Красные звезды. Ядерный рассвет - Федор Березин

Конгресс, между прочим, касался проблем пространства-времени. Однако самое главное там, разумеется, сказано не будет. Никто из знающих ни словом не упомянет о существовании «всэсвита-отражения». Если кто-то и будет вещать о сугубо теоретических проблемах иных измерений, то лишь посланцы из каких-нибудь стран-сателлитов, совершенно не допущенные к настоящим секретам. Возможно, по случайности, кто-то из них предложит какую-то нужную идейку или даже формулу. Чем черт не шутит? Или там, Иосиф Виссарионович?

Но главное будет сказано не с трибуны, а наедине, и только для маскировки, за рюмочкой чего-нибудь горячительного. По этому случаю членкор Макаровский прихватил две бутылки французского коньяка, купленные в самом сердце Французской Коммуны – славном городе революций Париже.

Вот что сказал выдающемуся советскому физику его куратор, и кто знает, может, и всамделишний друг генерал КГБ Глыбин:

– Николай Александрович, мы очень на вас надеемся. Сейчас век научно-технического прогресса. Ученые, подобные вам, занимают все более почетное место среди сильных мира сего. Причем, даже на загнивающем Западе. А куда ж ему деваться, верно? Надо дружить с академиками, а то отстанешь в развитии от СССР. Нужно, чтобы вы раскрыли своим американским коллегам из самого верхнего ученого эшелона практически все карты. Пусть они знают, что мы не хотим нападать на США. По крайней мере, в глобальном плане. Что мы, действительно, ожидаем удара ОТТУДА. Пусть посодействуют. Пусть убедят эти тупиц – послов, что сейчас не до шуток. Самое страшное, к сожалению, может случиться в любой момент. Убедите своих научных… э-э… друзей… Правильно? Вы ж, ученые – интернационалисты, тут никуда не денешься. Наука вам мать, а любая родина для вас так, кормилица. Да шучу я, шучу, Николай. Подкалываю. Ну, или, там, проверяю, не собираешься ли ты смотаться от нас под видом этого самого конгресса. Как известный физик Гамов. Сбежал же, сволочь, и неплохо в этих Штатах устроился. Ладно, членкор Макаровский, это я так по-кагэбистски пошутил. Давно уж привыкнуть пора, Николай. Короче, убедите своих коллег, что их летающего разведчика над тайгой (ну, вы же в курсе дела, да?) мы хлопнули случайно. Никак не для проверки способности своих ракет. Мы хотим продолжить диалог. Понятное дело, Николай, дипломаты ведут переговоры. Но время, Коля, время! Мир на волоске, товарищ Макаровский. На тонюсеньком волоске. Если удар из вашего «всэсвита-отражения» застанет нас врасплох… в смысле, мы с американцами не успеем договориться, то атака сработает как детонатор. Представляете, тысячи ракет у них и, следовательно, у нас стартуют одновременно, и тогда… Да, что я вам поясняю элементарщину, Николай Александрович? Вы ж в курсе всего, вы в работе над последствиями антарктических испытаний участвовали.

Именно поэтому главным заданием Макаровского было ныне дипломатическое. Он очень надеялся не подвести Глыбина. Конечно, Нью-Йорк и всякие его «манхэттены» нужно обязательно посмотреть. Вдруг более возможности не предстанет? Не потому, что не пустят на конгрессы, а потому… Об этом думать не стоило. Или нет! Наоборот! Именно об этом и надо было думать. Все время. Мир надо сохранить любой ценой. Конечно, коллеги-иностранцы после этого наверняка будут от него дистанцироваться, ибо сами в политические страсти влезают всегда с неохотой. Но что стоила его репутация по сравнению с дальнейшим процветанием Родины? Совершенно ничего. Даже сейчас и здесь он убеждался в величии своей страны. «Боинг-747», следовавший по маршруту «Лондон – Нью-Йорк», перемещался по небу до жути черепашно.

– Какой у вас рост, вес, объем талии, размер ботинок, объем головы? – спросил Сашу старший помощник подводной лодки, заглядывая в бумажку.

