Обман Инкорпорэйтед - Филип Киндред Дик

Хедли просунул руку в отверстие и стал нащупывать внутреннюю дверную ручку. Все напрасно: замок был закрыт, а ключ лежал в кармане у Фергессона. Хедли продолжил обследовать внутреннюю сторону двери, выдергивая и осматривая неровные осколки стекла, преграждавшие путь, а затем он вдруг вставил плечо в дырку и пихнул дверь.

Стекло ввалилось внутрь и с шумом посыпалось на пол. Обрушился целый кусок, а отверстие превратилось в зияющую наклонную прорезь размером один на два фута. Пальто Хедли распоролось и свисало клочьями на руках и плечах. Кучка людей у него за спиной разрослась до большой толпы. Никто не шевелился и не предпринимал попыток приблизиться к сумасшедшему. Люди с бледными лицами зачарованно и испуганно наблюдали, как Хедли отступил от двери и встал, широко расставив ноги, задыхаясь и вытирая кровь со щеки.

– Впусти меня! – взмолился он. Теперь его голос слышался четко – резкий, агонизирующий, уже какой-то нечеловеческий. Но Фергессон даже не шелохнулся, чтобы открыть то, что осталось от двери. Напряженно, неподвижно прислушиваясь, он задавался вопросом, где же полиция, почему она до сих пор не приехала?

Фергессон понял, что собирается сделать Хедли, еще до того, как тот задвигался. Секунду Хедли постоял на цыпочках, покачиваясь и стараясь обрести равновесие, а затем, наклонив голову и выставив вперед плечи, с грохотом влетел в неровное отверстие. Он ударился с ошеломительной силой: осколки разлетелись повсюду, осыпав дождем Фергессона, впившись в пол, в телевизоры, в прилавок. Люди на улице в ужасе разинули рты.

Хедли втиснулся в отверстие и бесцельно забарахтался – изуродованное, гротескное, истекающее кровью существо. Его тело беспорядочно трепыхалось, точно сгусток рефлексов и мышц, лишенный центральной нервной системы. Сломанные пальцы ощупали края оставшегося стекла: Хедли вздрогнул и затем стал постепенно просачиваться внутрь. Из спины и рук торчали осколки, вонзившиеся в плоть. Скулы влажно блеснули ужасающей белизной. Левый глаз на ниточке свисал на щеку, часть нижней челюсти была срезана.

Когда судорожно извивавшееся существо ринулось головой вперед, к обочине с заунывным воем подкатила полицейская машина скорой помощи. Толпа расступилась перед полицейскими, и они быстро подошли к двери.

Фергессон пробрался вперед и открыл дверь. Он успел распахнуть ее до конца, прежде чем его страшно вырвало у края прилавка, где одиноко мигала призрачно-голубым светом дежурная лампочка. В магазин вломилась бригада медиков и столпилась вокруг Хедли. Спустя долгое время они уложили его на носилки и отнесли к карете скорой помощи. Минуту спустя снова завыла сирена, и санитарная машина аккуратно вписалась в поток транспорта.

– Это вы звонили? – обратился полицейский к Фергессону. – Вы владелец этого магазина?

– Да, – насилу вымолвил Фергессон и опустился на подоконник, между картонными стендами и тряпками для пыли, рядом со степлером. – Он серьезно ранен? Выживет?

– Все будет нормально, – ответил полицейский. – Его залатают. Во всяком случае, большую часть, – он достал блокнот и карандаш; тем временем другой полицейский разгонял напуганную, любопытную толпу. – Вы знакомы с этим человеком?

– Да, я знаком с этим человеком.

– Вы хотите предъявить уголовное обвинение или хотите спустить все на тормозах? – полицейский перевернул страницу в блокноте. – Возможно, вам следует спустить все на тормозах.

– Я спущу все на тормозах, – сказал Фергессон. – Я не хочу предъявлять никаких обвинений.

– Вы застрахованы? – спросил полицейский, указав на раскуроченную стеклянную дверь, пока другой полицейский неуклюже пытался закрыть дверную раму.

– Да, я плачу страховку уже двадцать лет.

Сквозь зияющее рваное отверстие в двери проникали звуки – шум автомобилей и приглушенные голоса. Ночной ветер доносил эти неравномерные звуки с улицы, смешанные голоса людей и машин.

– Я позвоню его жене, – сказал Фергессон, нетвердо встав на ноги.

– Мы сами можем позвонить, – произнес полицейский.

– Это моя вина, – возразил Фергессон, подойдя к телефону и взявшись за трубку. – Я и позвоню.

На переднем сиденье «хиллман-минкса» сидел Дейв Гоулд: вцепившись в руль, он с серьезным видом всматривался в дорогу. Дейв ехал осторожно, сознавая ответственность, избегал ям и рытвин: крошечная английская машинка скользила в потоке машин, переезжала через железнодорожные пути, катилась мимо заводов, закоптелых магазинов и высоченных деревянных домов, потускневших от старости и ветхости.

– Ребро не болит? – с тревогой спросила Лора, обернувшись на сиденье к Стюарту Хедли.

– Все хорошо, – ответил тот.

Сидевшая рядом Эллен сжала его ладонь.

– Мы почти приехали. Надеюсь, ты не слишком расстроишься – это совсем не такая квартира, как у нас была. Она немного… – Эллен нервно взмахнула рукой. – То есть она совсем запущенная, дорогой. Но ее можно отремонтировать: она могла бы стать очень милой.

Лора Гоулд посмотрела в упор на Стюарта Хедли.

– Как твоя челюсть? – спросила она.

– Нормально, – ответил он, слегка улыбнувшись. – Все будет хорошо.

Удовлетворенная Лора откинулась на спинку и сосредоточилась на дороге.

– Жарковато, – сказала она. – Дейв, включи систему охлаждения, а то я изжарюсь.

– Не знаю, как ею управлять, – сообщил Дейв. – Посмотри в бардачке – руководство где-то там.

– Зачем ты купил машину, если не знаешь, как ею управлять? – спросила Лора и, хихикнув, повернулась к Стюарту и Эллен. – Он оплатил все дополнительные примочки. Совсем рехнулся. Шлемазл!

– Мне необходима машина, – упрямо сказал Дейв. – Мне нужно ездить.

– Он не разрешит мне водить, – продолжила Лора. – Для меня она слишком хороша. Это же не моя, а его машина, – она непристойно подмигнула Эллен. – Лев самоутверждается, – а затем подмигнула Хедли. – Тоже мне лев.

Сперва он не заметил дома, который стоял на левой, слепой стороне улицы. Крепко сжимая Пита, Эллен с тревогой наблюдала, как Хедли с трудом вылез из машины. Его ярко осветило позднее сентябрьское солнце, и он встал, моргая и приводя себя в порядок, а потом протянул руку, чтобы взять Пита, и Эллен пошла следом за ним.

– Что ты о нем думаешь? – быстро спросила она с горящим, пытливым взором.

Пока Хедли рассматривал полуразвалившееся здание, «хиллман-минкс» с кашлем завелся и умчался прочь. Дейв и Лора неистово помахали на прощанье, и их машинка быстро исчезла среди автомобильного потока. Стюарт и Эллен остались на тротуаре одни.

– Почему они уехали? – с легким любопытством спросил Хедли.

– Они вернутся позже, – Эллен проворно взяла его за руку. – Хочешь войти? Готов?

– Конечно, – Хедли уже забыл о Гоулдах и угловатой походкой двинулся к дому.