Наследие. Наследие 2 - Сергей Сергеевич Тармашев

получит выговор и отправится в отпуск зимой, после новогоднего дежурства. Но он очень даже управляем. Неуправляемый офицер не ходил бы с горсткой людей на усмирение огромных толп по первому же требованию. Васильев – это страшилка для «заботливых», а его «черные забрала» – лишний козырь в нашем рукаве. Зачастую достаточно просто прислать его роту к месту проведения очередного митинга в защиту лигов, и неприкосновенность общественного порядка обеспечена! Такие ресурсы надо беречь, полковник! Разогнать их всегда успеем.

Генерал поерзал в кресле, быстро перебирая бумаги, которыми минуту назад потрясал перед Васильевым, и вновь посмотрел на застывших перед ним офицеров полиции.

– Кстати, о «черных забралах»! – Он постучал пальцем по стопке официальных жалоб. – Решение-то действенное. Стоит затонировать лицевые щитки всему ОМОНу, надо только организовать какое-нибудь оправдание данному процессу. Вроде того, что Васильеву солнце в глаза светит.

– Это вызовет скандал, товарищ генерал, – осторожно возразил все тот же полковник.

– Знаю, – не стало спорить начальство. – А вы пораскиньте мозгами, чтобы причина была более убедительной. Закажите исследования в один из наших институтов, проведите испытания, тендер, в конце концов. Сейчас не те времена, долго возмущаться не будут. Это они смелые, пока на страданиях «заботливых» и их лигах делают деньги и карьеру. А как те же самые голодные лиги и их родители, страдая от нищеты, начинают таскать еду с прилавков, выдергивать мелочь из касс или отбирать бумажники в подворотнях, так сразу же бегут в полицию. В этот момент никто из них почему-то не вспоминает, что полиция плохая или ОМОН жестокий.

Генерал просмотрел еще пару жалоб и пренебрежительно фыркнул, отбрасывая одну из них:

– Нет, это ж надо, четверо детей-лигов было затоптано разбегающейся толпой! – Он скривился, словно человек, только что услышавший редкостную глупость. – А зачем надо было тащить с собой детей на беспорядки, заведомо завершающиеся столкновением с полицией?! Мозги где?! – и, вновь посмотрев на полковника, закончил: – Пока шумиха не уляжется, Васильевым толпу лучше не дразнить. Деньте его куда-нибудь на несколько дней. Вон, отправьте в Москву, пусть везет под конвоем подозреваемых по делу МАГБ. Служба Безопасности «Сёрвайвинг Корпорэйшн» как раз выразила желание получить их в свое московское представительство.

– Это ужасное, чудовищное обвинение! – негодование Эмиля Эдуардовича более походило на вспышку злобы. – Это кощунственно! Вы обвиняете роддом в краже ребенка! Наши врачи посвятили жизни делу акушерства! Жизни! Мы живем тем, что помогаем маленьким человечкам появляться на свет, а вы заявляете мне такое!

– Не повышайте на меня голос, – Марина негромко, но твердо оборвала поток докторского возмущения. – Я никого не обвиняю, это прерогатива суда. И я не утверждаю, что моего ребенка похитили, в этом пусть полиция разберется. Но я убеждена, что мне отдали чужого младенца, и докажу это! Поэтому сейчас я прошу вас, доктор, помочь мне разыскать моего ребенка!

Она сидела в кабинете Эмиля Эдуардовича почти полчаса, и все это время доктор не мог поверить в серьезность ее заявления. Поначалу он даже прямо спросил у нее, не пытается ли она таким образом изменить свое прежнее решение об отказе от добровольной эвтаназии. И даже сказал, что при определенных стараниях это можно организовать, правда, потребуется время и куча отписок. Когда же Марина четко и ясно объяснила, что намерена сохранить ребенка, каким бы он ни был, но при этом желает воспитывать именно своего сына, а не чужого, Эмиль Эдуардович недвусмысленно выразил сомнения в искренности ее слов.

– Извините, Марина Вячеславовна, но ваши доводы выглядят, мягко говоря, надуманными! – заявил доктор. – Ни в коем случае не хочу вас обидеть, но единственное, на чем основана ваша уверенность, это родинка на пяточке младенца, которую вы якобы видели в момент родов! Позволю себе заметить, что в процессе родов женщина испытывает болевой шок, ее психика далека от стабильности, внимание рассеяно, а окружающая действительность воспринимается весьма отличной от реальности! Галлюцинации или обман зрения в таких случаях – обычное дело. Подумайте сами, пяточка новорожденного совсем крохотная, а вы умудрились разглядеть на ней родинку! Да еще в том же месте, где она имеется у вашего мужа! Более вероятным представляется, что вы просто хотели увидеть ее там и, будучи, по сути, в пограничном состоянии, увидели то, чего на самом деле не было. Вы приняли желаемое за действительное! Женщинам это свойственно!

Марина тяжело вздохнула, усилием воли сдерживая истерику. Она пыталась убедить врача, что не теряла ясности сознания во время родов и уверена в своих словах. Эта беременность у нее вообще прошла довольно легко и без каких бы то ни было осложнений, Марина родила не в первый раз и отлично понимает, о чем ведет речь. Но доктор не желал ничего слышать, всячески настаивая на полной безосновательности ее слов.

– Почему вы не хотите мне помочь? – в отчаянии воскликнула женщина. – Неужели это так сложно – осмотреть пяточки у всех младенцев, родившихся в тот день? Это всего лишь несколько малышей, дайте мне адреса семей, если не желаете возиться, я сама поговорю со всеми!

– Я не имею права разглашать подобную информацию! – затряс головой врач. – Это прерогатива компетентных органов! Да и как вы это себе представляете?! Раздается звонок в дверь, на пороге стоит незнакомая женщина, которая заявляет, что должна осмотреть вашего младенца на предмет родинки на пяточке, и если она ее найдет, то отберет у вас малыша? Поставьте себя на место родителей! Как бы вы отреагировали на подобное?! А если у кого-то из младенцев действительно обнаружится родимое пятно в области пяточки, но не там, где вы утверждаете, а, допустим, со смещением на пару сантиметров в сторону? А если ребенок при этом окажется «чистым», вы уверены, что не измените свою позицию и не станете утверждать, что это ваш младенец в любом случае?

– Но это же можно проверить с помощью генетической экспертизы! – не сдавалась Марина.

– Можно, – согласился доктор. – Но на это требуется согласие родителей или решение суда! Ваши домыслы основанием не являются! Если бы по требованию первого встречного проводилось такое, мир бы уже сошел с ума, все принялись бы отбирать друг у друга «чистых» детей!

– Да как вы смеете?! – не выдержала Марина. – Как у вас вообще язык поворачивается говорить такое?!! Это у меня отобрали моего ребенка! У меня, слышите?!! В вашем роддоме! Я лишь хочу вернуть своего сына! И все! Больше мне от вас ничего не надо!

– Давайте успокоимся, – примирительно предложил врач, – на эмоциях мы ничего не решим. В конце концов, я вас понимаю, но поймите и вы меня! У меня нет