Шевалье - Мстислав Константинович Коган

По залу прокатился тревожный шепоток. Некоторые встали со своих мест, во все глаза уставившись на меня. Смотрел и Де Мордри. Вот только в его глазах не было удивления, а губы тронула лёгкая усмешка.

— Я… — мой взгляд упал на полупустой кубок с вином, — Я… - слова окончательно слиплись в глотке липким комком, перекрыв поток воздуха.

— Яд, — чей-то крик разнёсся по залу, — Его отравили! Лекаря! Зовите лекаря!

Тьма сгущалась, сужая мир до узкой полоски прямо передо мной. Пальцы судорожно скребли горло, пытаясь пропихнуть застрявший в нём ком. Где-то за границами видимости суетились люди. А я сидел и смотрел на Де Мордри. Его ухмылка была последним, что я видел, до тех пор, пока меня окончательно не поглотила тьма.

Внезапно во мраке вспыхнули буквы:

Травма «колотая рана бока» была исцелена.

Штрафы к показателям силы, выносливости и ловкости сняты.

Отравление было исцелено.

Получены штрафы:

Сила -1

Выносливость -1

Штрафы от отравления снимаются спустя сутки после его исцеления.

Обратите внимание, что пока у персонажа есть серьёзная рана или травма, его прогрессия приостанавливается. Возобновляется она лишь тогда, когда они полностью исцеляются или приобретают статус увечья, не угрожающего жизни персонажа.

Навык «Полководец» достиг 15го уровня. Получено 45 опыта.

Получен перк «Воодушевляющая речь». Шанс поднять боевой дух солдат при помощи грамотно выстроенной речи повысился на 25 %.

Навык «Одноручные мечи» достиг 18го уровня. Получено 25 опыта.

Навык «Рукопашный бой» достиг 7го уровня. Получено 20 опыта.

Навык «Лёгкая броня» достиг 10го уровня. Получено 25 опыта.

Получен перк «Лёгкий шаг». Теперь лёгкие доспехи во время ходьбы шумят на 50 % меньше.

Навык «Тяжелая броня» достиг 4го уровня. Получено 20 опыта.

Навык «Атлетика» достиг 13го уровня. Получено 25 опыта.

Навык «Дипломатия» достиг 22го уровня. Получено 35 опыта.

До следующего уровня персонажа осталось 90 опыта.

— Генри? — чей-то тихий голос прорвался сквозь густую чёрную пелену. Вместе с ним сквозь неё пробились и ощущения. Головная боль, слабость, ломота в костях, — Ну давай, приходи в себя.

Я попытался открыть глаза, но веки как назло слиплись и отозвались на попытку лишь тупой болью. Попробовал вдохнуть. Глотку обожгло. По ней будто бы прошёлся грубый наждак.

— Сейчас-сейчас… — губ коснулось холодное горлышко фляги и в горло полилась вода. Вот только не в то. Я закашлялся, и резко поднялся согнувшись пополам. А затем, продышавшись, всё-таки разлепил веки.

Я сидел на кровати в собственной комнате. Вокруг царил полумрак. Ставни у крошечного окошка были плотно закрыты и лишь небольшой огонёк жировой коптилки разгонял сгущающуюся тьму. Тут всё было по прежнему. За исключением одного. Напротив кровати сидела Айлин и судорожно листала книгу. Ту самую, которую мы несколько месяцев назад нашли в стене острога.

— Что… — слова давались с трудом, но вода всё-таки сделала своё дело. Горло жечь перестало. Остался лишь неприятный горький привкус и боль в груди, — Что происходит?

— Лежи, — не терпящим возражений тоном скомандовала Айлин, — Ты ещё не поправился. Сейчас я найду нужный раздел и…

— Скажи ещё, что понимаешь эти закорючки, — ехидно заметил я, пытаясь размять плечи и оглядеться по сторонам. Штаны, слава всем богам были ещё при мне. По крайней мере не надо будет скакать по комнате с голой задницей размахивая перед лицом Айлин своими причиндалами. Нет, не то, чтобы это было плохо, но такое лучше делать всё-таки в других обстоятельствах. Да и форма сейчас у меня совсем не та.

— Кое-что понимаю, — не заметив в моём голосе иронии ответила девушка, — Система подсказывает. Поначалу действительно были только закорючки, но чем больше заклинаний из этой книги я осваиваю, тем больше начинаю понимать и всё остальное.

— Так ты у нас теперь вместо Вернона?

— Можно и так сказать, — Айлин захлопнула книгу и в упор посмотрела на меня, — У него ничего не получилось сделать с отравлением. Вернее как… — девушка замолчала, пытаясь сообразить, как бы попонятнее объяснить всё произошедшее, — Те флакончики, которые нашлись в сумке вражеского командира были противоядием от той дряни, которой ты надышался. Но мы сообразили это слишком поздно. Вернон сказал, что яд успел слишком сильно попортить твоё тело и ты уже не придёшь в себя. Мол, гуманнее будет тебя просто прикончить…

Да уж, спасибо на добром слове. Вот уж от кого, от кого, а от него я такой подставы точно не ожидал. Нет, конечно, там всякое могло быть, но…

— Ну, а я решила попробовать по другому, — продолжила девушка, — И, как видишь, у меня получилось. Так что, думаю, мы теперь квиты.

— Ладно-ладно, — пробурчал я, вставая с кровати и пытаясь удержаться на ногах, — Так и быть, ты прощена. Гамбезоны можешь не стирать.

Девушка насупилась и уставилась на меня, ожидая хоть какой-то реакции. Но ждала она зря. Я сказал всё, что хотел и поковылял к тумбочке, собираясь натянуть на себя гамбезон и прочие элементы доспеха. Надо было прогуляться и выяснить, что вообще произошло в моё отсутствие. А заодно — сколько меня вообще не было.

— Скажи, ты и до перехода был такой задницей? — наконец не выдержала девушка, — Или это тут тебя перемкнуло?

— Понятия не имею, — равнодушно пожал я плечами, — Я уже почти не помню, что было там… В прошлой жизни. Да и была ли она…

В комнате повисла напряженная тишина. Айлин смотрела куда-то в сторону и нервно кусала губу, машинально теребя пальцами корешок книги.

— Ты тоже? — с трудом наконец выдавила из себя она.

— Что тоже? — голова противно ныла и всё ещё туго соображала.

— Тоже забываешь? — шумно выдохнула девушка, — Я, когда только попала сюда, поклялась сама себе, что постараюсь помнить всё, что было в той. Настоящей жизни. А теперь, спустя полгода… Я не могу вспомнить лицо собственной матери. Или имя моего парня. Эти воспоминания… Они будто исчезли. Стёрлись, будто их и не было никогда. А ведь я должна была это помнить. Просто обязана, если хочу, чтобы меня потом восстановили обратно прежней.

— Ты всё ещё надеешься? — грустно ухмыльнулся я.

— Ну да… — Айлин равнодушно пожала плечами, — Когда моё тело восстановят, меня вернут обратно, — она