Зимняя война - Андрей Готлибович Шопперт

– Нет, Тарас Игнатович, на пару часиков. – Вот ведь жмот.

– А мозит мальца?

– Пацана?

– Да.

Брехт задумался, разговор крайне секретный и с пацана можно взять «честное пионерское», не расскажет никому, а если и расскажет, то кто пацану поверит.

– Оптимальный вариант. Ведите.

Пацан тоже был в зелёных штанах. При этом сшиты они были из кусков. С выдумкой. Карлуша Лагерфельд от зависти сдохнет.

– Как звать тебя толмач? – протянул ему руку комдив.

– Болек.

– Замечательно. Пойдём, Болек, мне с тётечкой одной поговорить нужно. А она глупая, русского вообще не знает.

– Пойдём. Точно глупая.

Пошли.

Причём тут кукушка? А при том, что вспомнил Брехт поговорку, что ночная кукушка дневную всегда перекукует.

Халина Конопацка сидела в отдельной палатке, времена сейчас не рыцарские и брать с поляков честное слово, что они не убегут, не стали, а потому на всякий пожарный ноги были связаны у пани чемпионки олимпийской, и рядом с ней находилась одна из медсестёр.

Брехт девушку отправил носик попудрить, а сам уселся на мат, скрестив ноги, напротив Czerbietы и начал искушать. Пацан переводил с круглыми глазами, но вопросов не задавал.

– Пани Халина, немцы, сами понимаете, Польшу завоюют. Они введут оккупационные войска, начнут истреблять в прямом смысле этого слова евреев и бывших руководителей страны. Поляки народ свободолюбивый и они вечно будут поднимать восстания, а немцы их за это будут тысячами убивать и даже, когда им это надоест, то разрушат Варшаву. Денег у правительства в изгнание теперь нет, а на подачки из Лондона можно только с голоду не умереть. Вторую часть Польши, а именно Западную Украину и Белоруссию вернёт себе Советский Союз. Ключевое слово – вернёт. – Брехт посмотрел на пацана и заменил «Ключевое» на «Главное», – Да, можете не зыркать на меня глазами. Думаете, зря тут моя дивизия стоит. И таких дивизий на границе сосредоточено десятки. А сейчас у вас все боеспособные части отправлены на Запад. Осталась пограничная стража и ополчение, может. А тут стоит полумиллионная армия. Мы бы и без немцев с вами справились. А с немцами и тем паче. Вы же понимаете, что Польши уже почти нет, и правительство не зря бежит из страны, и не зря решило эвакуировать золотой запас.

– И что у вас есть план, как это исправить? – и красивыми своими глазками дырки в Брехте прожигает. Лазеры прямо. Но в голосе слёзы. Патриотка.

– Нет, конечно. Нет выхода из той ситуации, куда ваше правительство вас загнало. Есть выход для вас и вашего мужа. Ну и третьего вашего товарища.

– Стать предателями? – лучемёт ещё мощнее стал. Гигаваттами полыхает.

– Наоборот. Возглавить правительство Польши в изгнание. Встать во главе. Только не того правительства, что в Лондоне, а того, что будет сидеть в Москве. Скажу вам по секрету, что после Польши настанет черёд Франции, а потом и остальных европейских стран, всех Гитлер поработит и устроит настоящий геноцид во многих странах, а потом нападёт и на СССР. И СССР пусть не быстро и с большими потерями, но Германию победит и освободит всю Европу и, конечно, не даст воцариться в Польше никакому правительству в изгнание, прятавшемуся всё это время в Лондоне. К власти придёт то правительство, которое будет ждать этой победы в Москве, и не только ждать, но и помогать. Создаст «Войско польское», которое вместе с Красной армией будет сражаться против гитлеровцев. Так, вот, ваш муж может возглавить это правительство, а вы вполне можете стать министром по делам молодёжи и спорта, а этот лысый товарищ …

– Подполковник Хенрик Флояр-Райхман – бывший министр промышленности, – фыркнув пока, произнесла будущая «министра».

– Точно. Пан Хенрик так и станет министром промышленности или министром финансов.

– Вы просто командир дивизии, то что вы предлагаете, не зависит от вас, пан генерал. – Умная, блин.

– Ещё как зависит. У меня есть дьявольский план.

Событие двадцать девятое

Русалочка приплыла к отцу:

– Папа, я доброе дело сделала. Люди привязали верёвкой какое-то животное и опустили в воду, а я верёвку обрезала – пусть живёт на воле!

– Молодец, доченька! Но больше так не делай. Это было не животное, а водолаз…

Брехт Иван Яковлевич рассказал панёнке свой дьявольский план и оставил её в одиночестве думу думать. Сам пошёл, позавтракал, потом связался по рации с аэродромом подскока. Там шла неполная разборка автомата Калашникова, в смысле, истребитель Ки-27 разбирали, чтобы отправить на ремонт в Спасск-Дальний. Там почти закончили. С пепелаца уже сняли два крупнокалиберных Браунинга. И превратили в транспортнопригодный вид. Сейчас упаковывали в ящики фюзеляж отдельно, крылья отдельно, чтобы можно было спокойно это дело перевезти на обычной платформе.

Потом немного гимнастикой У-шу позанимался, в основном на дыхательных упражнениях сконцентрировавшись. По сравнению с первой неделей после ранения явный был прогресс, но сказать, что выздоровел окончательно, так нет.

После обеда вернулся в палатку к пани Конопацкой.

– У меня есть условие, – прямо с порога обрадовала его олимпийская чемпионка. Раз условие, это ведь, значит, что в принципе согласна. Осталось только условия и обговорить.

– Всё что в моих силах.

– Вы вытащите из Варшавы мою дочь, мать и младшую сестру.

– Нда. Там бои идут.

– Это моё условие, – вскочила со стула. Ноги связаны, не удержалась. Пришлось Брехту её поймать и к себе прижать, чтобы вдвоём не завалиться. Высокая, с него ростом. Красивая, упругая. Эх. Где там семнадцать лет?

– Хорошо. Только наоборот, – Брехт посадил пленницу назад на стул, – сначала согласие вашего мужа и подполковника этого с двойной фамилией, а потом мы будем рисковать жизнями, чтобы вытащить ваших родственников.

– Справедливо. Отведите меня к мужу.

– Конечно. Да, ноги я вам развяжу. Только по дороге бежать не пытайтесь. На вышке снайпер. Представляете, насколько мне было бы проще вас всех троих убить. Тогда все мои проблемы бы кончились. Нет, я с вами вожусь. Поэтому осторожнее, с попытками побега, я дал команду снайперу стрелять в голову. – На самом деле ничего такого Брехт никакому снайперу