Карманный линкор. "Адмирал Шеер" в Атлантике - Йохан Бреннеке

Но это было не отражение, ибо пятно света двигалось. Потом оказалось, что на волнах подпрыгивают не один, а два огонька, и чуть погодя послышались крики.

— Люди за бортом! — сообщил боцман. — По местам, ребята.

Теперь стало видно, что светятся фонарики, прикрепленные к спасательным жилетам британцев, они загорались автоматически, как только соприкасались с морской водой. Затем на шлюпке заметили, что люди в воде кричат не по-английски. В их возгласах слышалось что-то похожее на «Аллах!». Два человека вопили как безумные, потому что боялись, что течение пронесет их мимо «Шеера». Немецкие матросы спустились по веревочным лестницам, подхватили обоих и втащили их на борт. Сначала морякам показалось, что они чернокожие, но худые и невысокие. Потом в свете карманных фонариков стало ясно, что это индийцы.

Им тут же дали одеяла и сигареты, и оба спасшихся, еле держа сигареты и кутаясь в одеяла, уселись на световой люк и с трудом пытались объяснить, что их лодка опрокинулась от удара о воду и в воде должны быть и другие матросы. По их словам, кроме команды, в основном состоявшей из ласкаров,[6]«Трайбзмен» взял на борт еще одну команду ласкаров с грузового судна, потопленного немецкой подводной лодкой. Их должны были отвезти назад в Сингапур.

Немецкие моряки уже помогали взобраться на борт новым спасенным. Некоторые из них добрались до «Шеера» вплавь, — разумеется, те, что были в перевернувшейся лодке, — остальные приплыли в шлюпках. Британцев посадили к пленным, снятым с «Порт Хобарта», а для ласкаров нашли место в унтер-офицерской кают-компании.

Матросы «Порт Хобарта» приветствовали вновь прибывших усмешками и сдержанными замечаниями. Капитан «Порт Хобарта» повернулся к лейтенанту Петерсену.

— Как любезно с вашей стороны, что вы нашли нам компанию, — сказал он. — Я это вспомню, когда мы поменяемся ролями.

— Ну, это вряд ли, — тем же шутливым топом возразил Петерсен.

— Как знать, — сказал капитан «Порт Хобарта» и уже серьезнее прибавил: — Мне кажется, наступит такая пора, когда вам понадобятся свидетели, которые смогут подтвердить, что вы хорошо обращались с пленными.

На это лейтенант Петерсен ничего не ответил.

Спустя некоторое время выяснилось, что среди спасшихся на борту «Шеера» нет капитана «Трайбзмена», старшего механика, начальника радиослужбы, а также нескольких офицеров и матросов-британцев. Оказалось, что они спустили моторный катер с дальнего борта корабля, невидимого с «Шеера», и скрылись на нем. Вероятно, к тому времени они уже успели пройти несколько километров. Как только лейтенант Петерсен, проводивший допрос, узнал о побеге, он тут же отправил донесение на мостик, чтобы поставить в известность капитана.

— Досадно, — сказал Кранке, — но сейчас нам не до этого. Было бы слишком опасно прочесывать район прожекторами, чтобы найти их. Может быть, они вообще не доберутся до берега, хотя у них есть все шансы добраться.

Так или иначе, время, которое крейсер мог позволить себе потратить в этом месте, пригодилось для добрых дел; в воде еще оставались люди, может быть, раненые, которые попрыгали за борт, когда началась стрельба. Как только Кранке приказал прекратить огонь, с «Шеера» на побежденный корабль с пылающей кормой отправилась абордажная команда. По дороге матросы не спускали глаз с воды, отыскивая тех, кто спасался вплавь, и расспрашивая тех, кто успел погрузиться в лодки. Третья лодка, встреченная ими, была перегружена ласкарами, которые, завидев немецкую шлюпку, подняли жуткий вопль, умоляя о спасении.

По-видимому, у них были причины для беспокойства, ибо их битком набитая лодка дала течь.

— Подтягивайтесь к крейсеру! — прокричал лейтенант Энгельс, который был за главного. — Вас возьмут на борт.

При этом радостном известии стенания сменились воплями радости, гребцы с энтузиазмом склонились над веслами и воодушевленно погребли к «Шееру» и, значит, своему спасению. Похоже, они боялись, что их бросят в протекающей лодке посреди безбрежной Атлантики, как случилось с командой торпедированного грузового судна; но для подводной лодки это была прискорбная необходимость, а на «Шеере» места хватало для всех.

Лейтенант Энгельс осторожно подвел шлюпку к борту «Трайбзмена», который то высоко поднимался, то резко падал вниз на бурных волнах. Такелаж и шлюпбалки хлопали по обшивке корабля, и море горестно вздыхало под кормой, когда ее поднимало и с плеском швыряло назад, словно плеть. На окрики командира абордажной команды никто не отозвался. Было похоже, что весь экипаж покинул судно. Поймав веревочную лестницу, Энгельс взобрался на палубу. Даже у побежденного противника были способы отплатить своему победителю. Например, заминировать корабль.

Сразу за Энгельсом на «Трайбзмен» поднялся главный старшина Крюгер. Когда он вылез на палубу, раздался выстрел. Он тут же выхватил пистолет, но оказалось, что это лейтенант выстрелил в тень от качавшейся взад-вперед двери. Остальные матросы высадились на палубу и торопливо приступили к исполнению своих обязанностей. Главный старшина Крюгер, радист, получил приказ найти радиорубку «Трайбзмена» и, если возможно, выяснить, успел ли британский радист отправить сообщение во время боя, поскольку на этом настаивал один из радиоперехватчиков «Шеера».

В мирное время радиорубка обычно располагалась где-то поблизости от мостика, но самый беглый осмотр показал, что там ее нет. Там был приемник, но не передатчик. С помощью бревен и мешков с песком мостик и штурманскую рубку превратили в небольшую крепость. Во всяком случае, это защитило бы мостик от осколков.

Кроме обычной длинноствольной пушки, на верхней надстройке для зенитного орудия был установлен пулемет. Патронные ленты к нему хранились в штурманской рубке.

В этот миг включилось корабельное освещение. Видимо, инженер-лейтенант Клаазен со своими людьми сумел освоиться в незнакомом машинном отделении. Но даже при свете Крюгер никак не мог найти ничего похожего на радиорубку. Затем между палубами он обнаружил трап, защищенный бревнами и мешками с песком. Он протиснулся через узкий вход и нашел то, что искал. Опытным взглядом он сразу же определил, что пользовались и приемником, и радиопередатчиком. На полу стоял пустой деревянный ящик, выкрашенный в желтые полосы. Очевидно, там его британский коллега хранил секретные документы и инструкции, и, хотя нападение было внезапным и радист покидал корабль в спешке, он не забыл уничтожить все бумаги — или, может быть, взять с собой? Радист «Трайбзмена» сидел вместе с капитаном в том самом моторном катере, который сейчас одиноко бороздил океанскую гладь, стремясь к далекому берегу. Поверхностный обыск не дал практически никаких интересных результатов. В ящиках нашлось несколько официальных бланков да еще пара-тройка брошюр со штампом британского адмиралтейства. Крюгер сунул их в карман; возможно, они представляют интерес.

Белый тропический китель висел на спинке стула, где его, очевидно, второпях бросил владелец; само собой, радист решил, что в открытом море ему понадобится что-нибудь потеплее. Крюгер взял китель, обыскал карманы и нашел листок бумаги. Глаза его загорелись, когда он прочитал такие слова: «SOS. Нас обстреливает немецкий рейдер…» Это была последняя радиограмма его британского коллеги. «Теперь все ясно», — подумал Крюгер и сунул бумагу в карман. Значит, радист на «Шеере», который вопреки всем остальным настаивал на том, что «Трайбзмен» успел послать радиограмму, все-таки оказался прав!