Скрипичный ключ к счастью - Дарья Калинина

– Что-то я не понимаю. Чем же Никифора так не устраивали ваши отношения?

– Мы с Хеленкой любили друг друга. Не знаю, как она сейчас ко мне относится, скорее всего, не помнит. Но я ее помню и до сих пор люблю.

Саша даже после этого объяснения все равно не понимала, чем дружба Хелены с Эвой могла так сильно возмутить Никифора.

Но Эва уже ударилась в воспоминания:

– Если бы это случилось сейчас, схватила бы я свою Хеленку в охапку да и привезла к себе. Стали бы жить с ней в счастье и радости. Но нет! Тогда еще был жив мой муж. И как ни терпелив он был к моим капризам, поселить мне любовницу в своем доме он бы точно не позволил.

– Любовницу! – ахнула Саша, до которой только теперь дошел истинный смысл отношений Эвы с ее подругой. – Вот оно что!

– Муж меня обожал, старался не ревновать, но поселить Хеленку у нас никогда бы не позволил, в этом отношении заблуждаться не стоило. И денег для содержания ее и ребенка он бы тоже не дал. А Хеленка одна никогда бы от родителей не ушла, обязательно бы Анечку с собой забрала. Сейчас все это было бы возможно провернуть, жили бы мы счастливой семьей, но пять лет назад, увы, нет!

– Но сейчас нет уже ни Анечки, ни Хелены.

– Да, в том-то и дело, – поникла Эва, но тут же подняла голову, и глаза ее грозно сверкнули: – Поэтому мне теперь и осталось одно – месть! Вот самое яркое удовольствие из всех доступных мне ныне! Никифор отнял у меня самое дорогое, что я имела, – Хелену! И я решила ему отомстить!

– Как?

– Очень просто! Отнять у него то, что он любил больше жены, больше дочери, больше даже жизни! Его обожаемую скрипку!

Ах вот в чем была причина такой неистовой жажды Эвы заполучить скрипку Ярового. Она желала причинить боль Никифору.

И Саша рискнула заметить:

– В том, что Хелена после исчезновения дочери сошла с ума и оказалась в психиатрической лечебнице, вины старика нет.

– Нет, это он виноват! – яростно воскликнула Эва. – Он запихнул Хелену в сумасшедший дом! А сначала довел Хелену до сумасшествия!

– Ну как бы он ее довел?

– Если бы он не противился нашим отношениям, то я нашла бы возможность поддержать Хелену в то время, когда ей так была нужна моя помощь. Но я даже ничего не знала о том, что случилось с Анечкой. Не знала, что девочка пропала. Не знала, как страдает моя милая Хеленка! Не знала того, как я нужна ей!

На них давно уже поглядывали со всех сторон. Но Эве было решительно плевать. И постепенно все прочие посетители из комнаты отдыха потихоньку удалились. Теперь они были тут с Эвой вдвоем. И это несколько напрягало Сашеньку.

Но она мужественно продолжала диалог:

– Если бы Хелена нуждалась в вашей поддержке, то она бы вам позвонила, позвала бы к себе.

– Нет, Хелена бы никогда так не поступила. Я ее знаю! После той безобразной сцены, которую устроил ее папаша, между нами ничего не могло больше быть! Она никогда бы не стала мне звонить первой! А я была дурой! Самовлюбленной идиоткой! Меня оскорбили, я обиделась. А о том, что могла при этом чувствовать Хелена, оставшись без меня, но в обществе маразматика-папаши, я даже не подумала.

– И вы определили Никифора в виновники вашего неудавшегося романа?

– Это был не просто роман, это была любовь! Настоящая! Искренняя! Та, что случается с людьми в жизни лишь однажды. А некоторые так и обречены прожить всю свою жизнь, не встретив такого чувства. Пять лет! Целых пять лет я не знала ничего о том, что творилось в жизни Хелены. И лишь несколько месяцев назад я узнала, что Анечка пропала, а саму Хелену отец засунул в сумасшедший дом. О, какая буря ненависти забурлила у меня в душе! Ты бы это знала! Нет, лучше тебе такого чувства никогда не испытывать. Оно испепелило бы тебя! Я сама едва устояла в том огне. И поняла, если не отомщу, то сгорю заживо!

– Значит, пять лет вы не виделись с Хеленой, ничего о ней не слышали, ничего про нее не знали. А как получилось, что узнали?

– Кто-то из моих одноклассников написал мне. Спросил, помню ли я Лизавету. Сказал, что она нашла себе нормального мужика. Когда мне прислали их совместную фотографию, я чуть не упала. На ней я увидела Сергея – мужа моей Хелены. Конечно, я знала, что Хелена ушла от Сергея, но все же это был знак. И я позвонила Лизавете. Пригласила ее в ресторан. И там между делом выспросила подробности об ее новом кавалере. От Лизаветы я и узнала, как чудовищно обстоят дела у моей любимой дорогой Хелены.

– Вы навещали ее?

– Увы! Меня к ней не пустили. Она никого не узнает. Не узнала бы и меня. Врачи сказали, что есть крохотный шанс, что рассудок вернется к ней, если она увидит свою дочь. Но никто не мог сказать, где сейчас Анечка.

– А как вам пришла в голову мысль выдать Елену Шепелеву за пропавшую пять лет назад девочку?

– Эта мысль возникла у меня при первом же взгляде на Лену. Можешь мне поверить, они с Анечкой очень похожи.

– Тридцатилетняя женщина и девятнадцатилетняя девушка? Похожи?

– Ленка благодаря миниатюрному росту выглядела очень молодо. Маленькая собачка до старости щенок. Поменять ей прическу, немножко подкрасить, переодеть, и будет вылитая Анечка, какой она могла бы быть спустя пять лет нелегкой жизни.

– А где вы ее нашли? Шепелеву, я имею в виду?

– Ленка работала нянечкой в детском доме, над которым мой муж в свое время взял шефство. Он уже умер, а эти обязанности перешли ко мне. Я регулярно закупаю для детей все то, чего им не хватает. Конечно, в первую очередь у них дефицит родительского тепла, но это уж я не могу изменить. А в материальном плане, можешь мне поверить, эти дети живут лучше многих своих сверстников, находящихся при живых родителях. Вот в один из моих визитов к подопечным я ее и увидела. Она пол намывала. Я ее увидела и буквально ахнула. И я как-то сразу поняла, как можно использовать подобное удивительное сходство. Навела про нее справки. Узнала, что она сильно нуждается. Предложила ей денег. Но, к моему немалому удивлению, Лена согласилась далеко не сразу. Мне пришлось походить и поупрашивать упрямицу. Она не соглашалась, но я была упорна. Мой покойный супруг хорошо позаботился обо мне. С деньгами у меня проблем нет. Я все набавляла и набавляла цену, которую предлагала заплатить Ленке за ее работу. Но Ленка твердила, что у нее задумано какое-то другое дело, очень крупное, на мелочи она размениваться не может. Ей это прямо запрещено. У человека, на которого она работает, железный принцип. Браться можно за одно дело зараз, прорабатывать каждую мелочь, каждую деталь, ни в коем случае не разбрасываться на два или более дел. Но я была настойчива. Твердила, что много времени не потребуется. А платила я за услугу более чем щедро. И в конце концов Ленка согласилась стихушничать и принять мое предложение.

– То есть своим сообщникам она не сказала, что временно становится Анечкой?

– Нет.