лукашевич.

— Все, хорош пререкаться, — Рокотов забросил «Грозу» за спину: — Я пошел...

— Ползи до расширения прохода и там остановись, — посоветовал Никита. — Места всем хватит.

— А дальше? — Лукашевич повернулся к браконьеру.

— Цепочка пещер, — Филонов протянул Владу маленький фонарик. — Не боись, не застрянешь.

— Хотелось бы, — протянул двухметровый Лукашевич, своими габаритами напоминавший штангиста.

— Подсолнечного масла надо было с собой захватить, — серьезно посетовал весельчак Гречко. — Канистру, а лучше — две... Или вазелина побольше.

— Зачем это? — в голосе Лукашевича появились нотки подозрения.

— Тебя смазывать, чтоб в узкие отверстия пролезал, — хмыкнул снайпер.

— У нас что тут, — вмешался Рокотов, — концерт доморощенных юмористов? Тоже мне, Карцев с Ильченко...

Данила Лукашевич бросил испепеляющий взгляд на безмятежного Гречко.

Влад спрятал улыбку и на четвереньках полез в нору, подсвечивая себе фонариком.

* * *

Президент России быстро вошел в конференц зал, поочередно пожал руки собравшимся на совещание Секретарю Совбеза Иванцову, Главе Администрации, его помощнику Хомячкову, которого все без исключения называли просто Славой, вице премьеру Илье Кацнельсону, Главкому ВМФ Самохвалову, и уместился в кресле во главе небольшого стола из светлого полированного дерева.

«Штази» неожиданно вспомнил анекдот, рассказанный десять минут назад бывшим премьер министром по прозвищу «разведчик Максимыч», и чуть заметно улыбнулся.