Ножевая атака - Валерий Георгиевич Шарапов

– Аркадий должен играть в вашей команде! Он этого страстно желает, а значит, этого желаю и я!

Жбанов повернулся к Ермакову, не веря своим ушам.

– Простите, но он хоть играть-то умеет?

– До войны я играл за местный клуб «ДКА»[3], – сухо сообщил Зацепин. – И, по мнению моего бывшего тренера, играл довольно неплохо.

Жбанов нахмурил брови и подался вперед. Ну, конечно! Так вот где он видел этого парня! Тогда сам он еще не работал тренером, а играл за смоленское «Динамо». В тридцать седьмом «ДКА» был у всех на слуху, так как занял второе место в группе «Г» на первенстве СССР. Жбанов оживился, но, глядя на сидевшего напротив молодого мужчину, засомневался.

– Играл за «ДКА»… в тридцать седьмом… Ну, конечно, я вас помню!

– Вот и отлично! – воскликнул Ермаков. – Я просто уверен, что Аркадию найдется место в вашей команде и он станет одним из лучших ваших учеников!

Жбанов сомневался. У парня был такой вид, словно он только что вернулся из блокадного Ленинграда.

– Простите, товарищ подполковник! А мы могли бы поговорить с вами наедине? – уточнил изумленный тренер.

– Аркадий, выйди! – тут же приказал Ермаков.

Когда Зацепин вышел и они остались вдвоем, Жбанов сухо сказал:

– Я возьму вашего паренька, но только при одном условии.

– Что за условие?

– Вы должны мне сказать, почему этот ваш Аркадий так выглядит и почему вы хлопочете за него.

Жбанов, дивясь собственной смелости, внезапно нахлынувшей на него, продолжал сверлить подполковника взглядом. Улыбка с лица Ермакова спала, он отошел в сторону, некоторое время размышлял и вдруг резко обернулся:

– Ну что ж, раз вы на этом настаиваете, то я кое-что расскажу, но пообещайте, что не станете делиться полученной от меня информацией с командой и еще с кем-либо.

– Да, разумеется.

– Аркадий Зацепин в сорок втором был осужден по пятьдесят восьмой. Он добровольно сдался органам, тем не менее получил срок. Совсем недавно он освободился.

Жбанов с удивлением воскликнул:

– И зачем же вы помогаете этому человеку?

– Потому что он пострадал незаслуженно. Кроме того, я, и не только я, обязан ему жизнью.

Закончив рассказ, Жбанов опустил голову и словно бы забыл, что ему нужно спешить на вокзал.

– Вам известно, за что конкретно осудили Зацепина? – уточнил Зверев.

– Все, что я знал, я вам рассказал.

Жбанов словно очнулся ото сна и подошел к окну. Под окнами уже стояли все игроки клуба «Труд», часть футболистов уже уселись в ожидавший команду автобус. Увидев в окошке своего тренера, стоявшие под окном стали махать руками.

– Теперь я могу ехать? – поинтересовался тренер смоленского клуба.

– Вы знаете, как вас называют ваши футболисты?

– Простите, не понял!

– Вы знаете свою кличку – ту, которую вам дали ваши игроки? Знаете, как вас зовут за глаза?

Жбанов рассмеялся:

– Ах вон вы о чем. Конечно, знаю, для них я Жбан! Эти балбесы и в глаза меня так иногда называют. Дети… ну честное слово!

– Это хорошо, что знаете!

– Почему?

– Потому что раз это так, то вы должны знать и все остальные клички членов вашей команды!

– Разумеется! Михальченко зовут Михалычем; Карасева – Карасем; Кобзина все называют Трактористом – он у нас деревенский, в молодости на тракторе землю пахал, а Зацепина называли Хмурым. – Жбанов нервно поглядывал на часы. – Мне перечислять все клички моих ребят или этих хватит?

– В вашей команде есть кто-то, кого называют «Летун»? – спросил напоследок Зверев.

– Летунов у нас нет.

– Уверены?

– Абсолютно. Если бы кого-то так звали, я наверняка бы это знал.

– В таком случае я вас больше не задерживаю. Счастливого пути!

Зверев вышел из гостиницы, и примерно пару минут спустя автобус с футболистами и их тренером тронулся с места и поехал в сторону железнодорожного вокзала.

Глава третья

После беседы со Жбановым Зверев вернулся в отдел, позвонил своему старому знакомому старшему лейтенанту госбезопасности Юре Ткаченко и попросил без официальных запросов и прочей волокиты срочно выяснить все, что их ведомству известно про осужденного за измену Родине Аркадия Зацепина.

После этого Павел Васильевич отправился к Корневу и попросил срочно связаться по телефону с Лопатиным. Корнев тут же потребовал объяснений, но Зверев ограничился уклончивым ответом и сказал, что пока что объяснять нечего, а обсуждать с начальником «сырую» версию он не станет. Корнев, как и следовало ожидать, начал возмущаться, но довольно быстро сдулся, не стал долго спорить, позвонил на вахту стадиона «Локомотив», представился и попросил срочно отыскать тренера команды «Спартак». Лопатин подошел к трубке спустя пять минут и громко поздоровался с соседом. Зверев, стоявший рядом с Корневым и услышавший басок Лопатина, тут же вырвал у полковника трубку и резко сказал:

– Здравствуйте, Егор Митрофанович! Это Зверев! Нас никто не слышит?

– Кто? Зверев? – Егор Митрофанович понизил голос. – Спрашивайте, что хотели, нас никто не слышит. Вахтер отлучился покурить.

– Замечательно. Тогда у меня к вам один-единственный вопрос. Есть ли среди ваших подопечных кто-то, кого называют или могут называть Летуном!

Лопатин, не задумываясь, попытался пошутить:

– Да нет. Среди моих ребят нет ни летчиков, ни матросов. Танкистов и артиллеристов, насколько я знаю, тоже не имеется.

Зверев шутку не оценил.

– Что ж, я вас услышал! Ступайте и не вздумайте кому-либо говорить о том, о чем я вас спросил!

– Да-да, я понял, – проговорил Егор Митрофанович и хотел было еще что-то спросить, но Зверев уже повесил трубку.

Не