Концерт Патриции Каас. 7. Неужели это возможно. Недалеко от Москвы, продолжение - Марк Михайлович Вевиоровский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хорошо, что я надела джинсы …
– Ты была великолепна, милая Джай!
И танец, и бокал вина подняли ее настроение, и они, обнявшись, пошли дальше на набережную. Там было светло, во многих местах играли музыкальные ансамбли – и около них лежали шляпы.
А в воде Сены отражались огни фонарей, что стояли на набережной, и огоньки из иллюминаторов пришвартованных барж, которые почти сплошь занимали место вдоль набережной, и на этих баржах шла своя особая жизнь …
Они перешли на остров Ситэ и пошли налево к стрелке, где днем они видели рыбаков.
Под сводами Нового моста было темно и виднелись темные фигуры около небольшого костерка. От группы отделились несколько фигур и начали со стандартной международной просьбы – дать закурить.
– Мы не курим, и вам того же желаем. Исчезните, если не хотите осложнений, – Джон ответил им на чистейшем «арго», и вместе с мощным мысленным посылом это остановило мужчин, и они тихо ворча пошли обратно.
«Как ты их!» подумала Тоня, привыкшая к мысленному общению с мужем, «А я уж приготовилась драться!»
– Драться без необходимости не следует … – ответил Джон и они прошли сквером Вер-Галан на самый конец стрелки. Там было пусто, но фонари на набережной освещали все достаточно хорошо, да еще огни от недалекой пристани светились совсем рядом.
Полюбовавшись освещенным Лувром и садом Тюильри – там, еще дальше, – обнимавшая Джона Джай предложила.
– Пойдем к башне?
Они вернулись к Новому мосту, прошли вдоль подсвеченного фасада монетного двора и пошли вдоль реки. Джон и Джай были не одиноки – по набережной гуляли многие, пары и целые группы. Кое-где молодежь окружала музыкантов и устраивала танцы, причем музыкальные вкусы четко позиционировались между разными группами.
Джон и Джай несколько раз останавливались послушать музыку, но танцевать больше не выходили.
Не доходя до башни Джай свернула налево и к башне они подошли сбоку.
– Какая жалость, все занято!
Все маленькие кафе вокруг площади были забиты туристами и отовсюду слышалась разноязыкая речь.
– Знаешь, что-то изменилось … Башня стала другой …
– Не припомню, чтобы ее переделывали.
– Но я не вижу прожекторов!
– Осветительные приборы установлены прямо на металлоконструкциях …
– Вот оно что! А тогда были прожектора … И не стало того чувства удивления, любования башней … Одна реклама!
– Жаль, я не захватил фотоаппарат – тут так светло! Только как-то неловко смотреть отсюда на башню вверх – будто заглядываешь женщине под юбку …
– Пойдем на Елисейские поля, хотя …
– Ты чего-то боишься?
– С тобой?! Нет, я боюсь, что там тоже все изменилось …
ЭЙФЕЛЕВА БАШНЯ
Джон с интересом прочитал все утренние газеты, но все равно ему пришлось подождать, пока Джай освободится в косметическом салоне.
– Ты заждался? А я ведь по самой небольшой программе прошлась там!
– У меня просто не было такого опыта, – ответил Джон, обнимая ее и целуя. – А я договорился и нам достанут билеты в «Фоли Бержер» или в «Мулен Руж».
– Чудесно! Но мы с тобой еще не побывали в музеях – а тут их тьма …
– Только не получилось бы так же, как в Лувре – сплошной конструктивизм и все другие нечеловеческие измы.
Чтобы не блуждать, пользуясь рекомендациями путеводителя, Джон и Джай поехали на автобусную экскурсию. Поскольку они заказали экскурсовода с английским языком, то им пришлось целых два часа терпеть общество колорадских скотоводов, путешествующих своей группой.
Они вышли на предпоследней остановке экскурсии.
– Давай лучше просто походим?
– Давай.
И они пошли бесцельно бродить по улицам, иногда останавливаясь и восторгаясь сохранностью старинных особняков, или удивительным уютом узеньких старинных улиц, или инородным включением из стекла и бетона среди старинных домиков …
К зданию Центра Помпиду они даже близко не подошли.
– Говорят, парижане привыкли к этому …
– Это еще раз доказывает, что город этот – вечен, а мы просто унылые консерваторы!
– Давай заберемся на башню? А то как-то несолидно – побывать здесь и не подняться на башню!
Для того, чтобы попасть в кабину двухэтажного лифта, пришлось отстоять приличную очередь, а затем за стеклом кабины поплыли наклонные металлические балки, сквозь которые был виден город.
Сама верхняя площадка не производила особого впечатления – может быть, из-за толпы экскурсантов или из-за защитной сетки? Они прошлись вокруг, разглядывая расстилающийся город, подождали очередь к зрительной трубе и поглазели через нее на приближенные оптикой соборы и дворцы, прочли краткую историю башни с приглашением в музей на первом уровне …
– Смотри, они убрали прожектора в 1986 году!
– Очень жаль. В лучах прожекторов башня выглядела совсем иначе … А теперь как елочная игрушка …
Они снова посетили ресторан под таинственным названием «Жюль Верн», битком набитый разномастной публикой. Со всех сторон слышался слитный шум, из которого изредка вылетали слова на самых разных языках …
МАССАЖ
Вечером Джай несколько смущенно сказала:
– А не сходить ли нам в сауну?
– Давай. Но тебя что-то беспокоит? Или смущает?
– Меня смущает то, что мне захотелось снова испытать те чувства, что там в прошлый раз …
– Что именно?
– Мне трудно сформулировать … Нагота, повышенное внимание, полная свобода и полная защищенность … И твоя обнаженность рядом … Это было прекрасно … Мы плавали, и на нас смотрели … оценивали … И мне все это было приятно … Это плохо?
– Совсем наоборот! Тебе есть, чем гордиться. Ты же видела, как на тебя смотрели?
И они вечером пошли в сауну, и снова вызвали повышенное внимание – особенно Джай с ее ладным телом, гордой посадкой головы, неспешной походкой.
На этот раз в зале была кучка длинноногих худощавых девиц модельной внешности.
Их принадлежность к моделям подчеркивал сплошной загар и полное отсутствие волос на теле. Судя по разговору они были откуда-то с Балтийского побережья и их опекала группа молодых людей такой же модельной внешности. Молодые люди как по команде повернули головы от своих спутниц навстречу Джай и провожали ее взглядами.
«А у этой дамы видны швы от подтяжки груди!» подумала Тоня.
«Да тут таких много. У кого подтяжка, у кого липосакция … И смотри, как мало тату и пирсинга!» так же мысленно ответил Свиридов.
«Американцы» – а их уже так называли постоянные посетители сауны – поплавали, посидели под пальмами, размялись на тренажерах. Но попыток приблизиться к Джай здесь, в зале с обнаженными телами, не предприняли самые отчаянные ловеласы.
Они попробовали заняться этим потом, в зале