– Э-э… Всего, пожалуй, и не вспомню.

Ген подумал, что ему хотят выдать форму – ведь он рассекал по подводной «корове» в аргентинском «хаки» не по размеру.

– Плохо. – Старпом подрулил к селектору и доложил: – Товарищ командир, он ни хрена не помнит! Что будем де…

– Не будьте дубиной, Миша! – рявкнул с «мостика» очень серьезный и занятый капитан второго ранга. – Спросите его о последнем размере «скафа», и все.

– Есть! – моргнул старпом; лицо его вытянулось. – Товарищ Александр Валерианович, а каков размер вашего скафандра для полетов?

– Четвертый…

– Четвертый, товарищ командир! – отрапортовал капитан третьего ранга в селектор.

– Сообщите радисту, – распорядились из рубки.

– Есть!

Старпом удалился, а Ген только рот раскрыл.

Однако вскоре все прояснилось. В каюту вошел всезнающий замполит Кулагин.

– Ну, вот вы и дождались, Александр Валерианович! – сообщил он лучезарно, и пожимая руку крепче обычного. – Скоро будем всплывать. Как рулить своими штурвалами, не забыли?

– У нас не штурвалы, – сказал Ген. – Новая разработка, генеральный конструктор Мясищев убедил руководство ВВС. У нас рычаги.

– Понятно, – кивнул Кулагин. – Но, я надеюсь, все равно припомните, что к чему?

– Само собой, – смущенно пожал плечами Саша, не понимая, к чему клонит замполит боевой «коровы».

– Щас полетите, – расплылся в улыбке главный подводный коммунист. – Кофе вам предлагать не буду. Как я слышал, перед полетом нельзя.

– Перед полетом? – переспросил Саша Ген.

– Ну, вы ж, Валерианович, у нас кто? Второй пилот и штурман. Верно?

– Верно, – подтвердил Саша.

– А там… – замполит вскинул взгляд к низкому, опутанному гирляндами труб, потолку. – Там, в небе… – Александр с удивлением пронаблюдал, как улыбка Олега Павловича втянулась куда-то внутрь, а ее место заняла нисколько не наигранная скорбная мина. – Там, в стратосфере, во вроде бы покоренных советским человеком высотах, там произошла страшная трагедия.

«Ястребы империализма все-таки подорвали «Глушитель»!» – с ужасом подумал Саша, имея в виду сверхтяжелую водородную боеголовку, которая теоретически способна подавить радиосвязь в пределах земного полушария.

Все оказалось не так страшно. Трагедия индивидуального уровня. Как пояснил капитан третьего ранга, на одном из гидропланов-заправщиков, Сашиной же марки «М-70», неожиданно, прямо в полете, умер от сердечного приступа второй пилот. Боевую задачу эта «семидесятка» еще не выполнила, и кто-то в штабе ВМФ сообразил, что на той «корове», у которой гидроплан будет отсасывать топливо, как по заказу, совершает круиз именно второй пилот с аналогичного типа самолетов.

Саше тут же сняли кардиограмму. Врача для диагностики прислал командир «Григория Адамова». Кстати, Александру нужно было с ним повидаться перед сходом за борт, ведь именно он изъял у Гена «наградное» оружие «люгер», пояснив, что иметь в личном пользовании на борту огнеопасной «коровы» такие вещицы очень нежелательно. Любимый «парабеллум» следовало вернуть.

Швейцария, даже социалистической формации, может биться о свои Альпы головой от зависти. Еще бы! Возможно, они и делают самые ходячие на шарике ручные будильники, но вот насчет серьезных вещей, тут уж извините-подвиньтесь. Ракетный замах – это привилегия сильных мира сего. Уничтожение вращающегося по орбите железа доверено самым-самым. Суперменам из войск ПВО. Так еще и среди оных проведен кастинг, дабы выявить истинные алмазы. Особый вид вооруженных сил внутри рода войск противовоздушной обороны – противокосмическая оборона.