Злой рок короля Генриха - Лилия Подгайская

Подтвердить факт убийства принцев в Тауэре могли лишь четыре человека — Джеймс Тиррелл, доверенный помощник проклятого Ричарда Глостера, его слуги Джон Дайтон и Майлз Форрест, а также священник Тауэра, который должен был хоронить убитых детей. Но двое из них уже покинули этот мир. Тиррелла и Дайтона он велел арестовать и бросить в Тауэр. Допрашивали их с пристрастием, и они, разумеется, признались в том, что он них хотели услышать. Однако пустить в ход эти сведения нельзя — очень опасно, слишком много нежелательных вопросов может возникнуть.

Джон Дайтон, конечно, мелкая рыбёшка, чтобы о нём стоило говорить. Избавиться от него проще простого. А вот о Тиррелле этого не скажешь. Он — выходец из благородной семьи, женат на дочери графа Арундела. Поднялся, конечно, при Йорках, когда на их стороне участвовал в битве при Тьюксбери. Тогда Эдуард IV произвёл его в рыцари-баннареты, и он получил право водить в военные походы своих вассалов под собственным знаменем. А потом Тиррелл примкнул к герцогу Ричарду Глостеру в его походе против шотландцев и остался с ним на всё время, что Ричард был у власти. Младший Йорк доверял этому человеку. Он сделал его шерифом Гламоргана и констеблем Кардиффа, дав ему большие полномочия в Уэльсе. Тиррелл имел много владений и почётных должностей при короле Ричарде. Однако в битве при Босуорте он не участвовал. Как раз незадолго до решающего сражения Ричард сделал его комендантом крепости Гин на континенте, около Кале. Преследовать его как изменника Генрих, конечно, не мог. Но и доверия к нему не имел. Хотя несколько раз даже допускал его к придворным церемониям. И всё-таки очень желательно избавиться от этого ненадёжного человека.

Возможность представилась немного позднее. Когда был раскрыт заговор Эдмунда де Ла Поля, герцога Саффолка, против него, Генриха, Тиррелл сам попался в капкан. Он ведь родом из Гиппинга, что в графстве Саффолк. Естественно, что со своим графом он был связан. Он и помог ему бежать из страны. Ещё один претендент на трон от Йорков, разрази его гром. Герцог Саффолк скрылся, но Джеймс Тиррелл остался в руках короля. И тут уж он, Генрих, церемониться не стал — быстренько казнил предателя вместе с его сыном, даже последнего слова перед казнью сказать не дал. Всё же и этот, как другие, как проклятый виконт Ловелл, до сих пор не дающий ему покоя, остался верен павшему Ричарду. Да, ему самому такой преданности не видать никогда.

А сейчас надо заняться другим — Генрих решил для облегчения своей задачи выяснить личность этого самозванца, выдающего себя за принца Ричарда Йорка, вернее, теперь уже герцога Йорка. В несколько европейских стран, и в первую очередь, конечно, во Фландрию, отправились весьма искусные в своём деле агенты, которые получили точные указания, и которым он платил очень щедро. Свои деньги они отработали сполна. Узнали всё про этого выскочку без роду, без племени. Это оказался всего-навсего никому не известный мальчишка по имени Перкин Уорбек. Подумать только! Юнец незнатного происхождения, сын каких-то там Джона Осбека и Екатерины де Фаро, а столько шума натворил в Европе своим появлением, столько волнений в самой Англии, такую угрозу создал ему, Генриху! Правда, непонятно как, но этот мальчишка уродился с аристократической, изящной внешностью, а уж манеры и лоск ему придала эта змея Маргарет, тут и сомневаться не приходится. Ух, как же он её ненавидел, ещё одно отродье злокознённых Йорков! Вы смотрите! Ведь её даже одно время хотели сделать претенденткой на английский престол. Это же надо додуматься!

А ещё его агенты выяснили, что с этим мальчишкой Уорбеком общался при дворе герцогини Бургундской его, Генриха, придворный, человек, всеми уважаемый, родовитый дворянин сэр Роберт Клиффорд. Он, оказывается, встретившись с самозванцем, подтвердил его личность и громко заверил всех, что этот юноша, несомненно, тот, за кого себя выдаёт. С сэром Клиффордом своевременно поговорили, и этот разумный человек проявил понимание и изъявил согласие войти во взаимодействие с королём. А дальше всё было уже просто. Никаких официальных заявлений, никаких обсуждений. Только среди придворных как-то сами собой возникли и пошли гулять сплетни, которые работают очень хорошо и куда лучше бьют в цель. А потом к великому герцогу Филиппу во Фландрию отправилось посольство от короля Генриха с подробным изложением достигнутых в расследовании успехов. Герцог был исключительно любезен. Он вежливо ответил, что теперь, конечно же, не станет никоим образом помогать этому мнимому герцогу и отошлёт его от своего двора. Однако на герцогиню Бургундскую он, увы, не может оказать никакого воздействия — в своих собственных владениях она вольна делать всё, что считает нужным, всё, что только пожелает.

Этот любезный ответ никак не удовлетворял Генриха. Он прекрасно понимал, что хитрый герцог только делает невинный вид, а сам по уши завяз в этом грязном деле, поддерживая самозванца. А герцогиня Бургундская имеет не только огромную власть в своих землях, но и, к тому же, ещё достаточно средств, чтобы снарядить армию в поддержку своего ставленника. И что тут делать?

Пришлось взяться за заговорщиков. Он собрал своих избранных советников и призвал к ответу сэра Клиффорда. Тот, услышав обвинение, бросился к его ногам и во всём повинился, вымаливая прощение, которое ему тут же было обещано. И почтенный сэр Роберт запел, как соловей. Оказалось, что среди заговорщиков были такие доверенные люди как камергер королевского двора сэр Уильям Стэнли, младший брат его отчима, лорд Фицуотер, сэр Саймон Маунтфорд и сэр Томас Твейтс. Их, разумеется, сразу арестовали. Суд был недолгим, а приговор вполне предсказуемым. Последовавшие затем казни, особенно обезглавливание лорда-камергера Уильяма Стэнли, были сильным ударом по мятежникам. А тот факт, что сэр Клиффорд, которому все доверяли, перешёл на сторону короля, разъединил их силы. Ну, вот и хорошо. Вот и справился. Хотя говорить о полной победе ещё рано, пока этот предприимчивый молодчик гуляет по Европе. Кто знает, что он ещё предпримет, и кто теперь станет ему помогать?

Он, Генрих неплохо, совсем неплохо поработал. И когда впоследствии этот самозванец объявился со своей небольшой армией в Кенте, его не поддержали ни аристократы, ни народ. Его людей, высадившихся на берег, частью порубили, частью взяли в плен. Около ста пятидесяти человек были отправлены в Лондон, связанные верёвкой, как лошади, которых ведут на продажу, а потом повешены, все, без исключения. Сам Перкин, осторожный сверх меры, не сошёл с корабля и сумел скрыться. И это несмотря на то, что за его голову была назначена огромная сумма в тринадцать тысяч фунтов — надо же было избавиться от этой напасти раз и навсегда. Но он сбежал снова в Ирландию, потом объявился в Шотландии, и король Джеймс даже оказал ему поддержку. Честолюбивый мальчишка в борьбе за свои несуществующие права подбивал шотландцев на вторжение в Англию, и оно состоялось. Но, потерпев поражение в нескольких битвах, шотландский король заговорил о мире и отрёкся от «герцога Ричарда Йорка».

Впоследствии этот самозванец ещё раз объявился на английской земле. Он тогда высадился в Корнуолле и поднял на восстание крестьян, обещая им снижение налогов и всяческие блага. Но как только королевская армия вошла на полуостров, самозванец запаниковал и покинул своих людей, не дожидаясь битвы. Однако на этот раз его удалось схватить и отправить в Тауэр. Суд был недолгим, и при этом посчастливилось связать этого самого Перкина, несостоявшегося герцога Йорка, с Эдуардом Плантагенетом, сыном Джорджа Йорка, герцога Кларенса, уже четырнадцать лет томящимся в заключении, которого обвинили в попытке к бегству. Это очень удачно развязало ему, Генриху, руки. Перкина повесили, а Эдуарда обезглавили. Тогда он, король, расщедрился на достойные похороны последнего законного наследника Плантагенетов по мужской линии — всё же удалось оборвать этот род полностью. Двадцатичетырёхлетнего Эдуарда, выросшего фактически в стенах крепости, погребли в аббатстве Бишам в Беркшире.