Вечная тьма - Марлизе Арольд

И вот они уже были на нём! Закрыв глаза, он приготовился к смерти. Даже через плотный материал своего комбинезона он чувствовал сотни лап и животов, прыгающих по его телу. А когда холодная скользкая масса подобралась к его лицу, его чуть не вырвало. Потом он услышал, как твари начали пожирать пластик. По всему его телу раздавалось громкое чавканье, сопровождаемое удовлетворённой отрыжкой и радостным кваканьем.

Хоть он и не верил в бога, сейчас он лежал и молился. Пусть это поскорее закончится…

Через несколько минут монстры покончили с комбинезоном, от которого они не оставили ни кусочка, и принялись за его футболку из полиэстрового трикотажа. Он чувствовал, как они пробуют его на вкус, облизывают каждую ниточку. Потом он услышал треск разрываемой ткани, сопровождаемый аппетитным чавканьем. Больше всего на свете ему сейчас хотелось потерять сознание… «Господи, сжалься надо мной!»

Доев футболку, кровожадные твари принялись за его бельё. Похоже, хло́пок тоже входил в их рацион. Амадеус чувствовал, как сотни липких языков прикасаются к его коже. Как же это было щекотно и противно!

Через несколько минут он остался совершенно голым. Сделав глубокий вдох, он приготовился к смерти… Но, сожрав всю одежду, мерзкие амфибии потеряли к нему всякий интерес и поползли дальше, по лестнице наверх. Он чувствовал, как по нему ползут полчища бугристых тварей, с ворсистыми, бородавчатыми перепонками и дряблыми животами.

Наконец, последнее чудовище перелезло через него…

А Амадеус остался лежать на ступеньках. Совершенно голый, но живой.

Он заплакал, как младенец.

Лаура, её родители, Лиам, Мерле, Анук и Северин расположились в кабинете, который всегда занимала магистр Элиза, и держали совет.

Перед тем как начать, Валерия обработала йодом раны Петера. В шкафу у неё всегда хранилась маленькая аптечка на случай, если кто-то из учеников набьёт шишку или поранится.

– Всё не так страшно, как это выглядит на первый взгляд, – задумчиво произнесла она, окидывая пристальным взглядом лицо мужа. – Возможно, твой нос останется… немножко кривоватым. Но тебя это совершенно не портит!

Она рассмеялась и нежно погладила Петера по щеке.

– Ну, это я уж как-нибудь переживу, – буркнул Петер. – Главное, чтобы мы выбрались из этой передряги живыми.

– По крайней мере, кое-что нам удалось. Бернд и Марсель уже вне игры, – Валерия ободряюще улыбнулась. Но через секунду её лицо снова стало серьёзным. – Правда, я не знаю, сколько людей Бернд привёл с собой и сколько их сейчас находится в замке. Но следует исходить из того, что довольно много.

– И все они наверняка вооружены, – вставил Северин.

Разумеется, они обезоружили своих пленников. И сейчас вся амуниция лежала на каменном полу. Лаура то и дело бросала туда короткий взгляд, и каждый раз у неё пробегал мороз по коже. Много она разобрать не могла – в помещении было слишком темно, несмотря на парящие по комнате светящиеся шары, которые наколдовала её мама. Но она искренне надеялась, что им никогда не придётся воспользоваться оружием темповцев.

– Эта тьма просто сводит меня с ума! – воскликнула Валерия. – И главное, я не понимаю причины её возникновения! Неужели дело действительно в предохранителях? Тогда мир восьмого дня устроен совсем иначе, чем я предполагала. Похоже, всё это время я ошибалась. – Она расстроенно всплеснула руками. – Кстати, где магистр Корбиниан? Вернее, Корбиниан Весселбург. Он был со мной в комнате, когда на нас напали. И Дариус Фолленвайдер… Он тоже исчез.

– Этот паршивый предатель! – сквозь зубы прошипел Северин. Руки его сжались в кулаки.

Лауру тоже накрыла волна ярости. Ничего, кроме зла, Дариус им не принёс! Сначала этот негодяй фактически продал мир восьмого дня Бернду Ассхофу. Когда его поймали и уличили в содеянном, да ещё и прижали к стенке, он принялся громогласно вещать о своём раскаянии и обещал всё искупить. Но он оказался лживым, трусливым предателем! При первой же появившейся возможности Дариус вновь встал на сторону врага.

К тому же у Северина были с Дариусом свои счёты. Не далее как неделю назад тот запер Северина в безвременье. И если бы не магистр Гораций, Северина уже не было бы в живых. Лаура твёрдо пообещала себе, что никогда больше не будет его жалеть. Этот человек просто недостоин ни сочувствия, ни сострадания, ни милосердия! Ни капли!

Валерия тем временем попросила ребят подробно доложить ей о том, что с ними произошло. Она очень обрадовалась, когда узнала, что Оливия обладает способностью подчинять себе обитателей озера. А когда ребята рассказали ей о тумане, который наколдовала Ширин и с помощью которого им удалось сбежать, её лицо просто засияло от гордости. Но когда Лаура принялась описывать, как Оливия бросилась в озеро и как они её спасали, лицо Валерии стало серьёзным. Она обеспокоенно нахмурилась.

– Оливия очень долго пробыла под водой, – Лаура запнулась. Когда она вспоминала об этом, её каждый раз сковывал леденящий холод. – Но Мерле удалось вернуть её к жизни.

– Ага, Мерле, – Валерия перевела взгляд на сидящую в углу девочку. – Значит, ты обладаешь властью над жизнью и смертью…

Та сидела, повесив плечи.

– Я не смогу убить человека! – вырвалось у неё. – Никогда… Как бы я его ни ненавидела! Господи… это не дар, это проклятье! – Она подняла глаза и с ненавистью уставилась Валерии в лицо. – Вы не имеете права требовать от меня, чтобы я убила кого-то из этих людей! Я не буду! Я не убийца! – она почти перешла на крик.

– Поверь, этого от тебя никто не будет требовать, – тихим голосом возразила Валерия. – Ты уже и так оказала нам неоценимую помощь.

Внезапно Мерле судорожно всхлипнула и, закрыв лицо руками, зарыдала.

– Я… я не знаю, что произошло с Максом и теми двумя! Я не знаю, что я с ними сотворила! Честно, не знаю! А вдруг… вдруг они умерли? И это будет на моей совести! Это я их тогда убила! Я не хочу больше жить! Не могу!

Ребята растерянно переглянулись. Северин подошёл к плачущей Мерле, обнял её и попытался успокоить.

– Ты бы наверняка почувствовала, если бы они были мертвы, – уверенно произнёс он. – Смотри, ведь Ассхоф с его подельником живы, верно? Они просто потеряли сознание. И я уверен, с Максом и его товарищами произошло то же самое.

– Ты не понимаешь! – прошептала Мерле. – До того, как я оживила Оливию, я была ГОРАЗДО СИЛЬНЕЕ! ГОРАЗДО! – её плечи снова сотрясли судорожные рыдания.

Как же Лаура ей сочувствовала! Она прекрасно понимала, что испытывает её подруга. А если бы на её месте оказалась сама Лаура? Как бы она повела себя? Хотела бы она узнать, как сложилась судьба Макса и его сотоварищей, которых они оставили в парке? Или предпочла бы оставаться в неведении? Что лучше – горькая правда, даже если бы она узнала, что они мертвы, или же робкая, туманная надежда, что они, возможно, живы?