Бездна - Анатолий Махавкин

– Может, немного передохнём? – заикнулся тот, кого Оксана назвала Евгением Матвеевичем Жуковским. – Ноги всё-таки болят после вашего катка.

– Тебе сообщат, когда наступит время примостить задницу, – отрезал Швед, который с каждой минутой вёл себя всё увереннее.

– Привал будет сразу после того, как мы пройдём этот участок, – негромко сказал Зверь и положил руку на плечо лысому, отчего тот пригнулся к земле: – А ты заткнись. Здесь указания отдаю я.

– На запад от четвёртого колодца, – пробормотал Теодор, присев на плоский камень и разглядывая разложенные вокруг карты. В руках у него обозначился знакомый мне чёрный том. – Хоть убей, не понимаю, чем руководствовался Казимир. Казалось, он ничуть не задумывался, когда выбирал нужный колодец.

Зверь склонился над ним и подобрал один из листов, задумчиво поворачивая его. Потом он посмотрел на панораму зала и похлопал Емельяновича по плечу. Когда тот поднял голову, гигант показал ему некую точку на карте, а затем вытянул палец вперёд. Лицо Теодора просияло.

– Огромное спасибо, – поблагодарил он, укладывая карты в планшет, – откровенно говоря, я не скоро догадался бы проверить именно этот план.

– Без проблем, – невозмутимо откликнулся Зверь, – у меня идеальная память на подобные вещи.

– Почему-то мне не по себе, – сказала Оксана, стоящая за моей спиной. Обернувшись, я увидел, как она подозрительно косится на огромные колонны, тлеющие бледно-зелёным сиянием. – Возможно, я чересчур часто повторяю одно и то же, но это проклятое место доводит меня до безумия. Может, это какой-то эксперимент? У меня крыша начинает съезжать, когда я пытаюсь представить, где мы можем находиться.

– С радостью бы тебя успокоил, – мрачно отозвался я, придвинувшись к ней и поглаживая крутые бёдра, обтянутые джинсами, – однако должен признаться, мне и самому до охренения страшно.

Её попка напряглась, стоило моим пальцам пройтись по упругим полушариям, и мы слегка соприкоснулись губами. Все страхи отошли на второй план. Даже недобрый взгляд колодцев-глаз перестал давить на затылок, когда волна возбуждения, нарастая, прошла по моему телу. Следующее касание губ было уже совсем не мимолётным, так что языки успели назначить друг другу свидание и даже поболтать о каких-то глупостях. Чёрт, это какое-то наваждение! Мы же стояли на виду у всех! Отстранившись от девушки, я успел поймать несколько разнокалиберных взглядов: завистливый – от Серёги; осуждающий – от Жуковского; изучающий – от Воблы.

– Идём очень тихо, – приказал Теодор. – Никаких разговоров, ни малейшего шума. Это вопрос выживания, поймите.

– Очень тихо, – повторил Зверь и до хруста сжал огромный кулак.

Намёк оказался весьма доходчивым.

На этот раз руководитель не прятал загадочную книгу, а продолжал держать её в руках. Осторожно ступая по щербатым ступеням, он начал спуск по древней лестнице. Ноги он ставил так, чтобы ни малейший кусочек камня не попал под подошву ботинок. Очевидно, в требуемой тишине существовала определённая необходимость. После ледяной пещеры, с её глазастыми тварюками, едва не сделавшими нам бо-бо, я постарался шагать, как маленькая мышка, которой вздумалось водить хоровод вокруг спящего кота.

Но высказанное пожелание дошло не до всех: Швед оглушительно чавкал жвачкой, шевеля при этом плоскими ушами. От этих усилий по его лысине пошли поперечные складки, отчего она приобрела определённое сходство с… Хрен в пальто, короче. Юра, изрядно сдавший за последнее время, понуро брёл вниз, загребая ногами и спотыкаясь на каждой ступеньке. Естественно, это вызывало целый водопад катящихся осколков. Сергей, напротив, был чересчур возбуждён и бормотал себе под нос некую скороговорку, посапывая от злости.

В такой достаточно громкой тишине мы спустились и ступили на странный подземный пляж. Теперь гигантские колонны, удерживающие свод, казались ещё больше, напоминая исполинские стволы доисторических деревьев, засохших в незапамятные времена. Я в полной мере ощутил бы подавляющую величину этих великанов, если бы не тёмные зевы колодцев, разбросанных по всему пространству пещеры. От них исходили флюиды такого безграничного зла, что ледяные мураши от ужаса спрятались на моей спине и ползали по ней, протыкая кожу острыми лапками. Как я заметил, Теодор постарался проложить наш маршрут как можно дальше от зловещих отверстий. Но расстояние не помешало мне заметить массивные металлические крышки, удерживаемые на месте широкими запорами, которые сохранились на некоторых колодцах. На большинстве же люки отсутствовали, и лишь кое-где взгляд натыкался на их посеревшие от пыли остатки. Именно около отверстых дыр зло становилось физически ощутимым.

Семенчук, сорокалетний мужчина с покатыми плечами и кривоногий, словно кавалерист, достал из кармана куртки небольшой приборчик и повёл им из стороны в сторону. Приспособление едва слышно щёлкнуло, и Семенчук поднёс его к глазам. Удивлённо хмыкнув, учёный покачал головой и спрятал прибор обратно.

Остановившись около щербатой поверхности колонны, Теодор посмотрел на блестящий кругляк, зажатый в ладони. Кажется, это был компас или его подобие. Сориентировавшись, руководитель махнул рукой в сторону одной из лестниц, и все направились туда, запрокидывая голову в попытках рассмотреть колонну на близком расстоянии. Странное дело, этот столб-переросток показался мне живым, хотя откуда у меня возникло это впечатление, я не понял. Видимо, не только я чувствовал подобное, потому что Жуковский догнал Теодора и принялся яростно шептать ему в ухо, указывая пальцем в сторону колонны. Емельянович отрицательно качнул головой, и старый учёный разочарованно отстал.

Оксана слегка сбавила темп и, оторвавшись от своей группы, пошла рядом со мной. Её рука как бы невзначай упала с лямок рюкзака и повисла вдоль тела. Я повторил этот нехитрый жест, и наши ладони соединились, переплетясь пальцами. Не знаю, какое чувство двигало девушкой. Да и во мне присутствовало нечто непонятное… Это было больше, чем обычное желание, но что? Времени получше узнать друг друга было слишком мало, а посторонних глаз вокруг – слишком много. Может, потом, после того, как мы выберемся из этой преисподней, чем бы она ни была. Пока же я мог только размышлять, как бы получше устроиться сегодняшним вечером, укрывшись от назойливого внимания. Странно, почему никто из крутых не попытался воспользоваться моментом вседозволенности?

Мысли о грядущем сексе были весьма грубо прерваны. Меня окатило такой волной ужаса, что мороз продрал по коже, а Оксана едва не запрыгнула на мои руки. Оказывается, именно в этот момент мы проходили мимо одного из колодцев, причём на очень малом расстоянии от проклятой дырки. Эта шахта выглядела самой старой из всех, и остатки разрушенной крышки, похоже, резали автогеном. Изнутри. На каменном пятачке вокруг колодца я заметил жирные чёрные пятна, отвратительные до тошноты. Хорошо, зловещее место быстро осталось за спиной, позволив вздохнуть полной грудью. Я погладил идущую рядом девушку по руке и поцеловал в ледяную щёку. Она порозовела и благодарно улыбнулась.

В этот момент мы достигли выхода из пещеры.