Изнанка света - Михаил Шухраев

Редрику ничего не оставалось делать, как соглашаться.

— Я плакаль весь, — ехидно продолжал Эйно. — зря ты ей так сочувствуешь. Она напугана, потому что ей это вбили в голову — здесь иностранные туристы, здесь люди, которые выше ее по положению, существа высших воплощений, как сказали бы наши Нейтральные коллеги. А раз так — надобно им угождать. Ты ее представь за прилавком местного магазина, куда ходят ей подобные. Хамство было бы невероятное! Ред, ты родился в Запределье, хотя и живешь здесь, тебе многое непонятно. Человечья натура — вещь сложная, но оччень предсказуемая. А теперь — слушай сюда. — Его голос сделался серьезным. — Сегодня на тебе — вылазка в город. Узнаю, что ты как-то еще насамовольничал — буду думать, что с тобой делать. Ничего хорошего не обещаю. Просто прогуляешься по центру и попробуешь пересечь Предел. Не удастся — сразу назад. Точно так же, если заметишь хоть что-то непонятное. Ясно?

Редрик молчаливо кивнул.

— Твоя прогулка — вечером, думаю, днем в здешнем Запределье появляться не стоит. Так что пока — по номерам, и отдыхать.

Если Эйно позволял себе говорить открыто, можно было понять только одно — никакой электронной прослушки здесь нет, также, как и в его номере. У шефа «Умбры» было на это очень хорошее чутье. К тому же, они говорили по-русски.

Ред последовал доброму совету, поскольку знал — с шефом шутки плохи. Конечно, ему было любопытно, какая система защиты может быть у людей, магией не обладающих. Но выяснять это он не стал. Не были же дураками их предшественники, — а вот попались!

Поэтому он уселся в номере, от нечего делать, включил радио. Передавали патриотические мелодии. Потом — новости. Итоги официального визита президента, вождя нации, в Ирак… Совместное коммюнике с Хусейном… Добыча нефти, выплавка стали. О каких-либо мятежах — ни звука.

Редрик приглушил радио, посмотрел в окно — на проспект. Так себе было зрелище. Потом он перевел взгляд на бисерный браслет-феньку — подарок Аси. А ведь она даже и не знает, где он. Если они поедут обратно на поезде, надо будет купить какой-нибудь украинский сувенир.

Он улыбнулся своим мыслям, потом вытащил из сумки «Волшебника Земноморья». Почему бы не освежить его в памяти, пока есть время?

Времени, как чуть позже выяснилось, уже не было — ни для него, ни для Эйно. Совершенно не было.

Санкт-Петербург,

за пять месяцев до событий

«Не помню, сколько мне было тогда лет — шесть или семь. Помню лето. Тогда стояло очень дождливое лето… Шел дождь, я сидел дома и листал какую-то книгу — кажется, сказки Киплинга, хотя точно уже не помню, слишком давно это было. И совершенно внезапно я ЕГО почувствовал. Чей-то взгляд в спину, присутствие в комнате кого-то еще. Сложно объяснить, но все знают, что так случается. И было в тот момент в комнате что-то еще, отчего мне стало очень не по себе…

Так вот — помню, что сидел тогда в своей комнате один, дверь в коридор была открыта. Я слышал звуки голосов, шаги по коридору — в общем, я знал, что не один в квартире, и бояться мне совершенно нечего. Да и не боялся я — даже темноты».

