Завещание веков - Анри Лёвенбрюк

— Если она самая обыкновенная, почему вы так хотите, чтобы она попала в газету?

— Скажем так: на ней моя подпись… Невооруженным глазом ее не видно. Никакого подвоха. Для меня это нечто вроде пари.

— Я не вполне понимаю…

— Я присылаю вам файл с фотографией, вы пристраиваете ее в газету с большим тиражом. Взамен я нахожу для вас самую свежую информацию об «Акта Фидеи». Все очень просто, разве не так?

Софи потерла подбородок. Поколебавшись секунду, она застучала по клавиатуре.

— Вы не собираетесь подсунуть им вирус?

— Нет, ничего такого, обещаю.

— Тогда по рукам.

— Файл я пришлю вам прямо сейчас и вернусь, когда у меня будет что-нибудь для вас.

Он отключился. На экране появилось сообщение «Accept incoming file transfer?».[27]Софи кликнула на OK и стала ждать загрузки файла.

— Что это еще за история? — озадаченно спросил я.

— Думаю, это какая-то игра между хакерами. Компьютерные пираты любят заключать пари такого рода. Кто оставит больше следов своего пребывания на разных сайтах… После пиратского налета на сайт они метят его, чтобы все знали об их подвиге. А здесь, полагаю, нечто получше: наш Сфинкс хочет оставить свою метку оффлайн, вне сети, в газете с массовым тиражом.

— Метку? — удивился я.

— Да. Наверное, на этой фотографии есть какое-то шифрованное сообщение. Это такая штука, которую можно разглядеть только в лупу или еще как-нибудь…

— Полный кретинизм, а?

— Это часть игры… И еще, я думаю, он хочет проверить меня, — добавила Софи, зажигая сигарету.

Она встала из-за компьютера и со вздохом растянулась на кровати. Устремив взор в потолок, она курила свой «Честерфилд» и пускала вверх большие клубы дыма.

— Вы полагаете, он рискнет попросить у нас еще что-нибудь?

— Если он будет нам нужен, это не исключено…

— А вы сумеете пристроить его фотографию?

— В «Либерасьон» без всяких проблем!

Мне не удалось сдержать улыбку.

— Ну хорошо, а чем мы займемся, пока нет новостей? — спросил я, опершись о косяк двери.

— Не знаю, но я подумала, что ваш священник имеет какое-то отношение к этому…

— Что? Вы шутите? Неужели вы верите, что есть какая-то связь между сумасшедшим, который звонил мне из Рима, и священником из провансальского городка?

— А почему бы и нет? Вы говорили, что он был страшно напутан. Чего бояться священнику, если не таинственной организации близкой к Ватикану?

Я с сомнением покачал головой.

— Есть такая связь или нет, — сказала журналистка, приподнявшись на локте, — поведение это-то кюре выглядит странным, не так ли?

— Разумеется, но…

— Почему бы вам не попытать счастья? И не встретиться с ним еще раз? Вы могли бы ввернуть название «Акта Фидеи» в разговоре и посмотреть, как он отреагирует…

— Я не уверен, что он согласится встретиться со мной, — возразил я. — Он почти выставил меня за дверь…

Софи встала и подтолкнула меня к лестнице:

— В любом случае, стоит попробовать. Действуйте. Нам все равно нечем заняться, пока Сфинкс не свяжется с нами.

Мы оба вышли из дома.

— Пойдем пешком? — предложила она.

— Хм, я не так уж мало ходил сегодня… Может, поедем на моем мотоцикле?

— Еще чего! У нас есть «Ауди».

— У вас что, проблемы с двухколесными средствами передвижения? — недовольно спросил я.

— Они шумные, вонючие, неудобные, нет места для багажа, и я совсем не жажду обнимать вас за талию. К тому же… ведь это «Харлей»! Неужели вы не понимаете, насколько это старомодно?

— Хм, нет, — признался я, пожав плечами. — Напротив, мне этот мотоцикл кажется весьма удобным, им легко управлять, вы вступаете в прямой контакт с природой и испытываете сильные ощущения…

— Посмотрите на мою машину, Дамьен. Это «Ауди». Вы в самом деле думаете, что я способна предпочесть ваш огромный мерзкий американский вибромассажер моей безупречно функциональной немке?

Я расхохотался.

— Ладно, сдаюсь, — сказал я, поднимая руки.

Я уселся рядом с ней, и машина двинулась по извилистой дороге, ведущей в Горд. На юге холмы сливались с линией горизонта — океан зеленых шариков, увенчанных белыми барашками.

Мы были одни и далеки от всего, что было нам привычно. Я от Нью-Йорка, она от Парижа. В нашем присутствии здесь было нечто иррациональное. Словно нас втянул в себя этот городок. Горд. Часто говорят, что у городов есть сердце. У этого города была душа. Быть может, даже много душ, которые проплывают мимо фасадов, стелются вдоль булыжных мостовых, скользят вдоль шероховатых стен и повисают на верхушках деревьев, проникают в каминные трубы, подобно новому Асмодею, срывающему крыши с домов.

Я пожал плечами и прогнал это смехотворное видение.

К дому священника мы подъехали около шести вечера. Софи припарковалась в квартале от него. На улице было тихо. Ни одного прохожего. Дома большей частью выглядели пустыми. Наверное, заселялись они в разгар сезона.

Я вновь содрогнулся. Мне уже доводилось испытывать это странное ощущение. В Сен-Мало или в Каркассоне, зимой, в мертвый сезон, когда холод выгоняет даже самых упорных туристов. А город остается. Без людей, но со своей собственной душой. Теперь у него есть только это. Сам город. Улицы и переулки, образованные рядами домов. Ставни закрыты, словно глаза, которым захотелось отдохнуть. Запертые двери, чтобы жилище помолчало. Все те же фасады, те же тротуары, те же булыжные мостовые. Но вид совершенно другой.

Спокойный и пугающий одновременно.

— Я подожду вас в машине, — предложила журналистка.

Я вышел, огляделся по сторонам и, сунув руки в карманы, направился к дому священника. Голова у меня была втянута в плечи, взгляд бегающий — я походил на плохого детектива из плохого полицейского фильма.

У дома я снова огляделся и, не увидев звонка, постучал в дверь.

Никто не откликнулся. Я вновь постучал, на сей раз сильнее. По-прежнему тишина. Сделав шаг назад, я задрал голову, чтобы посмотреть на второй этаж. Похоже, ни одна лампа там не горела, на это ни о чем не говорило, было еще светло. Простояв минуты две и не получив никакого ответа, я пришел к заключению, что дом пуст.

Я повернул голову к машине Софи. Встретил ее взгляд в зеркале заднего вида. Я пожал плечами и развел руками в знак своего бессилия.

Журналистка вышла из машины и быстро подошла ко мне.