Виктория: Надежда на любовь - Тасия Родич

— С твоим неповиновением будем разбираться позже. Исчезни.

Дверь вновь заперта, и мы одни. Маска грозного правителя тотчас слетает с мужчины. Мягкими шагами хищника он приближается к кровати, чтобы, забравшись на неё, нависнуть надо мной.

— Доброе утро, — шепчу почему-то я.

— И каждое утро у тебя такое?

— Нет, — с намёком провожу я взглядом по нему, — не каждое.

— Я не об этом, — мужские губы на моей шее заставляют выгнуться.

— Если о служанке, то да. — Он замирает, заставляя меня посмотреть на себя. Я натыкаюсь на жёсткий пылающий взгляд. — Что?

— Почему я не знаю об этом?

— Это было ожидаемо и предсказуемо. Я не лег, здесь нечего обсуждать.

— Вики, — рычание, переходящее в шипение, — Ты Моя Первая Леди. Я должен знать о таких вещах.

— Теперь знаешь. — Я тянусь за поцелуем, пытаясь закрыть тему, отвлечь. И, кажется, мне удаётся.

Оторвавшись от моих губ, Раймонд спускается поцелуями ниже. Когда губы касаются ключицы, во мне словно вскипает кровь.

Боль. Что сводит с ума. Боль. Что стала моим вечным спутником. Боль. Которой быть не должно.

На рефлексе отбрасываю от себя Рая к противоположной стене, сворачиваясь при этом в клубок.

— Что случилось? — Будто не почувствовав удара, мужчина тут же оказывается на ногах.

— Не знаю. — Боль исчезает так же резко, как и появилась. Я на ватных ногах подхожу к зеркалу, пытаясь найти рассмотреть эпицентр, источник боли. Мой взгляд замирает на узоре недавно появившихся шрамов.

— Что это? — Раймонд проследив за моим взглядом, стал пристальнее рассматривать резкие линии.

— Метка Предназначенных, — я пальцами аккуратно прикасаюсь к тому, что раньше было узором переплетённых нитей магии, а сейчас представляет собой выцветшие, слегка красноватые, до конца незарубевшие шрамы, выжженные магией. Ощущаю лёгкую пульсацию под кожей. Отдёргиваю руку. — Нам нужно собираться.

— Виктория.

— Ещё не время, Рай. — Я скрываюсь в ванной комнате, отгораживаясь то ли от внешнего мира, то ли от зеркала в полный рост, которое принесло смятение.

— Рене, хватит сверлить нас взглядом. — Раймонд первым не выдерживает пристальный взор рыжеволосой сестры, что минут десять как не спускала с нас своих глаз. — Ешь.

Приведя себя в порядок и открыв Предводителю портал в его покои, чтобы он взял что-то из одежды взамен испорченной мною, я всё-таки позвала Лиму. Короткая утренняя встреча с легом явно укротила нрав девушки: она была спокойна, тиха, выполняла все движения быстро и чётко, не произнося без надобности ни звука. Она же и сообщила мне о завтраке, что уже был накрыт в малой столовой на троих.

— Да вот пытаюсь понять.

— Что? — без интереса спрашиваю я, не особо желая узнать ответ.

— Чем вы занимались ночью..?

— В самом деле? — На моём лице расплывается коварная улыбка. Появляется детское желание подразнить, которому я подчиняюсь. — Тебе как? В подробностях или в общих чертах рассказать?

— Пффф, — девушка сдувает с лица упавшую прядь. — Сексом от вас и не пахнет.

— Не знала, что у змей такое тонкое обоняние.

— Вики, всё так плохо, да? — наигранно сочувствующий тон и наглая ухмылка.

— Так всё, хватит. — Раймонд окатывает нас ледяным взглядом Правителя, который мы спокойно выдерживаем.

— Нет, я серьёзно. — Не унимается Ренесса. — Вы слишком напряжены для тех, кто всю ночь снимал напряжение. Да и выглядите устало. — Пауза, во время которой девушке, видимо, приходит озарение. — Вики! Он утомил тебя, да?

— РЕНЕССА! — за взрывом Рая следует наш смех.

— Всё хорошо, Рене. — Отсмеявшись, я искренне улыбаюсь уголком губ, благодаря, за возможность выплеснуть эмоции. — Я бы сказала отлично во всех планах. Просто время сейчас сложное, ситуация давит.

На глазах, за секунды, что я произношу последние слова, девушка превращается из младшей двоюродной балмошной сестры в грозную и собранную главнокомандующую.

— Вечером военный Совет, на котором будет утверждён окончательный план действий. Ты обязана на нём быть.

— Буду. — Киваю, подтверждая слова. — Но думаю, что до этого нужно сделать ещё кое-что.

— О чём ты говоришь? — Прищур золотых глаз обращён на меня, кончик бронзового хвоста, что виднеется из-под стола, нервно двигается из стороны в сторону.

— О клятве, что задолжала вам. Созовите Высших легов, тех, что присутствовали на моём первом балу здесь. Пусть увидят, что я не держу нож за спиной, нося титул Первой Леди и согревая постель Предводителя, а стою вместе с вами и смотрю в одну сторону.

— Уверена? Пути назад не будет.

— Его уже нет.

Выдерживая несколько секунд, рассматривая меня или же пытаясь рассмотреть что-то во мне, Раймонд обращается к сестре.

— Рене, закончив завтрак, распорядись.

Девушка молча кивнув, делает глоток нетронутого ранее кофе.

Весть разнеслась по Лоренсии, молниеносно достигнув людских ушей. Время сыграло здесь плохую службу, ведь с каждой минутой, часом, днём правда, которую знали немногие и которая не была доступна другим в полном объеме, обрастала небылицами.

Если раньше имя Виктории виль Родио знали лишь те, кто так или иначе сталкивались с девушкой, и для большинства же она была безымянной. Той, что приблизилась к императорскому роду, соблазнив одного и втёршись в доверие к другому. Той, что дала надежду, чтобы в итоге её растоптать. То сейчас имя девушки звучало в каждом доме, сказанное то шёпотом, то криком, со страхом или же гневно.

Произнесено много слов: правдивых и не очень, в основе которых лежит, на удивление, истина.

Первый за последние пару сотен лет столь сильный менталист встал на сторону врага.

Предательница.

Во тьме зажглось пламя. Маленький далёкий огонёк становился всё ближе, увеличиваясь в размерах, прорываясь при этом сквозь сгустившуюся агрессивную черноту, разгоняя атмосферу потери.

Огонь нашёл то, что искал.

Металлический стол для мертвецов, инструменты, о которых мечтает каждый некромант, стеллажи со склянками, стол для записей. И кожаный диван, на котором лежит тело.

Домашняя лаборатория главнокомандующего.

Хозяин огненной стихии подошёл, гремя валяющимися на полу бутылками, к мужчине, что находился в беспамятстве. Коснулся его, чтобы привести в чувства, выжигая остатки алкоголя и снотворного в чужом организме.

Протестующий полустон-полурык.

— Поднимайся. — Приказ императора, а не просьба брата.