…Сегодня вечером ОН явится снова. Я это знаю. Я всегда это чувствую. Так чувствуешь иногда приближение грозы, хотя на небе — всего лишь редкие облачка. ОН явится и снова будет стоять и смотреть. Долго смотреть — причем, как будто мимо меня. Что ЕМУ надо? Не знаю, да и не уверен, что хочу это знать — что там может быть в башке у таких тварей. Все, что мне точно известно — ОН всегда приносит с собой какое-нибудь несчастье. Наверное, кто-то скажет, что это — бред, что мне пора бы к врачу. Ничего подобного. Оказались бы они на моем месте — посмотрел бы я, как эти болтуны запоют…

Человек потянулся к пачке сигарет, суетливым, каким-то мышиным движением сунул сигарету в рот, проворно щелкнул зажигалкой. Потом бросил украдкой взгляд на пустой подоконник. Из окна на него посмотрела питерская ночь. Ничего интересного там не было: коробка типового дома, точно такого же, как тот, в котором он жил, свет в окнах квартир — люди готовятся ко сну. Ничего, что было бы хоть сколько-нибудь необычным…

Человек докурил сигарету до половины, затушил ее в пепельнице. Потом нервно пригладил волосы, и вновь склонился над письменным столом…

…Так вот, я точно не помню, как ОН появился в самый первый раз. Мне иногда кажется, что ОН был где-то рядом всегда. По крайней мере, когда умерла Катя, — тогда мне было лет пять, — я ЕГО впервые запомнил. Да, Катя — это моя старшая сестра… Была. Случилось это так.

…Человек оглянулся, пристально всматриваясь в полутемные углы комнаты, словно бы ожидая, что мрак может густиться и напасть на него. Ничего там, разумеется, не бы-о, кроме зыбких теней и давно не убиравшейся пыли. Однако сидящему за столом необходимо было в том убедиться — и лишь после этого он снова взял в пальцы отложенную шариковую ручку…

…Не знаю, но в тот момент моя спина сразу же покрылась мурашками. Стало тяжело дышать, воздух как будто сделался густым и ядовитым. Я понял, что происходит что-то странное, отложил книжку и осмотрелся. И тут же я ЕГО увидел. Или — ЭТО, до сих пор не знаю, кем или чем ЕГО считать. ОН (ОНО?) сидел на подоконнике перед открытым окном. Сначала я заметил только силуэт — угловатый, жуткий, какой-то совершенно нечеловеческий. Уцепившись когтистыми лапами (или — руками) за край, ОН сверлил меня взглядом.

Сейчас я понимаю, что ЕГО повадки — скорее звериные, чем человеческие. Тогда мне было не до того, все, что я заметил — длинную белесую морду, напоминавшую череп, расплывшийся в ехидной ухмылке. Было видно ряд заостренных зубов, а из-под свешивавшихся черных прядей спутанных волос на меня смотрели глаза — тоже совершенно черные, как нефтяные пятна. Их было много, тех глаз! Они как будто прощупывали меня. Или изучали.

Я хотел закричать, позвать взрослых. Но голоса не было, а тело в тот момент мне не подчинялось. Такое бывает только в ночных кошмарах: пытаешься убежать, а не можешь.

Поэтому я сидел и смотрел на него, чувствуя, как по комнате волнами распространяется ледяной страх. Что это? Откуда? ОНО казалось неправильным, страшно неправильным…

ОНО протянуло руку, указывая на меня (я четко разглядел, как несколько дождевых капель с его пальцев упали на пол). А потом ОНО приоткрыло рот (или, все-таки, пасть), и я услышал низкий шелестящий шепот (хотя подобрать этому голосу какое-то земное название я не в силах).

В тот момент мой страх перешел ту грань, на которой стирается различие между человеком и перепуганным животным. Не знаю, сколько это продолжалось — секунду, несколько или — целый час. Мне показалось, что время не шло вообще, никаких голосов из коридора в это время я не слышал.

Дождь все хлестал, скатываясь по открытой створке окна, по подоконнику и почти неощутимой преграде между мной и ИМ — прозрачной тюлевой занавеске, отодвинутой в сторону СУЩЕСТВОМ.

А потом пол как будто зашатался и куда-то поплыл, наверное, я потерял сознание. И тут все резко прекратилось. Я услышал звуки вокруг, — те самые, которых не было до того, меня била нервная дрожь. Красная пелена, застилавшая зрение, исчезла. Я услышал голос матери, доносящийся из соседней комнаты: