Сочинения в трех томах. Том 1 - Майн Рид

— Мужем? Так вы, значит, замужем?

— Нет. Я была обвенчана, но не считаю этого негодяя своим мужем.

Охотница замолчала, видимо взволнованная каким-то тяжелым воспоминанием, и я почувствовал, как дрогнула ее рука, лежавшая у меня на поясе.

— Ваши слова чрезвычайно меня заинтересовали, — заметил я, желая заставить ее рассказать о себе побольше. — Но я понимаю, что не имею права на вашу откровенность.

— Вы можете заслужить ее.

— Скажите мне, как?

— Вы упомянули, что намерены вернуться в Штаты. У меня будет к вам просьба, и, если вы согласитесь ее исполнить, я расскажу вам свою историю. В ней нет ничего особенного. Это повесть о простой девушке, которой изменил ее возлюбленный. Отец же забыл свой родительский долг, а муж оказался обманщиком, клятвопреступником и негодяем.

— Я вижу, что ваша судьба сложилась очень неудачно. Но ваши слова только еще более заинтриговали меня. Я дорого дал бы, чтобы знать, кто вы такая и как попали сюда.

— Сейчас нет времени говорить об этом. Ваши товарищи, если они еще живы, находятся в смертельной опасности. Ваш долг думать о них, мой же — не допустить, чтобы Кровавая Рука ушел отсюда. Это приведет в отчаяние того, кому я обязана жизнью и покровительством.

— О ком вы говорите?

— Об Уа-ка-ра, заклятом враге Кровавой Руки и всех арапахо.

— Уа-ка-ра?

— Да. Это вождь племени юта. Вы сейчас его увидите… Скорее! Лагерь близко. Вон там, за скалами, уже виден дым. Вперед, сэр, вперед!

Повинуясь ее приказанию, я пустил коня галопом. Но скачка наша продолжалась недолго. Через сто ярдов ущелье, внезапно расширившись, вывело нас в красивую небольшую долину, лишенную деревьев, но поросшую травой. На противоположном ее краю сомкнутые ряды белых конусов указывали на то, что перед нами лагерь индейцев.

— Это вигвамы племени юта, — сказала моя спутница.

Глава LXXII

УА-КА-РА

Вигвамы были расположены в два ряда, а между ними шел широкий проход, в конце которого стоял вигвам вождя, более обширный, чем остальные. Вигвамы имели форму конусов, образованных поставленными в круг жердями, верхние концы которых были связаны вместе. Их покрывали бизоньи шкуры, выскобленные и выбеленные. Спереди каждый такой шатер имел отверстие для входа, закрытое свободно подвешенным куском шкуры. Треугольный кусок кожи около верхушки был отвернут наружу и натянут наподобие перевернутого паруса. Он защищал дымоход от ветра. Снаружи каждый вигвам был разрисован картинками, изображавшими подвиги его хозяина: схватки с пумой, гризли или с воинами враждебных племен. Особенно много таких изображений было на шатре вождя. Он был буквально сплошь покрыт всевозможными знаками и фигурами, словно какой-то пестрый ковер.

Перед шатрами стояли высокие копья с прислоненными к ним кожаными щитами, длинные луки из дерева и более короткие — из рогов горного барана. Тут же висели колчаны, наполненные стрелами. Я заметил, что, кроме этого, почти у каждого вигвама стояло ружье. Это меня не удивило, так как я знал, что для племени юта огнестрельное оружие давно перестало быть тайной.

Повсюду виднелись растянутые на траве свежесодранные шкуры, которые женщины скоблили, стоя на коленях. Девушки с обмазанными глиной корзинами на головах проходили мимо, направляясь к ручью или возвращаясь от него. Мужчины стояли группами, лениво переговариваясь, или, присев на корточки, играли в кости. Мальчишки практиковались в стрельбе из луков, а малыши возились в траве со щенятами. Собаки стаями слонялись между шатрами; лошади, овцы, козы, мулы и ослы, смешавшись в одно стадо, паслись на поляне недалеко от лагеря. Таким предстал передо мной поселок племени юта. Как и следовало ожидать, при нашем появлении в нем все мгновенно изменилось. Игроки вскочили на ноги, женщины оставили работу, побросав на шкуры свои скребки.

Повсюду слышались возгласы удивления. Дети завизжали, прячась за матерей. Заворчали и залаяли собаки, заржали лошади, заревели ослы и мулы. Блеяние овец и коз дополнило этот общий хор.

— Туда, к вигваму вождя! — указала моя спутница, соскочив с лошади и направляясь впереди меня к шатру. — А вот и он сам — вождь Уа-ка-ра!

Это был среднего роста прекрасно сложенный индеец в одежде из расшитой оленьей шкуры. На ногах у него были гетры из алого сукна, а на голове — убор из разноцветных перьев, который за спиной спускался до самых пят. С его левого плеча ниспадал полосатый плащ. Пояс из красного китайского шелка, свободно охватывавший талию, дополнял этот живописный костюм. У вождя были благородные черты лица и острый орлиный взгляд. Лицо не было свирепым, а скорее мягким и доброжелательным. Таким, по крайней мере, оно представилось мне. Знай я, что за человек находится передо мной, я понял бы, что мягкое выражение не соответствовало его подлинному характеру. Он, правда, не был жесток, но славился мужеством и воинственностью. Я стоял лицом к лицу с самым знаменитым в Америке индейским вождем. Это был Уокер, предводитель племени юта и друг знаменитого траппера, с которым он обменялся именами. В произношении юта это имя превратилось в «Уа-ка-ра».

Когда я подъехал к вождю, рядом с ним стоял какой-то чрезвычайно странный субъект, судя по одежде и цвету кожи — мексиканец. Костюм его состоял из темной бархатной куртки и таких же брюк и дополнялся черным сомбреро. Кожа его лица была очень смуглой, но все же значительно светлее, чем у индейцев. Это был маленький человек с комично-серьезным лицом. На его поясе висел какой-то странный предмет. Это был кусок дерева длиной около восемнадцати дюймов, напоминавший не то часть сапожной колодки, не то половину деревянного ярма. В его толстом конце виднелась выемка, к ней прикреплялись ремни, на которых он и висел. Маленький мексиканец производил — и вполне справедливо, как я впоследствии убедился, — впечатление чудака. Это был знаменитый траппер Педро Арчилети, или Деревянная Нога, как его прозвали товарищи. Удививший меня забавный предмет у него на поясе был деревянной ногой, которой владелец ее пользовался, только когда при долгой ходьбе настоящая