Зависть как повод для нежности - Ольга Маховская

*Комментарий психолога

Женщина – создание телесное, и ее любовь полна телесных метафор: «любовный жар», «любить всем сердцем», «вскружить голову», «вздрогнуть от его прикосновений», «накрыло теплой волной», «онемели ноги»… Животом ощущает женщина и жизнь, и боль. Целый космос внутри маленького женского тела. Ей не нужно устремляться вдаль, за новыми впечатлениями, она с утра до вечера полна переживаний. Но поделиться с мужчиной она не может. Ему они напоминают о немощи и ограниченности телесных возможностей, а мужчина стремится чувствовать себя непобедимым, с неограниченными возможностями и открытым горизонтом. Но все-таки боль и несчастье – разные вещи. Вовлекая в свои страсти подруг, мы пытаемся переложить на них часть своих проблем и поделиться болезненными переживаниями, оставляя себе лакомые кусочки, скрывая проявления нежности, ласковые слова своих возлюбленных. Подслушайте или вспомните разговор подруг. Это сплошные жалобы – на то, что Он невнимателен, груб, жаден, глуп. Ритуал этих жалоб нужен затем, чтобы сохранить у подруги иллюзию ее особости. Мы как бы говорим: «Подожди немного, ты же видишь, какой он. Все скоро закончится, и мы снова будем вместе мыкать общее несчастье и одиночество!» Обманывая ее, мы и себя настраиваем на несчастье. В несчастье подруга нас и поддерживает, чтобы не потерять последний шанс избежать одиночества.

Очень трудно быть счастливой, глядя в тоскливые глаза своей подруги…«Хорошая будет и жена, и мама. Жизни бы в нее кто вдохнул. Куда только мужики смотрят? Надо ей кого-то подыскать… Цены себе пока не знает, скромничает, – думала Галя про Полину. – Да если бы мне такое воспитание, каких женихов я нанизала бы на нитку и на шею себе повесила!»

* * *

Потапов, как мог, вдыхал в Полину жизнь. Чтобы произвести на нее впечатление, рассказывал о полицейских буднях. На вопрос, как прошел день, отвечал загадочно, но спокойно:

– Пришлось стрелять. Не люблю я этого.

– Да в кого стрелять-то?

– Как в кого? В бандформирование.

– Господи, где же это?

– Да там, недалеко… – Потапов был немногословен, как и полагается офицеру.

– Это же опасно!

– Ну что ты. Хотя…

– Что?

– Ничего. Тебе-то какая разница?

Полина пугалась не на шутку, что раззадоривало Юрия. Вызвать сильную эмоциональную реакцию у девушки – это все равно что вызвать у нее оргазм – мечта!

– Ну как какая? Я не хочу остаться вдовой… Ой! – спохватилась Полина. Вдовой может остаться только жена. А она еще женой не была. Не было даже такого разговора.

– Оговорочка по Фрейду, – засмеялся лейтенант. С тех пор как жители России познакомились с азами фрейдизма, спасу нет от пошлых шуток и анекдотов. Вот даже полицейские зубоскалят, произнося имя классика. Русский народ сообразительный. Информация, задевающая национальные интересы, а секс к таким интересам относился, распространяется у нас со скоростью телеграфа.

– Значит, замуж за меня собираешься?

– Вовсе и нет. Замуж! Мне еще рано…

– Рано?! А по-моему, в самый раз.

И Потапов сгреб Полину по-свойски. Ей это не нравилось. А как нужно, она не знала. Все-таки это было неделикатно, по-мужицки. Хотя человеком Юрий был хорошим, добрым. Может, он был первым добрым человеком, которого встретила Поля. А к добрым тянет. С добрыми так тепло… И Полина таяла. Но как-то не до конца. Грубый он был, вот что. Прямой. Не было в нем витиеватости, от которой Полю знобило. Книжек не читал, а если и читал, то это не сказывалось на его восприятии мира.

Но как только он уходил, она чувствовала нарастающую тревогу, ненадежность отношений. Если бы он любил ее, не стал бы так собой рисковать. Перешел бы в отдел потише, например боролся бы с коррупцией. Сейчас все борются, а ведь коррупционеры – не бандиты, приличные люди, начальники, на мокрое дело не пойдут и подстрелить Потапова не могут. Там интеллект нужен. Чутье. А интеллект и чутье Потапов отказывался тренировать. Так и проходит всю жизнь в участковых или операх. Как это все-таки неромантично!

Самого большого коррупционера Поля видела в детском саду. Это был чиновник из департамента образования, который приехал с проверкой. И заведующая детским садом Тамара Васильевна пожаловалась ей по секрету:

– Пришлось конверт сунуть, а то не отстал бы. Между прочим, твоим кабинетом интересовался.

– Так пусть пришел бы…

– С ума сошла. Что он понимает в психологии? Станет придираться, на занятия попросится. Тебе оно надо?

– Да мне все равно. Я методики точно отрабатываю. И дети в этом году все хорошие.

– Вижу, ты не ценишь начальство. А оно за тебя пошло на риск, – надула губки Тамара Васильевна.

– Ну что вы! Просто такие расходы… Я бы лучше отработала.

Полине не нравилось то, что теперь она должна быть как бы благодарной, а потому зависимой: подарок нужно подарить, что ли. Это расстраивало. И так денег хватало только от получки до получки, а тут еще эти поборы.

– Потапов, – официально произнесла Полина на очередной встрече, – что должен делать сотрудник, если его начальник взятками не брезгует?

– Сигналить в органы.

– Стучать, что ли?

– Только давай без политической подоплеки, стучали на политических. А тут экономические аферы. Как остановить безобразие?

– Значит, тебе вот так просто взять и посадить человека?

– Не просто, но если и ему не трудно брать чужие деньги… Это же воровство чистой воды. А вор должен сидеть где? В тюрьме.

Поля погружалась во вселенскую грусть. Неужели ничего нельзя сделать? Неужели обязательно бросать всех в застенки, оставляя детей сиротами, а жен – вдовами?

– И это никогда не изменится?

– Нет, Поля. Но – улучшится.

– Ах, – вздохнула она, – мы никогда-никогда не будем счастливы!

Как Дама с собачкой.

Вопросительно посмотрела на Потапова. Тот только пожал плечами. Уж слишком неопределенным было это понятие – «счастье»*.Где его искать? Никаких особых примет, улик и подозреваемых.

*Комментарий психолога

Если бы счастье было чем-то материальным, мужчинам легче было бы удовлетворить женские запросы. Разговоры про счастье кажутся мужчинам игрой-манипуляцией, в которой только женщина и может, с ее чутьем и эмоциональностью, ответить на вопрос, счастлива она или нет. С мужской точки зрения, главное – сохранить свое здоровье и работоспособность. Потому что люди иногда бывают несчастны, и нужно уметь как-то пережить такие периоды. А уж полицейскому и подавно важно выжить. Это и есть счастье рисковых парней.

* * *

Вторым по списку был «клопомор», как называла его Галя. Такой веселый мужичок из Сибири, звали его Никита – слишком даже благородно для такой профессии. А зарабатывал Никита тем, что травил клопов по всей стране, но по новой технологии, из пульверизатора, а не простым спрыскиванием, как когда-то травили колорадских жуков: берешь веник, макаешь в какой-нибудь хлорофос и обрызгиваешь куст картошки. Клопов в доперестроечной Руси тоже веником, как поп кадилом, изгоняли. Никита же устраивал клопам жесткие газовые атаки, по законам военного времени, так что ни одно насекомое не могло выжить.