Вопреки, или Ты меня не купишь - Диана Билык

Открыла последнее сообщение друга на французском.

«Какой скрытный муж тебе попался. Ничего не найти, только пару статей с упоминанием, что в полку богачей прибыло — это в прошлом году было. Такое ощущение, что информацию о Волгине затерли специально. У меня есть хороший знакомый в России. Написал ему с просьбой покопаться в жизни твоего супруга, но придется подождать».

Не могу я ждать. Если бы он знал, как это сложно и что мне грозит.

Открыла сообщение от Ани.

«Как ты?»

Не буду ей отвечать. Объяснить, что со мной сейчас твориться, все равно не смогу, а она будет допытываться. Лучше сделаю вид, что слишком занята развлечениями с мужем. Который, видимо, решил, что я не достойна его общества.

Какие у него могут быть дела? Сейчас, в Париже.

Но и видеть Рената не было желания. Пусть делает, что хочет.

Набрала отца и долго слушала гудки в телефоне.

— Привет, Есения, — ответил папа на третий набор.

— Привет. — Все, на что меня хватило. — Пап…

— Прости, что на свадьбу не попал. Был очень занят.

— Ничего.

— Все в порядке, дочка?

Хотелось закричать, что не в порядке, что я хочу вернуться домой, что мне не нужны деньги и я не могу ему помочь с бизнесом.

— Спасибо тебе, Есения. Вливания средств Волгина спасли наш бизнес. Я не знаю, как тебя благодарить…

— Не нужно.

— Он тебя чем-то обидел? — будто чувствуя мое настроение, уточнил папа.

Можно подумать, что даже если так, это что-то бы изменило.

— Нет. Все в порядке, пап…

— Голос у тебя севший. Я беспокоюсь.

Раньше нужно было переживать, папа. Теперь уже никто не поможет.

И я солгала, наверное, мне хотелось успокоить отца, оградить от моих проблем. Ему своих хватает.

— Я всего лишь не выспалась.

— Мама говорила, что ты пыталась сбежать, — вдруг вспомнил отец.

— Пап…

— Да я понимаю. Все случилось быстро и неправильно. Вы должны были хотя бы познакомиться, но на этом настоял жених. Я сейчас думаю, что, может, не стоило так рисковать твоей жизнью и счастьем ради…

— Все хорошо, папа, — в горле стоял ком из слез, но я держалась.

— Он тебе понравился? Хоть немного.

— Время покажет, — уклончиво ответила я и потерла губы. Так было противно обманывать. Но не скажу же, что муж настаивал на первой ночи немыслимо жестко, особенно если упомянуть, что я сама его до этого довела, папа не поймет.

— Выдержи годик в браке, а там мы что-то придумаем, — вдруг оживился отец. — Всегда можно найти повод развестись. Только постарайся не забеременеть.

— Хорошо, пап…

Кто-то постучал в дверь, я сильно дернулась и ударилась локтем об угол шкафа. Пробормотала папе:

— Мне пора. Созвонимся позже.

— Люблю тебя. Отдыхай, Есения. И постарайся взять от жизни лучшее, не оглядывайся на то, что могло бы быть.

— Спасибо за совет. Я постараюсь, — и, не дожидаясь очередной порции ненужных подсказок, отключила связь. Еще бы посоветовал мне ноги шире раздвигать и думать о хорошем, как сделала мама.

Глянув на экран, решила, что ей звонить точно не буду.

— Уборка номера, — позвали снаружи.

Я впустила горничную внутрь, а сама, подхватив сумочку и телефон, вышла в коридор. Там нашла охранника.

— Егор, я хотела бы посетить несколько магазинов.

— Одну минутку.

Он подобрался, показал жестом следовать за нами еще одному пареньку из свиты охранников и пригласил меня следовать за ним.

В лифте они встали передо мной, а меня погрузило в странный трепет, смешанный с паникой. Широкие плечи мужчин, большие мощные шеи, крупные руки — все напоминало о Ренате. Моем муже, что чуть не надругался надо мной. Как его теперь не бояться, как смотреть в глаза? Как он тогда сказал: «Будет уроком»?

Я должна уберечь себя от его гнева, а лучше вообще больше никогда не оказаться с ним рядом. Исчезнуть для всех.

Ни отец, ни мать не помогут мне справиться с жестокостью мужа, никто не подскажет, где найти силы пережить этот год. Я теперь сама за себя.

Что ж, все уже изменилось. Жизнь не будет прежней. Почему бы не начать с нового листа? Где-нибудь так далеко, чтобы никто не нашел.

Ренат

Просыпаться было тяжело. Казалось, что я придавлен многотонной плитой, а в груди вместо сердца — звенящая пустота.

Тело оказалось неповоротливым до ужаса. Словно сделано из камня. Но, на удивление, я не чувствовал знакомого тянущего напряжения в паху. Будто всю ночь трахался, как жеребец.

Я повернул голову и скрипнул зубами.

Настойчивая незнакомка из клуба тихо посапывала рядом, обняв подушку. Ее темные волосы разметались, спутались, спрятали губы и часть лица.

Твою ж мать…

Откинув простынь, я тяжело поднялся. Оценил разбросанную одежду, использованные презервативы, несколько бутылок вина на столике, пустые бокалы, блюдо с фруктами и растаявшим сыром.

Как это случилось? Нихрена не помню.

Не умываясь и не прощаясь с девицей, что разделила со мной ночь, я бросился прочь, чтобы в машине попросить водителя отвезти меня подальше от отеля, хоть на край земли, лишь бы не осознавать, что я натворил. Туда, где чувство вины не съест меня живьем.

Я никогда не изменял Валери. Мы прожили в браке пять лет. Из них четыре пытались завести детей. Наверное, у меня теперь пунктик, но для меня брак без детей — вовсе не брак, не настоящий союз, а связь с Есенией — фикция. Из-за этого все происходящее напоминало маскарад уродов.

К черту чувство вины за измену! Я ей никто, она мне никто.

Только мучило, что я нихрена с прошлого вечера не помнил. Никогда еще так не напивался. Разве что на сороковый день после гибели Валери — до сих пор не помню, как отключился, обнимая крест. Меня тогда из больницы выпустили, сложили по кусочкам. Я подписал, что беру ответственность за здоровье на себя и плюнул на их рекомендации. Как оказалось, зря. До сих пор не понимаю, как еще тогда не околел от холода, валяясь на сырой земле около могилы любимой, и под утро, продрогший до кости, смог доползти домой. Дед тогда разозлился не на шутку и ударил меня. Впервые за много лет. По щеке. Так резко, что моя голова дернулась, а мир чуть не перевернулся. Но помогло. Я умылся и вернулся работать на конюшни, надеясь, что одна из наших строптивиц когда-нибудь меня скинет и затопчет, чтобы больше не мучиться.

Но дедушка был против такого расклада, потому придумал мне новое невыполнимое задание, взял слово Волгина и пообещал, что из-под земли меня достанет, если я не исполню его последнюю волю. А потом случилось еще кое-что… В день, когда исполнился год после гибели Валери, я узнал, что я не могу ее защитить. Именно тогда я понял, что придется сыграть мерзкую партию и выступить в роли бездушного толстосума, который желает себе на полочку красивую игрушку.