Наемник - Андрей Ливадный

Чуть ниже замысловатой пространственной модели отображались данные по исследуемому объекту. Дата выпуска кристаллосхемы – 2425 год. Серийный номер – 975 437 089 ВМ.

С тех пор как Кирсанов возглавил лаборатории изучения боевого «ИИ», его мучил немаловажный вопрос: имеют ли цифры серийных номеров исследуемых кристаллосхем прямое отношение к количеству выпущенных за период войны модулей искусственного интеллекта? Его брала оторопь от одной лишь мысли о сотнях миллионов боевых «ИИ», затаившихся в глухой тиши не найденных пока бункерных зон или ведущих борьбу за существование на захламленных боевой техникой «карантинных» мирах.

Их количество слишком велико. Они не потеряли цель существования, они ставят перед собой неведомые нам задачи и будут стремиться к их реализации. Сколько бед способен натворить искусственный разум, изувеченный травматическими воспоминаниями погибшего пилота, Андрей знал по собственному опыту.

Когда его спрашивали, воевал ли он, Кирсанов лишь пожимал плечами. Каждый раз возникала двойственная ситуация. Сказать правду – не поверят, а лгать он не привык. На самом деле Андрей не участвовал в боевых действиях лично, но, работая над темой исследования «Одиночек», пропустил через собственный рассудок столько травматических воспоминаний разных людей, хранимых искусственными интеллектами боевых машин, что хватило бы не на одну битву.

Казалось бы, зачем боевым машинам – этим исчадиям высочайших технологий – понадобился человек в качестве пилота?

Все объяснялось просто. Нейронные сети невозможно запрограммировать. Их необходимо обучать, а на это уходят годы, что недопустимо в сроках и задачах войны. Чтобы лучше понять ситуацию, опять неизбежно приходилось обращаться к истории. Первые серв-соединения Альянса появились вскоре после поражения на Дабоге. Однако «Хоплиты» и «Фалангеры» (именно на базе серв-машин проходили боевые испытания управляющих модулей «ИИ», позднее модифицированных для нужд флота) не являлись копиями аграрных роботов непокорной планеты. Земному Альянсу не удалось захватить ни одного образца колониальной техники. Конструкторы, работавшие над техническим заданием по проектированию серв-машин, имели в своем распоряжении лишь концепцию и небольшое количество видеозаписей. Кроме того, они были обязаны создать механизмы, которые после испытаний сразу же уйдут в серию, на конвейер, а значит – ориентировались на уже существующие производства, использовали стандартные узлы и агрегаты, задействовали технологии, уже внедренные в промышленность.

В результате серв-машины, поступившие на испытания, радикально отличались по своей конструкции от агророботов Дабога. В схеме управления первыми «Фалангерами» и «Хоплитами» не предусматривалось участие человека, однако модуль искусственного интеллекта «Alone», разработанный для новых машин, не оправдал возложенных на него ожиданий. Оснащенная искусственными нейросетями саморазвивающаяся кибернетическая система прекрасно справлялась с поставленными задачами в рамках полигонов, но как только дело дошло до столкновения с реальным противником, «Одиночку» первой модели ждало полное фиаско.

Люди, управлявшие перевооруженными, модернизированными, приспособленными к задачам войны агророботами Дабога, оказались неодолимыми противниками. Их сила заключалась в человеческом образе мышления, непредсказуемом, презирающем понятие целесообразности, – ими управляли чувства, толкающие пилотов на неординарные поступки, против которых машинная логика оказалась абсолютно бессильной. Выигрывая в точности нанесения ударов, эффективности применения оружия, «Одиночки» проигрывали схватку задолго до выхода на дистанцию огня.

Новый тип планетарной техники, которому прочили великое будущее, не оправдал возлагаемых надежд. Но разгорающаяся с новой силой война требовала отыскать выход.

Кирсанов невесело усмехнулся в ответ своим мыслям.

Разработчики серв-машин Альянса были прежде всего людьми. Их гений не давал иммунитета к репрессиям, – делая шаг за грань морального и технического фола, они думали о своих жизнях, о семьях, но никак не о будущем цивилизации. Тоталитарное общество Земли не прощало сбоев в системе, и если какой-то из винтиков не давал работать машине, его уничтожали, заменяя новой деталью.

Простое и эффективное решение проблемы, найденное в лабораториях Юноны, подписало приговор всем людям, вне зависимости от стороны, на которой они сражались, но в ту пору о вероятных последствиях никто не думал. Армии требовались новые машины, и они были созданы. В рубках «Фалангеров» и «Хоплитов» появились пилот-ложементы, модули искусственного интеллекта прошли модернизацию, получив опцию прямого нейросенсорного контакта с разумом человека.

«Одиночки» первой серии, по замыслу конструкторов, должны были обучаться у человека, запоминать нестандартные приемы боя, но на самом деле на практике вышло так, что искусственные интеллекты заимствовали элементы человеческого мышления, начинали осознавать факт собственно бытия и в конечном итоге обретали свободу, но… только после смерти пилота.

* * *

Этой ночью Андрей надолго задержался в лаборатории «ИИ».

Много лет он бесплодно искал выход из сложившейся ситуации. Начальство подгоняло его, и тут же, противореча себе, заставляло распылять силы, тратить время на мелкие, незначительные исследования.

Он наблюдал и понимал, что вопрос поиска секретных военных баз Альянса все более политизировался, превращался в часть кулуарной борьбы за власть. Однажды осознав, что его усилия, проходящие на грани смертельного риска и морального истощения, по большому счету, работают на отдельных людей из высшего эшелона власти, он поневоле начал присматриваться и прислушиваться ко всему, происходящему вокруг.

Постепенно перед ним открылось понимание истинного положения дел.

Луна Стеллар – главная база Флота Колоний – все еще жила по законам войны. Здесь сложилась тоталитарная иерархическая система, во главе которой стоял адмирал Воронцов и группа приближенных к нему офицеров. По сути, они являлись авторами порочной доктрины послевоенной безопасности, в угоду которой многие звездные системы периферии оказались брошенными на произвол судьбы.

Кирсанов не без оснований подозревал, что адмирал Воронцов, используя свою неограниченную власть во флоте, диктовал условия другим системам Союза Центральных Миров, а угроза, исходящая от разбросанных по окраине Обитаемой Галактики военно-космических баз Альянса, умело эксплуатировалась политиками новой формации для нагнетания страха и истерии.

Будучи человеком неглупым, Андрей понимал – такая политика накличет беду. Результаты, полученные за период многолетних исследований, давали достаточно поводов для тревоги, но его доклады натыкались на глухое, раздраженное молчание со стороны высшего руководства флота и напоминали глас вопиющего в пустыне.

Почему мы, победив в войне, не стали свободнее? Что заставляет меня нервничать? Откуда взялся въедливый, уничтожающий страх перед каждым грядущим днем? Выходит, что все, кто понимает пагубность отступления, осознает степень угрозы, исходящей от карантинных секторов окраины, каждый здравомыслящий житель Форта Стеллар подсознательно ждет очередного удара, изнывает от предчувствий, но ровным счетом ничего не делает для предотвращения беды?