Миллион в копилке - Валерий Гусев

Во дворе дома стояла машина Валета, а сам он, включив на крыльце лампу, отпирал входную дверь.

Ну вот, мы его догнали. А дальше что? И почему он удрал в такой панике? Чем я напугал его? Одни вопросы…

…Я вернулся к нашей машине.

– Ну что? - спросил Мастер. - Нашел?

– Да, здесь рядом. Четвертый дом отсюда.

– Вот что, ребята, - сказал Мастер. - Раз такое дело, мы с Васей этого Валета сами потрясем. Вы пока посидите в машине.

– А Норда можно выпустить? - спросила Лена. - Ему очень надо.

– Выпускай. Только смотри, чтоб за нами не пошел.

– Вы там поосторожнее, - сказал я. - Мне кажется, у Валета оружие есть.

– У нас тоже, - ответил Мастер и показал такой кулак, что мне Валета жалко стало.

И они бесшумно скрылись в темноте. Даже листва не зашуршала под их ногами.

Отсутствовали они недолго. И так же бесшумно возникли из темноты.

– Поехали, - сказал Мастер и смело включил мотор и все освещение. - Ночлег искать будем. - Он открыл «бардачок» и сунул в него… пистолет, который достал из кармана. Я ничего не спросил, но понял, что этот пистолет наши бомжи отобрали у Валета.

Когда мы выехали из Сосновой Глуши и проселочной дорогой двинулись среди полей к видневшемуся на фоне неба лесу, Мастер сказал:

– Плохо дело, ребята. Вашу монету Валет Тузу сбагрил. И аванс от него получил.

Так вот почему он удрал из города! Спрятался от Туза. Когда Валет услышал от меня, что монета фальшивая, он сразу понял, что его ждет. Туз такого не простит. Эта карта (Валет) будет безжалостно бита и навсегда выброшена из колоды.

Теперь он будет дрожать в этом доме от страха и прятаться даже от соседей.

Так ему и надо! Но наши-то дела ненамного лучше.

– Да, - сказал Мастер, подтверждая эти грустные мысли, - тут, ребята, мы вам помочь не сможем. С Тузом нам не совладать. У него одной охраны человек двадцать.

Мы здорово приуныли. Особенно Лена. Она сжалась в комочек и, глубоко задумавшись, теребила Норду уши. А он смотрел ей в глаза и тихонько поскуливал.

Доехав до края леса, мы остановились и вышли из машины на свежий воздух.

Кругом была ночь. Вдали скудно, двумя фонарями и тремя окошками, светился поселок, чуть доносился гул машин на шоссе. А здесь шуршал осенний лес и вовсю светились звезды над головой, тоже осенние - крупные, яркие, холодные.

– Не унывать, разведчики и следопыты, - сказал Мастер. - Быстро набрать дров, да посуше. Сейчас поужинаем, отдохнем и с первым лучом солнца вернемся в лоно цивилизации.

Странный бомж, объясняется иногда, как академик русского языка и литературы. Вроде Санька.

Когда мы принесли по охапке валежника, около машины уже стояла палатка, перед ней - столик и походные стульчики. На столе горела свеча в стеклянной банке. А в машине уже были разложены сиденья и расстелены одеяла.

Бомж Вася сноровисто, опытной рукой развел костер, подвесил над огнем чайник, нарезал хлеб и колбасу. А Мастер сидел за рулем, и мне показалось, будто он вполголоса разговаривает сам с собой. И как-то странно: что-то пробормочет и помолчит. Словно чей-то ответ слушает. И опять что-то скажет - коротко и односложно. Потом он наклонился к панели, что-то там сделал и, потягиваясь, пошел к костру.

Какая необычная ночь! Вместо того чтобы безмятежно дрыхнуть в своих постелях под охраной любящих родителей, мы в компании странных бомжей задумчиво сидим в чистом поле вокруг костра, как бездомные бродяги, смотрим в огонь, поеживаемся от налетающего порывами осеннего ветерка…

Лена грустит, обхватив руками колени. Алешка ворошит прутиком яркие угли. Санек ковыряется в плейере. А Норд, положив голову на лапы, прислушивается к ночным звукам и провожает мудрым взглядом улетающие ввысь искры…

Зашумел и загремел крышкой чайник, заплескал носиком.

Когда мы стали пить чай в теплой и дружеской обстановке, я осмелел и спросил все-таки Мастера:

– Извините, это не вы взорвали дом Короля?

Мастер не обиделся на такой нахальный вопрос, усмехнулся и ответил:

– Нет, к сожалению. Это его повар.

– Тоже наш человек? - деловито уточнил Алешка.

– Да нет, он случайно. Удрал после звонка из дома, а плиту газовую не выключил. У него там борщ кипел и одну конфорку залил. Газ скопился и рванул.

Что ж, объяснение убедительное. Только вот откуда посторонний бомж знает такие подробности? Но об этом я благоразумно спрашивать не стал.

После ужина мы еще немного посидели у костра. И, как ни странно, настроение у нас улучшилось. Положение на сытый желудок уже не казалось таким безнадежным. Что-нибудь да придумаем!

Мы загасили костер и забрались в машину. А наши бомжи улеглись в палатке. Правда, не сразу. Через некоторое время кто-то из них тихо вышел и куда-то ушел. Наверное, в поселок, курицу украсть. Они же все-таки бомжи, хоть и странные.

Засыпая, я услышал, как Санек сонно пробормотал:

– Ночь разочарований и надежд.

Любит он красиво выражаться. И это у него получается. Только вот спать опять улегся обутым. Все по той же причине.

Утром, чуть свет, мы выпили по чашке чая из термоса, который залил еще накануне бомж Вася, и собрали вещи. Мастер что-то написал на клочке бумаги и отдал мне:

– Это номер моего мобильника. На всякий случай.

Странная личность…

Утреннее шоссе было свободно. И мы вполне успели заскочить домой, умыться и собраться в школу.

Положение угрожающее…

Положение становилось угрожающим. С этой беготней за ускользающей «Гречанкой» мы здорово запустили школу. А впереди маячило окончание четверти. И неизбежные по этому поводу разборки с родителями. И последующие репрессии.

У Алешки-то более-менее складывалось с учебой нормально. Он систематически сдирал домашние задания и контрольные у своего друга-отличника и как-то выкручивался. А за сочинение «Как я провел лето» даже пятерку отхватил, за содержание. Он написал, как мы на пароходе плавали; наврал, конечно, много, но здорово. Правда, за грамотность пятерка не получилась… Гораздо меньше, в два с половиной раза. Но это его нисколько не смутило, да и Санек его поддержал.

– Главное, - сказал он, - не внешняя атрибутика творения, а внутренние его достоинства.

И откуда он такие афоризмы вытаскивает? И как ухитряется их запомнить?

Ну, а мне пришлось как следует взяться за уроки. Я, наверное, целый день за учебниками просидел. Но меня ни на минуту не оставляло чувство чего-то недоделанного. И вовсе это были не школьные проблемы. Честно говоря, меня очень беспокоила незаконченная история с таинственной монетой. И тревожило не то, что она исчезла, а те последствия для хороших людей, которыми эта пропажа грозила.