Правила вождения за нос - Галина Куликова

Та даже растерялась от подобного заявления.

— Я даже и представить себе не могла…

— Вот ни капельки не удивляюсь, что она тебе непризналась! — ухмыльнулся Фокин. — Еще бы! Это бы ее унизило в твоихглазах!

— Да ведь мы подруги! — не поверила она. — Яей все про себя рассказываю.

— Ну и зря! — подвел тот черту. — Все, что тыей рассказываешь, она может обернуть против тебя.

— Да ну вас! — надулась Настя. — Что выпонимаете в женской дружбе?

Стас с Фокиным преглянулись с пониманием. Они не понимают вженской дружбе! Кому в ней и понимать, как не мужчинам, в самом-то деле?

— Так что от меня требуется? — спросил Степа,складывая руки на груди. — Я имею в виду исторические факты.

— Ничего не требуется! — легко ответилСтас. — Мы просто хотели точно знать, кто был в курсе того, что вы —потомок Шестакова, а Настя — правнучка Анны Ивлевой.

— В общем, я никому не рассказывал. Полагаю, если быотец что-нибудь знал про наследниц Ивлевой, он бы мне рассказал. Не думаю, чтоон что-то от меня скрывает.

Да и зачем, собственно?

— Мои бабушки с ума сойдут, когда узнают, что ты,Степа, — потомок Шестакова, — хихикнула Настя. — Столько раз обэтом говорено, столько лет история обсасывается со всех сторон, и тут вдругокажется, что они лично знакомы с правнуком ужасного ротмистра!

На сладкое Стас в соответствии с полученным распоряжениемшефа поведал Фокину-младшему историю того, каких дел уже наделало Настинородовое проклятие.

— Мы начали серьезное расследование, — закончилон. — Думаю, недолго уже осталось разбираться.

Фокин заверил, что и Настя, и Стас могут рассчитывать налюбую помощь с его стороны.

— Я вас подвезу? — предложил он, когда чай былвыпит. — Или вы.., того? Останетесь?

— Нет-нет! — испугалась Настя. — Он неостанется. Он сам.., того… На колесах.

На прощание Фокин вручил Стасу свою визитную карточку ивзамен получил другую. Припрятал ее подальше, чтобы отдать отцу. Если он неошибся и таинственная Вероника действительно работает вместе со Стасом, ееможно будет вычислить. Отцу обязательно надо помочь.

Внезапная симпатия, полагал Фокин, это такая вещь, к которойнужно относиться не менее серьезно, чем к простуженному уху.

* * *

Вика была дома. Стас определил это не по тому, что из кухнидоносились соблазнительные запахи — кухня жену не интересовала, она былахолодной и чистой, как музейный зал. Зато в ванной шумела вода, и кусочеккоридора был заполнен душистым паром.

Вика появилась из этого пара, завернутая в шикарныйхалат, — розовая, спелая и прекрасная, как мечта поэта.

— Ах, это ты, милый! — воскликнула она, завидевСтаса. — Мне надо с тобой поговорить. Очень удачно, что ты пришел!

Как будто он был совершенно посторонним типом, навещавшим еевремя от времени. По умильному лицу нетрудно было догадаться, что ей что-то отнего нужно.

— Знаешь, Стасик, — заявила жена, не дав емутолком раздеться. — Я хочу сделать себе подтяжку лица.

— Зачем? — спросил он, проходя по коридору. Викапотрусила за ним.

— Малюсенькая подтяжечка. Чтобы не было морщин подглазами! Ты же не хочешь, чтобы у меня были морщины?

— Я? — удивился Стас. — Вот о чем я никогдане задумывался, так это о твоих морщинах.

— Это не правильно! — попеняла ему Вика. — Явот о тебе постоянно думаю. Я ведь тебя люблю!

Стас необидно рассмеялся. Развязав галстук, он бросил его наспинку кресла. Свитер полетел на диван, рубашка — на тахту в его спальне. Викашла за мужем, собирая вещи в охапку.

— Значит, спишь ты с кем-то другим, а любишь меня.

Забавно.

— Почему ты думаешь, что я с кем-то сплю? —опешила Вика и даже рот приоткрыла от изумления.

— Потому что со мной ты этого не делаешь. Должна же тыс кем-то спать?

— Да нет, я просто… Ну, бывают же обстоятельства.

— Ты не хочешь переехать к этим обстоятельствамжить? — спросил Стас, падая на тахту.

— Не выдумывай, Стасик.

— Перестань называть меня ласкательными именами.

— Хочешь сказать, что ты не дашь мне денег? —разобиделась она. — Я уже себе место в клинике забила. Три дня на полномпансионе.

— Думаю, ты собираешься взять туда новый пеньюар ибикини, — скептически заметил Стас.

— На что это ты намекаешь? Что вместо клиники яотправлюсь на курорт? Глупости, Стас! Давай разберемся…

— Вика, я устал. Если для истребления твоих морщиннужны деньги, я их дам.

Жена немедленно просветлела, как кабинетный работник,глотнувший свежего воздуха. Однако Стас все испортил.

— Кстати, как называется клиника? — спросилон. — И где она находится?

— На Ленинском проспекте, — ответствовала Вика,поправляя влажные волосы, стриженные «под мальчика». — В прошлый раз мнетам очень понравилось.

— Да что ты? Помнится, что в прошлый раз ты делала себелицо где-то под Москвой?

— Стас, ну что ты меня подкалываешь? Ты лучше бабкизарабатывай с помощью своей наблюдательности, а не жену подлавливай намелочах, — взбеленилась Вика.

— Просто я не хочу, чтобы с исчезновением твоих морщину меня выросли рога!

— Ты что, ревнуешь меня? Ты ревнуешь! Вот почему тытакой бука! — Вика развеселилась и, покачивая бедрами, отправилась делатьманикюр. Одежду Стаса она небрежно бросила рядом с ним на тахту.

— Хорошая женушка, — пробормотал тот, поднимаясь инаводя порядок в комнате. — Заботливая.

Звонок телефона застал его с вешалкой в руках. На проводебыл Саша Таганов, который позвонил узнать о том, как прошла встреча с Фокиным.

— Саня, у меня такая бо-омба! — протянулСтас. — Не поверишь.

— Выкладывай.

— Фокин-старший потерял сон из-за нашей ВероникиМатвеевны.

— Ты гонишь.

— Честное пионерское. Надо сказать Пучкову, чтобы онзапретил ей появляться у Фокина в кабинете. Если ее тоже охватит любовнаягорячка, у нас могут возникнуть проблемы. Шутка ли — роман с подозреваемым!

— А ты его подозреваешь? — уточнил Таганов.

— А ты?

— Мне в этом деле вообще пока ничего не ясно, —признался тот.

На следующее утро и Стас, и Саша Таганов с нескрываемымлюбопытством поглядывали на Веронику Матвеевну. Та, естественно, их интересзаметила, но предпочла сделать вид, что ей это по барабану. Она решила всевыведать потом, когда им надоест играть в кошки-мышки. Однако все шуточкимгновенно потеряли свою привлекательность, когда Пучков тяжелой поступьюпроследовал в центр приемной и хмуро сообщил: