Тревожная весна 45-го  - Валерий Шарапов

Юность Локтионова не была испорчена криминалом и драками в подворотнях, потому и выглядел он прилично: зубы на месте, шрамов на лице и татуировок на руках нет. От того же Сашка за версту несло уркаганщиной, как такого послать на Петровку? А Локтю смастерили липовый документик, подрезав возраст; чуток подучили, наблатовали да и доверили «нюхать воздух» и «подглядывать масть» в самых опасных районах столицы.

– Как пить дать, Старцеву поручили наше дельце, – посетовал сидевший у окна Матвей.

– По-твоему, в следячем выделе[29] окромя Старцева нет умных ключаев?[30]

– Можа, и есть. Тока этот не кобель[31], а самый прыткий и настырный. Как клещ… Ежели вцепится – почитай намертво.

Облизнув пересохшие губы, Казимир вновь припал к банке. Напившись, уверенно выдал:

– Надо с ним кончать.

– Дык мы давно на эту крайность намекаем.

– До поры не хотелось ворошить осиное гнездо, – признался Казимир, – а теперь сам вижу: без этого не обойтись. Смерть Старцева спутает муровцам карты и даст нам лишнюю недельку времени.

– Согласный, – пробасил от окна Матвей.

Квилецкий поставил на стол банку, нашарил ладонью пачку папирос и повернулся к Боцману:

– А ты чего скажешь?

– Я завсегда с удовольствием пущу легавому клюквенный квас[32]. Вы же знаете мое к ним отношение.

– Тогда нечего терять время. Собирайтесь.

Операцию Квилецкий назначил на вторую половину дня и, прихватив молодую охрану, отправился на кладбище для встречи с барыгой…

* * *

Ближе к вечеру по некрашеным ступенькам крыльца спустились четверо: Боцман, Матвей, Локоть и Сашок. По тропинке они прошли мимо сада. Боцман мимоходом сорвал с дерева зеленое яблоко, откусил. Сморщившись от избытка кислоты, хотел зашвырнуть огрызок в кустарник, да передумал – сунул в карман и поправил висевший под полой пиджака немецкий пистолет-пулемет.

Незаметно просочившись через калитку, компания повернула в глубь переулка и, петляя проходными дворами, добралась до старого сарая из почерневших досок.

Матвей отпер замок, распахнул двери. Сашок юркнул в кабину и уселся за руль потрепанной «эмки». Заскрежетал стартер. Выпустив клуб дыма, затарахтел мотор…

В огромном массиве Марьиной Рощи имелось множество закутков, непроезжих переулков и узких, заросших акацией тупичков. Банда Квилецкого владела как минимум десятком сараев, разбросанных в этих лабиринтах. В сараях хранилось много чего: от дровишек на зиму и мелких инструментов до различных автомобилей. Были в бандитском автопарке и небольшие «эмки», был огромный трехосный американский «Студебеккер», угнанный тем же Сашком у двух пьяных красноармейцев. Имелся и роскошный немецкий Wanderer W23 с черным лакированным кузовом, принадлежавший лично главарю банды.

Сегодня по совету Квилецкого на дело отправились на невзрачной «эмке» с потертыми боками, выгоревшей на солнце крышей и треснувшим лобовым стеклом. Такое авто вряд ли привлечет к себе внимание милиции и прохожих.

Заперев сарай, Матвей последним уселся в автомобиль.

– Погнали, – скомандовал он Сашку.

* * *

Вначале пришлось долго дежурить на противоположном тротуаре Петровки. В кабине одиноко сидел Сашок, изображая скучающего шофера. Почитывая газетку, он якобы ждал начальство – заместителя директора Института горючих ископаемых, что располагался по Большой Калужской. Ради такого дела Сашок даже приоделся: вместо любимых хромовых сапог нацепил летние туфли, натянул наглаженные брюки, поменял линялую рубаху, а кепку-малокозырку вообще оставил на хате.

Остальные рассредоточились по улице.

Боцман с Матвеем, словно старые добрые приятели, прогуливались по парку между Страстным бульваром и Успенским переулком. Топчась на месте, курили, что-то «обсуждали». Потом перемещались метров на двести и снова останавливались…

Локоть, успевший познакомиться с кумовьями Старцева, дефилировал по тротуару, постоянно держа в поле зрения парадный вход в здание МУРа. Сунув ему под нос кулак, Матвей строго наказал: «Гляди в оба! Упустишь – сам побежишь перо ему в бок пристраивать».

Часа через два утомительного дежурства Локоть подал корешам условный сигнал. Все быстро подтянулись к «эмке».

– Подошли к служебной машине, – доложил новичок и запрыгнул на заднее сиденье. – Явно намерены куда-то отъехать.

Тяжело дыша, Боцман устроился рядом. Отвечавший за успех операции Матвей сел рядом с водителем.

Все внимательно глядели на двух сотрудников МУРа, куривших возле темной легковой машины.

– Который из них Старцев? – поинтересовался Боцман. – Столько про него слышал, а встречаться не довелось.

– Который слева, – подсказал Локоть.

– А тот, что справа?

– Этого не знаю, но в последние дни постоянно трется возле Старцева.

– Вроде одного возраста. Значит, не баклан…[33]

Докурив, оперативники заняли места в кабине автомобиля.

– Давай, Сашок, за ними, – пихнул Матвей в бок шофера. – Да шибко не гони и не подпирай. Держи дистанцию…

* * *

Петляли довольно долго. Когда впереди замаячили домишки восточной окраины Москвы, служебный автомобиль уголовного розыска повернул на Восьмую улицу Соколиной Горы и остановился неподалеку от южных ворот больницы.

Матвей не стал рисковать и приказал Сашку, не останавливаясь, увести «эмку» во 2-й Кирпичный переулок. Там встали. Глазастый Локоть тотчас выскочил из кабины, вернулся к перекрестку и принялся наблюдать за Старцевым.

Минут через десять, закурив папиросу, к нему направился Матвей.

– Ну, что там? – спросил он, не подходя к мальчишке близко.

– К мясникам[34] из больничных ворот вышла молодая бикса[35], – обрисовал ситуацию Локоть. – Стоят, бакланят.

Матвей осторожно выглянул за угол, прищурился. Из-за подсевшего зрения он с трудом рассмотрел людей, стоявших возле обклеенной афишами тумбы.

– Красивая сучка, стройная, – оценил он. – А что они там так долго стоят?