Влюбленный скрипач - Нонна Кухина

Павлик все-таки снял возникшее между ними нервное напряжение, и, когда сына наконец удалось выпроводить, Саша поняла, что за это время немного успокоилась.

– Это тебе, – повторил Давид, положив руку на футляр от скрипки. – Ты теперь ни в чем не будешь нуждаться, Саша.

– Я похожа на женщину, которая может взять это? – холодно поинтересовалась она, а сердце вопреки словам болезненно сжалось: сейчас Давид обидится и уйдет. И больше она его, уж конечно, никогда не увидит. Ну зачем, зачем он притащил с собой эти дурацкие деньги, пришел бы просто так, и тогда…

– Я никого не грабил. Ты должна поверить мне, – спокойно, но твердо сказал Давид. – А если не возьмешь деньги, я прямо сейчас выброшу их в окно.

Он подошел к Саше и положил руки ей на плечи. Какой высокий! Саша едва доставала подбородком до его груди. Да, она ни секунды не сомневалась, что Давид выполнит свое обещание. Такие не бросают слов на ветер.

– Я должна хотя бы понять, почему ты делаешь это, – слабым голосом произнесла Саша. От его близости у нее сладко кружилась голова и на самом деле думать о чем бы то ни было совсем не хотелось.

– Ну… я хочу, чтобы моя жена стала самой счастливой на свете. К сожалению, без денег это невозможно.

В серьезность его намерений Саша поверила сразу и… да, она была готова идти за этим мальчиком на край земли. Однако приличия требовали изобразить хотя бы легкое, но удивление.

– А при чем тут я?

Он не ответил, подхватил хрупкую Сашу на руки и принялся пылко целовать ее, неловко тыкаясь губами в ее шею и щеки. «Совсем мальчишка, неопытный, горячий», – с нежностью подумала Саша и легонько толкнула его ладонью в грудь.

– Не здесь и не сейчас.

Он бережно опустил ее на пол, весь залившись краской.

– Понял! До вечера!

– Так уже вечер! – Саша вдруг испугалась того, что он уйдет сейчас и бог весть когда появится опять.

– Я хотел сказать, до завтра, до завтрашнего вечера.

– Хорошо, я буду ждать тебя. – Саша пригладила руками растрепавшиеся волосы, не отрывая взгляда от лица Давида.

– Ты переложи деньги куда-нибудь, мне футляр нужен, – сказал он, слегка заикаясь от волнения.

Саша достала наволочку в зеленый горошек и машинально стала выполнять его просьбу.

– Никогда не видела столько денег сразу, – призналась девушка, разглаживая пальцами разноцветные купюры. – В детстве я собирала фантики. Так даже их у меня было меньше.

– А я коллекционировал марки. – Ему явно не хотелось продолжать разговор о деньгах. – А еще книги о композиторах.

– Так ты правда играешь на скрипке?

Он кивнул.

– Это то, ради чего я живу. Вернее, жил. Теперь я буду жить для тебя.

Он закрыл футляр, теперь уже пустой. Улыбнулся и молча пошел к двери.

Саша сунула наволочку с деньгами в шкаф и подбежала к окну. Наблюдая за удаляющейся фигурой Давида, она повторяла про себя: «Скрипач! Скрипач!»

– Саша, иди чай пить. Я блины подогрела, – позвала ее мать.

– Сейчас, мам, – нехотя откликнулась Саша. Ей так хотелось побыть наедине с собой, разобраться с чувствами, вызванными неумелыми поцелуями Давида. Но пришлось подчиниться привычным действиям.

Сидя за столом, Саша не могла проглотить ни кусочка. Она размазывала ложкой сгущенку по маслянистой поверхности блина и думала о своем, невпопад отвечая на вопросы матери.

– Что с тобой, доченька? Ты плохо себя чувствуешь? Может, открыть икру? – заволновалась наконец Мария Александровна, никогда еще не видевшая дочь такой рассеянной и отрешенной.

– Мама, когда ты мне купишь новую модель самолета? – вдруг спросил Павлик. И Саша опустилась с небес на землю.

– Завтра! – улыбнулась она, взъерошив сыну волосы.

– Правда? – Мальчик вдруг притих и печально посмотрел ей в глаза. – Ты не обманываешь? Завтра же не день зарплаты.

– Да, но мы пойдем в магазин завтра!

* * *

С утра зарядил мелкий моросящий дождик, и сразу стало ясно, что вот теперь лето кончилось по-настоящему. Павлик как назло проснулся в семь часов и, торопливо позавтракав, принялся тормошить Сашу.

– Мама, вставай! Ты же обещала новую модельку!

– Ну почему дети не спят в выходные дни! – с отчаяньем воскликнула Саша. – Как в школу вставать – не добудишься!

Она сунула ноги в растоптанные розовые домашние тапочки, накинула короткий, в рюшечках халатик и пошла на кухню.

– Какой запах! Мам, я никогда не научусь готовить такие сырнички! – Саша схватила со сковороды сырник и сунула целиком в рот.

– А зачем же тебе готовить. Я-то что буду делать? – насторожилась мать.

Появление в их доме странного юноши со скрипкой ее встревожило. «Что их может связывать? Он же намного моложе Саши?» – думала она. Эта мысль не давала Марии Александровне покоя и ночью…

– Сашенька, но почему ты завтракаешь стоя?

– Привычка, мамочка! – Она поцеловала мать жирными от масла, на котором жарились сырники, губами, на что Мария Александровна не успела отреагировать – смеясь, как в детстве, дочь скрылась в ванной.

С улыбкой покачав головой, пожилая женщина принялась убирать со стола. Внук стоял в дверях, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

– Павлушка, пойдем пока уроки делать!

– Нет, я после магазина! – начал отнекиваться мальчик.

– После магазина ты будешь занят новой моделью! Я же тебя знаю!

– Ну бабушка! – Он уже стоял на табуретке и доставал из кухонного шкафчика спрятанные в дальний угол конфеты.

«Надо перепрятать», – подумала Мария Александровна.

– Ты сколько конфет взял?

– Две… – скроил невинную рожицу шалун.

– Не две, а четыре!

– Две себе и две маме!

– Тебя не переговоришь. Ладно! Иди уже переодевайся.

Придирчиво оглядев себя в зеркале, Саша подкрасила губы, поправила непослушную прядку надо лбом и осталась собою довольна. «Будь что будет, – пробормотала она, решительно сунув руку в спрятанную среди белья наволочку и вынув оттуда несколько купюр. – В конце концов, желание ребенка – это святое».

– Паша, ты готов?

– Давно, мамочка.

– Ну тогда помчались. – Саша взяла сына за руку, и они, весело переговариваясь, вышли на улицу.

Оставшись одна, Мария Александровна принялась колдовать на кухне. «Сварю борщ, а мясо потушу с картошечкой!» – решила она и начала шинковать овощи. К приготовлению пищи Мария Александровна относилась очень серьезно, считая, что залог здоровья – это прежде всего правильное, полноценное питание. И утром, и в обед, и вечером она непременно стелила на стол белую накрахмаленную скатерть (их в кухонном шкафу хранилось около дюжины) и раскладывала льняные салфетки. Этот ритуал сохранялся даже тогда, когда после смерти мужа они с Сашей оказались в большой нужде и жили впроголодь.