Приживется ли демократия в России - Евгений Ясин

«Будущий президент» Геннадий Зюганов на Давосском форуме в январе 1996 года.

В конце января 1996 года я был самым высокопоставленным представителем правительства России на Давосском форуме. Чубайс там тоже был, но после отставки, в которую его отправил Б. Ельцин со словами, ставшими знаменитыми: «Во всем виноват Чубайс». На аэродроме в Цюрихе нас, как водится, встречал посол. Меня с извинениями посадили в автобус с другими членами делегации, а автомобиль посла, как выяснилось, предоставили Г. А. Зюганову. Он был победителем, главным героем Давоса-96. Не только российские дипломаты, но и западные бизнесмены и политики воспринимали его как наиболее вероятного победителя и в президентской гонке, которая уже началась. В. Гусинский устроил в его честь ужин, на котором присутствовала вся мировая элита. Один из деятелей Республиканской партии США (у власти тогда были демократы) лебезил перед Зюгановым, обещая золотые горы после того, как на выборах победят республиканцы. Геннадий Андреевич сказал ему: вы нам помогайте, давайте денег. «У нас с вами одна задача – победить демократов». Он тогда мог позволить себе быть остроумным.

Тогда же на моих глазах в баре «Сан-Стар-Парк-Отель» Б. Березовский и А. Чубайс начали переговоры о создании коалиции олигархов и реформаторов для поддержки на выборах президента Ельцина, которая и привела его к победе.

В то время рейтинг Ельцина опустился до 2%. Победа Зюганова казалась неотвратимой.

Снова берем три группы игроков: население – коммунисты (партия ностальгии) – «демократы» (коалиция «Ельцин-реформаторы-бизнес»). Население на парламентских выборах выразило протест против власти «дерьмократов». Однако, как только народ осознал, что протестное голосование может привести к власти коммунистов, я полагаю, многие всерьез задумались. На президентских выборах Зюганов получил бы существенно меньше голосов, чем КПРФ на выборах думских, – независимо от хода избирательной кампании. В подобной ситуации шанс получили третьи лица: об этом говорят голоса, поданные в поддержку генерала Лебедя в первом туре выборов. Но это мое мнение, основанное на элементарных логических рассуждениях. Как это оказалось бы на деле, не знает никто.

КПРФ, несмотря на очевидные успехи, развить их не смогла. Партия располагала меньшими финансовыми ресурсами, нежели проводивший приватизацию Ельцин. Административным ресурсом коммунисты также не обладали, к тому же он тогда и не играл особенной роли. Оппоненты КПРФ опасались, что если Зюганову удастся набрать еще 5–6% голосов, то произойдет реставрация старого режима: получив власть, коммунисты, как и в прошлый раз, отвернутся от демократии, что приведет к отмене следующих выборов. Опасность, быть может, переоценивалась, но риск был действительно велик.

У коалиции, условно говоря, демократов, а точнее, правившей тогда элиты, было три варианта действий:

1) согласиться с любыми результатами выборов в надежде на то, что коммунисты, придя к власти, будут соблюдать нормы демократии. Вероятность такого исхода оценивалась весьма низко;

2) отменить выборы и распустить парламент, тем самым во второй раз за два года осуществив государственный переворот. При этом революция в России уже закончилась, Конституцию готовили сами демократы и потому реакция общества могла быть еще более отрицательной: подобные действия объяснялись бы желанием удержать власть вопреки мнению большинства избирателей. Этот вариант предлагался группой Коржакова–Барсукова– Сосковца;

3) организовать кампанию Ельцина с применением самых современных политтехнологий, использовать все средства внушения избирателям «правильных» идей, дабы они проголосовали как следует – «сердцем», потратить сколько угодно денег, но не допустить коммунистов к власти.

Худшим вариантом для российской демократии был второй. Еще один государственный переворот – это уже привычка, свидетельствующая о том, что партия власти никогда эту самую власть не уступит. Известно, что Ельцина удержали от этого шага в самый последний момент, накануне депутатов уже не пустили один раз в Думу.

Вариант со свободными выборами и последующим приходом коммунистов к власти многие даже сейчас считают предпочтительным – демократические принципы прежде всего. Бывший коммунист Квасьневский стал президентом Польши, и это не помешало либералам победить на следующих парламентских выборах. Возможно, и у нас случилось бы то же и мы не знали бы всех последствий «голосования сердцем».

Я думаю, что к такого рода заключениям можно прийти только апостериори, не зная всех итогов возможного развития событий при первом из вариантов, бывших в распоряжении Ельцина. Вряд ли Россия пошла бы по пути освободившейся от коммунистического бремени Польши. Никто из политических игроков не доверял своим оппонентам и не верил, что нормы молодой российской демократии будут соблюдаться.

Если оценить эти варианты в соответствии со своеобразной шкалой успеха и вероятности осуществления, то лучшим для демократии и продолжения реформ был все же третий, реализованный на практике вариант. С привлечением политтехнологий и шоу-бизнеса, с коробками из-под ксерокса, с единодушным отказом всей либеральной прессы от какой-либо критики в адрес власти.

Известно, что толпа легко поддается внушению. Известно, что в современном обществе вся масса избирателей может быть обращена в толпу (Московичи 1996: 13). К тому же власть, не допуская явных нарушений закона, может манипулировать избирательной кампанией за счет тотального доступа к СМИ, снятия неугодных кандидатов и других возможностей влияния на электорат. Демократические нормы зачастую приносятся в жертву благородным (по мнению власти) целям. Именно такая управляемая демократия и установилась в России во время президентских выборов 1996 года. Я думаю, тогда это был лучший выбор из упомянутых трех вариантов: противопоставлять ему надо не идеальную демократию или протодемократию революционного периода, но именно оставшиеся два вариантов развития событий.

Победа коммунистов означала бы несомненное поражение реформ, пересмотр их итогов, откат на неопределенное время назад, даже если бы КПРФ согласилась сохранить институт свободных выборов. Государственный переворот – трагедия, возможно навсегда перечеркнувшая бы демократические перспективы России.

Как альтернатива государственному перевороту управляемая демократия – шаг вперед, но шаг, влекущий за собой риск злоупотреблений властью и угрозу для будущего демократии.

Первое время после выборов в рядах победителей царила эйфория. Ельцин заявил, что хотел бы сохранить свой боеспособный штаб. Чубайс, недавно обвиненный во всех грехах, был назначен главой Администрации Президента РФ.

Вскоре ситуация осложнилась, Ельцин заболел уже между двумя турами и осенью 1996 года объявил, что ему предстоит операция на сердце. Одновременно приходилось считаться с тем, что в Думе доминировало левое большинство, а избирательная кампания, которую на самом деле профинансировали не столько олигархи, сколько само государство, обошлась слишком дорого. Бюджет погряз в глубокой трясине обязательств по ГКО, и для выхода из кризиса требовалось по меньшей мере три года жесточайшей финансовой политики. Правительство между тем оказалось явно слабее состава 1995 года и без президента ни на что решиться не могло. Главное же – распалась коалиция реформаторов и олигархов.