Благородный дом. Роман о Гонконге - Джеймс Клавелл

— Нет. Здесь Китай, здесь все по-другому. — Взгляд голубых глаз Смита тоже стал жестче. — И ты это знаешь лучше меня.

— Это попросил сказать мне один из твоих «друзей»?

Смит пожал плечами.

— Я слышал ещё одну вещь. Твоя доля в вознаграждении Драконов за Джона Чэня составляет сорок тысяч гонконгских долларов и…

— Это не я нашел его! — не проговорил, а проскрежетал Армстронг.

— Даже если так, сегодня вечером в твоем столе будет лежать конверт. Вот что мне довелось узнать, старина. Это, конечно, всего лишь слухи.

Мозг Армстронга анализировал полученную информацию. Суммы в сорок тысяч гонконгских долларов как раз хватило бы, чтобы выплатить не терпящий отлагательства давнишний долг, который нужно было вернуть к понедельнику, его проигрыш на фондовой бирже. «Ну, вообще-то, старина, нужно заплатить. Уже прошло больше года, и у нас, вообще-то, правила. Я на тебя не давлю, но мне действительно нужно закрыть этот вопрос…»

«Смит опять прав, — без горечи подумал Армстронг. — Эти ублюдки знают всё и без труда могли выяснить, сколько у меня долгов. Так что, брать или не брать?»

— Всего сорок? — криво улыбнулся он.

— Насколько я понимаю, этого достаточно, чтобы решить твою самую насущную проблему, — процедил Смит, глядя на него теми же колючими глазами. — Так ведь?

Армстронг не сердился на Змею за такую осведомленность.

«Я о нем знаю не меньше, хотя мне и неизвестно, сколько у него денег и где они спрятаны. Но ведь это без труда можно выяснить, расколоть его, если захочется. Запросто».

— Спасибо за кофе. Давно такого не пил. Пойдем?

Смит неуклюже накинул форменный дождевик поверх ловко пригнанной формы, поправил поудобнее руку на перевязи, надел фуражку, как обычно под лихим углом, и пошёл первым. По дороге Армстронг предложил У рассказать о том, что произошло, и что говорил юнец, заявивший, будто он один из Вервольфов, и что наплела старая ама.

— Очень хорошо, У, — одобрил Армстронг, когда молодой человек закончил рассказ. — Наблюдение и расследование проведены отлично. Отлично. Главный инспектор Смит говорит, что ты хочешь служить в Эс-ай?

— Да, сэр.

— Почему?

— Это важный участок, важная часть особого подразделения, сэр. Меня всегда занимала служба безопасности и то, как колония оберегается от врагов. Я думаю, это очень интересно и важно. Мне хотелось бы по мере сил внести свой вклад, сэр.

На какой-то миг их слух сосредоточился на отдаленном завывании пожарных сирен, доносившихся сверху, с холма.

— Ещё один тупой ублюдок, наверное, опрокинул печку, — мрачно прокомментировал Смит. — Господи, слава богу, что идет дождь!

— Да, — согласился Армстронг, а потом добавил, обращаясь к У: — Если все окажется именно так, как прозвучало в твоем докладе, я замолвлю за тебя слово в Эс-би или Эс-ай.

Очкарик У не смог сдержать широкой улыбки.

— Да, сэр, благодарю вас, сэр. А Там действительно из моей деревни. Да, сэр.

Они свернули в нужный переулок. На них из-под зонтов и брезентовых навесов с угрюмой подозрительностью таращились толпы покупателей, владельцев ларьков и лавок: Смит был гуйлао, которого в Абердине все знали и боялись.

— Вот здесь, сэр, — шепнул У.

Следуя уговору, Смит как ни в чем не бывало остановился у ларька возле входа, якобы для того, чтобы глянуть на овощи, и хозяин палатки тут же пришел в ужас. Армстронг с У прошли мимо входа, потом резко повернули, и уже вместе все трое быстро поднялись по ступенькам. Двое полицейских в форме, которые следовали за ними на безопасном расстоянии, материализовались будто из воздуха и блокировали вход. Как только он оказался под контролем, один из копов быстро проследовал по узкому проулку к задней части дома, убедился, что агент в штатском, охранявший там единственный выход, на месте, и рванулся назад на помощь немногочисленным стражам порядка, что охраняли заграждения перед банком «Виктория».

Внутри многоквартирный дом был таким же блеклым и грязным, как снаружи, на каждой площадке валялся мусор. Шедший впереди Смит остановился на площадке третьего этажа, расстегнул кобуру револьвера и отступил в сторону. Армстронг, ни минуты не колеблясь, навалился на хлипкую дверь и, сломав замок, быстро вошёл. Смит тут же последовал за ним, а нервничавший У остался сторожить дверь. В сереньком помещении с потертыми диванами, ветхими стульями и засаленными шторами висел сладковато-кислый запах опиума и растительного масла для жарки. Плотно сложенная матрона среднего возраста уставилась на них, раскрыв рот и уронив газету. Полицейские стали проверять другие помещения. Открыв одну из дверей, Смит обнаружил обшарпанную спальню, за следующей дверью был грязный унитаз и ванна, за третьей — ещё одна спальня, куда каким-то чудом втиснули четыре кровати, теперь неубранные. Последнюю дверь распахнул Армстронг. В загроможденной и грязной крошечной кухне А Там склонилась над грудой белья, которое стирала в засаленной раковине. Она подняла на полицейского недоуменный взгляд. За ней виднелась ещё одна дверь. Армстронг тут же протиснулся мимо А Там и рывком открыл дверь. Никого. Это была скорее кладовая, чем комната: без окон, с прорезанной в стене вентиляционной отдушиной, и места там хватало лишь для небольшой пружинной кровати без матраца и ломаного комода.

Армстронг прошел назад в гостиную. А Там шаркала за ним. Дышал он ровно, и сердце успокаивалось. Все это заняло считанные секунды, тем временем Смит вынул документы и мило проговорил:

— Извините, что потревожили, мадам, но у нас ордер на обыск.

— Што?

— Переводи, У, — приказал Смит, и юный констебль повторил сказанное, начав, как было условлено, играть роль переводчика при двух тупых полицейских-гуйлао, не говорящих по-кантонски.

У женщины отвисла челюсть.

— Обыск! — взвизгнула она. — Какой обыск? Мы люди законопослушные. Мой муж — правительственный служащий. У него есть важные друзья. А если вы ищете место, где обучают азартным играм, то мы здесь ни при чем. Это на четвертом этаже, в заднем углу. И мы ничего не знаем о вонючих шлюхах из шестнадцатой, что устроили там целое заведение и вкалывают день и ночь, а из-за них мы, циви…

— Довольно! — резко оборвал её У. — Мы из полиции, и у нас важные дела. Эти господа из полиции — очень важные люди! Ты жена мусорщика Чжуна?

— Да, — угрюмо подтвердила она. — Что вам от нас нужно? Мы не сделали ниче…

— Хватит! — рявкнул по-английски Армстронг с нарочитой надменностью. — Это А Там?

— Эй, ты! Ты А Там?

— А, я? Што? — Старая ама нервно теребила подол фартука. У она не узнала.

— Значит, ты А Там! Ты арестована.

А Там побелела, а её хозяйка, дама среднего возраста, выругавшись, тут же сказала:

— А, значит, они по твою душу! Ха, мы про неё и знать ничего не знаем. Несколько месяцев назад подобрали на улице, дали ей кров и зара…