Главнокомандующие фронтами и заговор 1917 года - Максим Оськин

И уже 29 декабря, после того, как ген. Р.Д. Радко-Дмитриев убедился в невозможности дальнейшего продвижения и бесперспективности дальнейших боев, русские прекратили операцию. Командарм-12 так и не смог добраться до Митавы, превратив тактический успех в оперативный. Потери 12-й армии составили около 20 тыс. чел., немцы потеряли несколько меньше. Главным итогом наступления стало общее улучшение расположения армии. Вообще же, в ходе Митавской операции войсками 12-й армии был занят «пятачок» примерно 10 на 15 километров.

Основной причиной неуспеха стало запаздывание резервов к месту прорыва. Так, кавалерия подошла только через 12 часов после начала удара и образования бреши в неприятельской обороне. Поэтому, хотя у противника также не было резервов для контрудара, развить первоначальный успех командарму–12 не удалось. Также, как было сказано выше, штаб Северного фронта не дал 12-й армии резервов, не рассчитывая на успешный прорыв вражеской обороны, так что немцы смогли подвести свои резервы из глубины и вскоре восстановили положение. Исходя из этого, А. Вольпе считает, что «операция 12-й армии даже в лучших условиях не могла бы привести к крупному оперативному достижению. Рано или поздно незначительные силы 12-й армии были бы отброшены подошедшими германскими резервами. Но Митаву, хотя бы на время, русские взять могли». После боев, подводя итоги операции, приказом по армии от 24 января Радко-Дмитриев требовал от войск побед «малой кровью», готовясь к победам «великим трудом», по выражению Петра Великого. Командарм указал, что для реализации победных замыслов на деле обшей обязанностью начальников всех рангов является «разумное и энергичное использование всех данных им и надлежаще ими подготовленных средств»{83}.

Одним из успехов русского удара стала смена командующего 8-й германской армией. В то же время новый германский командарм–8 Ф. фон Шольц (начальник армейской группы «Шольц» в районе Динабурга, уже ранее командовавший 8-й армией в 1915 г.), сменивший незадачливого командарма Б. фон Мудра, перегруппировал войска и контрударом 12 — 13 января 1917 г. восстановил исходное перед Митавской операцией положение. В целом относительно Митавской операции Северного фронта Ставка отмечала, что наступление «не дало нам существенных результатов». Среди причин неуспеха по-прежнему выделялись крупные недочеты управления войсками вообще и артиллерии в частности, недостаточно разработанная подготовка атаки. Согласно официальному отчету, к причинам неудачи относились «неучет климатических и топографических условий, бессистемная артиллерийская подготовка, отсутствие разведки, связи и взаимоотношения отдельных родов войск». Однако главной причиной считалась «наша бедность в тяжелой артиллерии и снабжении наличных даже тяжелых орудий снарядами»{84}.

«Тревожный звоночек» прозвучал для русских вооруженных сил именно в Митавской операции. По инициативе солдат 17-го Сибирского полка ряд частей 12-й армии отказались идти в наступление. Участник операции — младший офицер — вспоминал, что после получения войсками приказа на наступление окопы были наводнены антивоенными листовками, зачастую написанными от руки{85}. Отказ солдат наступать стал одной из причин неуспеха наступления Олайской группы, на что ссылался и Радко-Дмитриев. В приказе по войскам армии от 3 января 1917 г. командарм–12, в частности, указывал: «Три роты одного из славных Сибирских полков, забыв долг перед Отечеством и присягу перед Богом, пробовали уклониться от боя, заявив своим начальникам, что обороняться они будут, но наступать не хотят»{86}.

Как видим, уже при царском режиме в настроениях солдат проскальзывает оборонительная тенденция, не исключающая при этом возможности дальнейшего участия в войне: оборона при одновременном отказе от наступления. При Временном правительстве эта тенденция постепенно станет господствующей в войсках действующей армии, вплоть до того времени, как армия приступит к стихийной демобилизации, а впоследствии власть на большей части российской территории страны сразу же перейдет к большевикам. Даже французский военный представитель на Петроградской межсоюзнической конференции февраля 1917 г. ген. Н.-Ж. де Кастельно в своем рапорте в военное министерство сообщал: «Последнее наступление у Риги, в котором русские потеряли сорок две тысячи человек, достигнув незначительных результатов, вызвало настоящие волнения в политических кругах»{87}.

Первый батальон 17-го Сибирского стрелкового полка, где, собственно говоря, и произошли волнения, был преобразован в рабочий батальон. Взамен него был образован новый первый батальон, для чего каждый из прочих трех батальонов полка выделил из своего состава по роте с четвертью. 92 нижних чина 2-го и 6-го Сибирских корпусов были преданы военно-полевому суду и казнены. Причем первая партия в 24 стрелка была расстреляна 1 января нового, 1917 г. Масса солдат была отправлена на каторгу и в тюрьмы. Наказание постигло весь личный состав мятежных подразделений: «Все унтер-офицеры возмутившихся рот разжалованы в рядовые, и все чины этих рот до офицеров включительно раскассированы по всем частям армии». Впрочем, всего через два месяца началась революция, как известно, освободившая всех заключенных царского режима…

Волею обстоятельств главнокомандующему армиями Северного фронта ген. Н.В. Рузскому пришлось сыграть одну из ключевых ролей в моменте отречения императора Николая II от престола и, следовательно, в процессе крушения российской монархии династии Романовых. Сам генерал сделал все, чтобы оказаться в эпицентре событий, приведших к падению монархии.

К зиме 1917 г. недовольство Верховным главнокомандующим и его супругой, активно нагнетаемое оппозиционной прессой и наводнившими фронт деятелями Государственной думы, достигло своего апогея. Император рассчитывал на успех готовившегося весеннего наступления, которое должно было заложить основы победы над блоком Центральных держав и заткнуть рты всем недовольным в Российской империи. В свою очередь, либералы, сознавая, что русская Действующая армия как никогда ранее близка к победе, ввиду ее насыщения техникой и резервами, опасались, что власть, которая сейчас еще может быть перехвачена из рук монарха, окончательно станет недосягаемой. В этой ситуации ставка была сделана на дворцовый переворот, во главе с оппозиционными кругами, который должен был сменить императора Николая II на такого царя, что будет послушен парламенту по британскому образцу.

Точкой преткновения вставали вооруженные силы. Во время Первой русской революции 1905–1907 гг. именно устойчивость армии позволила царскому режиму раздавить революцию. Теперь войска были недовольны ведением и ходом войны, однако они были в руках своих руководителей. Любое восстание в тылу вызвало бы немедленную отправку карательных частей с фронта, которые, без сомнения, легко потопили бы бунт в крови. Во главе же армии стоял сам император. Так что, так или иначе, но следовало перетянуть армию на свою сторону. Поэтому, в связи с подготовкой переворота, после убийства Г.Е. Распутина воспрянувшие духом заговорщики посетили ряд наиболее высокопоставленных генералов, дабы попытаться убедить их в необходимости смещения царя.