Ангел любви - Дениза Алистер

В первый момент Лилит никак не могла понять, почему они обращаются к ней «мистер». Вдруг до нее дошло: ведь в Королевском географическом обществе думают, что статьи в журналы действительно пишет некий господин, наверное, солидный и в очках, по фамилии Брейзен.

Лилит рассмеялась и хотела, было, тут же написать вежливый отказ. И вдруг подумала: а почему бы ей и не согласиться?

Конечно, все узнают, кто такой на самом деле Лиман Брейзен. Ну и что? Это ее журналистский псевдоним. Сейчас многие не подписывают статьи настоящими именами. И вовсе не важно, что она выбрала себе мужскую фамилию и мужское имя. Зато с каким вниманием будут слушать ученые авторитеты из Общества ее рассказ! Разве кто-нибудь из них был на острове Рева Ра? Ходил босиком по раскаленной лаве? Дружил с дельфином?

Да мало ли чего еще она сможет им рассказать! Главное же заключается в том, что ее будет слушать и сидящий в зале член Королевского географического общества, известный путешественник и исследователь мистер Адам Данрейвен!

Лилит сидела у себя в комнате и писала, когда кто-то постучал в дверь.

— Войдите, — негромко сказала она, отложив перо.

Дверь приоткрылась, и на пороге показался Нарота.

— Госпожа, — начал он, низко поклонившись, — хозяин хотел бы с вами поговорить. Причем — не откладывая.

Лилит, не спеша, вложила в конверт уже написанный ответ в Королевское географическое общество с согласием выступить на очередном его заседании, запечатала и протянула Нароте.

— Будьте добры, отправьте это письмо сегодня же.

Она откинулась на спинку стула и долго сидела, устремив взгляд в одну точку. Ей было необходимо привести в порядок нервы перед встречей с Адамом. Затем она встала, поправила прическу и, взяв с туалетного столика флакончик духов «Аромат гардении», слегка спрыснула ими вуаль и верх блузки. Этот запах должен был кое-что напомнить ему.

Данрейвен поднялся навстречу, элегантно одетый, как истый джентльмен. Лилит невольно залюбовалась им. Но в душе призналась себе, что предпочла бы иметь Адама в совсем другом наряде.

— Добрый день, миссис Данрейвен, — сказал он с легким поклоном. — Вот мы и снова встретились. Надеюсь, вы здоровы и хорошо себя чувствуете?

— Спасибо, все в порядке.

— Нарота сказал мне, что вы все это время жили в Девоншире?

Не желая лгать, Лилит не стала отвечать на этот вопрос и вместо этого сказала:

— Примите мои самые глубокие соболезнования в связи со смертью вашего отца, Адам.

Данрейвен чуть склонил голову и тихо ответил:

— Спасибо, Лилит. Надеюсь, мой отец наконец-то обрел успокоение.

Что он скажет дальше? Может быть, прямо попросит дать ему развод и признается, что любит другую женщину? Или же начнет ходить вокруг да около?

— А вот я так и не обрел его, — вырвалось у Адама.

Брови Лилит удивленно поползли вверх.

— Простите, я не поняла? Чего вы так и не обрели?

— Успокоения. На смертном одре мой отец выразил пожелание, чтобы у меня появился наследник. Вы понимаете, какое бремя он возложил на мои плечи подобным заявлением. Ибо я не смогу выполнить его волю по причине данного мною обета. Вы об этом прекрасно знаете. — Лилит продолжала молча, сквозь вуаль, смотреть на него широко раскрытыми глазами. Видя, что она никак не реагирует на его слова, Адам заговорил вновь: — Я долго думал надо всем этим. Поверьте, Лилит, что мое уважение к вам очень велико. И каково бы ни было желание отца, я никогда не позволю себе использовать вас в качестве самки для воспроизводства потомства. Мы оба знаем, что наш брак был заключен отнюдь не по взаимному чувству. Поэтому я, как, видимо, и вы, не желал бы появления на свет младенца, рожденного без любви. В подобной ситуации я вижу только один выход.

Все, что Данрейвен скажет дальше, Лилит уже знала. Но все же спросила:

— И какой же это выход? — Данрейвен медлил. — Я жду, — сказала Лилит.

Это придало Адаму решимости. Глубоко вздохнув, он одним духом выпалил:

— Единственным разумным выходом может стать наш развод. И я прошу вас дать согласие на это.

Лилит опустилась в стоящее рядом кресло.

— Мое согласие или несогласие будут при этом играть какую-нибудь роль?

— Несомненно!

— Тогда мой ответ — нет, — твердо отрезала Лилит. — Я не дам согласия на развод.

— Не дадите согласия?! — вскричал Данрейвен, никак не предполагавший такого исхода.

— Не дам.

Адам повернулся к ней спиной, уперся руками себе в бока и долго смотрел на тлеющее в камине полено. А Лилит думала о том, как же велико сейчас желание Данрейвена отделаться от нее, разорвать наконец этот несчастный и ненужный ему брачный союз. Она знала, что может облегчить его страдания, но не хотела делать этого. И решила идти до конца, чтобы либо выиграть все, либо — окончательно и бесповоротно проиграть.

Между тем Данрейвен опомнился от первоначального потрясения и перешел в наступление:

— Но я не вижу никакого смысла в вашем отказе, Лилит! У меня вполне приличное состояние, а потому вы не останетесь ни с чем. Я обеспечу вас. Вы ни в чем не будете нуждаться.

— Вы предлагаете мне деньги, как проститутке.

— Простите, я не хотел вас оскорбить.

— Хотели или нет, но оскорбили. И очень глубоко!

— Вы же сами отлично понимаете, что не имеете никакого отношения даже к понятию «проститутка»!

— Я не говорю, что ощущаю себя проституткой. Просто, предлагая деньги, вы ставите меня в положение уличной шлюхи.

Адам заложил руки за спину и принялся вышагивать взад-вперед по библиотеке. Потом резко повернулся к Лилит:

— Я же с самого начала честно сказал вам, что наш брак — фиктивный!

— Вы считаете честным жениться на женщине, не имея намерений с ней спать?

Он зло рассмеялся.

— Ха! Большинство невест в Англии упали бы в обморок, услышав такое!

— Как видите, я не падаю!

— У вас очень наивное представление о браке!

— Уверена, что три четверти мужчин, принадлежащих к высшему свету, спят со своими женами.

Глаза Адама налились бешенством. На лице появилась ехидная улыбка:

— Простите меня, Лилит! Я совсем забыл: женщина жаждет материнства — это биологический закон. Как хранительница домашнего очага, она должна заботиться и о продолжении рода. Вы хотите просто иметь детей. Не правда ли?

— О боже мой! — пробормотала сквозь зубы Лилит. Она встала и подошла к окну. На улице все еще шел дождь. По небу ползли грязные рваные облака. — Единственное, на чем я настаиваю, так это на брачной ночи. На одной-единственной брачной ночи. Я не могу согласиться на развод, ни на мгновение не ощутив себя вашей настоящей женой!