"Кровавый карлик" против Вождя народов. Заговор Ежова - Леонид Наумов

2-я группа. На Украине, в Армении и Казахстане, Свердловской, Ленинградской, Горьковской и Ивановской областях, в Крыму — 0,02 % (т. е. средние цифры).

3-я группа. Во всех остальных регионах — Белоруссия, Средняя Азия, Татарстан, Москва и Московская область, Западная, Омская, Куйбышевская, Ярославская области — процент арестованных меньше средних значений (см. таблицу).

3. Не совпадает также и динамика чистки. Есть регионы, в которых она началась весной 1937 года, но в большинстве регионов — летом 1937-го. Практически всюду кульминация чистки — осень 1937 года. Окончание чистки в ряде регионов приходится на конец 1937 года, а в ряде регионов на весну 1938 года.

4. В изученных регионах половина имен в расстрельных списках — члены ВКП(б), в списках «Москва-Центр» — коммунистов две трети. Если предположить, что эта цифра верна и для других регионов, то общая цифра коммунистов, репрессированных через решения ВКВС, колеблется около 20–21 тыс.

5. Собранные данные позволяют нам сделать один важный вывод: решение об окончании «большой чистки» было принято еще при Ежове — в июле — августе 1938 г. и реализовывать это решение начал еще Ежов!

В регионах же чистка закончилась даже раньше — в октябре — ноябре 1937 г., хотя есть и всплески арестов весной 1938 года.

6. Массовые операции в регионах также не совпадают ни по размаху, ни по динамике. Есть регионы, в которых в ходе кулацкой операции местные руководители репрессировали в 10–15 раз больше, чем было первоначально запланировано, есть регионы, в которых ограничились выполнением контрольных цифр приказа № 00447.

7. Опираясь на данные таблицы № 1, можно определить относительную интенсивность массовых операций в разных регионах. В среднем в ходе массовых операций оказалось репрессировано 0,4 % населения страны. Однако пока мы располагаем данными только о 0,25 %. Если установить, что это средняя цифра, то есть регионы, в которых она значительно перевыполнена, а есть регионы, в которых репрессировано ниже средних значений. Впервые я применил этот подход в книге «Сталин и НКВД», но данные, предложенные ниже, более точные.

Средние цифры проведения массовых операций характерны для Армении, Грузии, Казахстана, Дагестана, Бурятии, Орджоникидзевского, Азово-Черноморского краев, Ленинградской, Оренбургской областей, Крымской республики.

С интенсивностью выше средних значений массовые операции прошли в Белоруссии, Украине, Туркмении, Дальневосточном крае, Западной Сибири, Восточно-Сибирском крае, Красноярском крае, Карелии, Омской, Свердловской, Челябинской областях.

Наконец, интенсивность проведения массовых операций существенно ниже средних значений характерна для Азербайджана, Таджикистана, Узбекистана, Киргизии, Башкирии, Чувашии, Чечено-Ингушетии, Удмуртии, Кировской, Воронежской, Горьковской, Северной, Смоленской, Саратовской, Куйбышевской, Московской, Ярославской областей[6].

У нас есть данные по Орджоникидзевскому и Дальневосточному краям, Куйбышевской, Московской, Воронежской, Смоленской, Горьковской, Ярославской, Калининской, Иркутской, Архангельской областям, Карелии и Башкирии. То есть можно рассмотреть примеры по всем трем группам регионов.

8. В целом всюду массовые операции начались в августе 1937 года и в большинстве регионов массовые операции пошли на спад к лету 1938 года. Есть регионы, в которых аресты в рамках приказа № 00447 начались раньше — в июле 1937 года, и есть ряд республик, краев и областей, где была сделана попытка организовать новый виток репрессий в июне — августе 1938 г.: Дальневосточный край, Архангельская, Иркутская, Смоленская, Куйбышевская области, Карелия и др.

В ходе кулацкой операции руководство НКВД меняло целевые группы репрессий и наносило удар по новым целевым группам. Самый яркий пример этого — репрессии против духовенства и верующих.

Выяснив, что именно делало руководство НКВД, попытаемся определить, что они говорили и, возможно, что думали.

В этой главе я постараюсь описать, как именно Ежов руководил советскими чекистами. На следствии многие говорили, что нарком принуждал их организовывать массовые репрессии, утверждали, что они просто выполняли приказ. Вот одно из типичных утверждений, принадлежащее комиссару ГБ 1-го ранга С. Реденсу: «Ежов… вместо того, чтобы остановить преступную работу, все время шлет телеграммы с приказаниями, где требует усилить удар, усилить аресты…» [37, с. 500]. Но на следствии, особенно если его ведут люди Берии, не всегда говорят правду. Попытаемся проверить, что происходило на самом деле. То есть какие приказы издавал Ежов и как он их комментировал. Как и за что награждал, за что и как наказывал?

Начать следует хотя бы с самого общего знакомства с основными героями нашего исследования — руководителями НКВД. В принципе этому посвящена книга «Сталин и НКВД», а в данном случае я буду говорить о том, что не попало в предшествующее исследование.

Как уже говорилось, существует два взгляда на то, как менялось руководство НКВД в 1936–1938 гг. Широко распространено мнение, что «старые дзержинцы» хотя бы пассивно сопротивлялись произволу Сталина и были репрессированы по его приказу. Ряд исследований говорят о другом — значительная часть старых чекистов активно включилась в репрессии [см., например, 38 и 44]. Кто прав?

Надо заметить, что Ежов с самого начала был настроен недоверчиво по отношению ко многим старым чекистам. «Сразу же… я перешел к разоблачению конкретных лиц. Первого я разоблачил Сосновского — польского шпиона», — говорил он в 1940 г., оправдываясь по обвинению в польском шпионаже. Речь идет о бывшем резиденте польской разведки, поручике польского генштаба Игнатии Добржинском, который с 1920 г. сотрудничал с ВЧК. Именно его Ежов обвинил в том, что это «двойник», которого проглядели. Арест Сосновского позволял объявить ненадежными всех «кроистов» — работников КРО (контрразведывательного отдела) ВЧК — ОГПУ, руководителей легендарных операций ОГПУ 20-х гг. («Трест» и «Синдикат»), арестовать их лидера А. Х. Артузова. Косвенно это ставило под удар авторитет и Дзержинского. То, что такая цель у Ежова и Берии, видимо, была, можно понять из воспоминаний Шрейдера.

Осенью 1938 года между арестованным летом 1938 г. чекистом, заместителем наркома внутренних дел Казахстана Михаилом Шрейдером и его следователями Рязанцевым и Блиновым произошел интересный разговор. Шрейдер обвиняет своих мучителей в том, что они применяют пытки:

«— От битья мало толку, — отвечал я. — Дзержинский за такие вещи расстреливал следователей.

— А знаете, что нам известно, Михаил Павлович? — цинично усмехнувшись, заявил Рязанцев. — Ведь вы состояли в ПОВ (Польская организация Войскова), а агентами ПОВ были Уншлихт и Медведь. А кроме того, мы располагаем данными, что к организации ПОВ приложил свою руку и ваш Дзержинский. Вот почему он расстреливал честных следователей, которые били врагов.