В погоне за сокровищами и специями. Великие географические открытия XVI века - Тимур Дмитричев

Как упоминалось выше, первым европейцем, который получил самые начальные сообщения о существовании очень большой и богатой золотом страны, находившейся где-то далеко к югу от панамского перешейка, был Васко де Бальбоа, открывший Южное море — Тихий океан — в 1513 году. Он был не только первым из тех, кому индейцы поведали об этой сказочной земле, но и первым среди тех, кто начал строить на западном побережье континента каравеллы для организации экспедиции. Однако, в 1517 году он был казнен. Экспедицию возглавил Франциско Писарро, один из его командиров, участвовавший в открытии и освоении районов Панамского перешейка.

Этот прославивший в истории свое имя блестящий конкистадор, по одним источникам, происходил из очень скромной дворянской семьи города Трухильо в испанской провинции Эстремадура, а по другим — был внебрачным сыном местного аристократа, который отказался его признавать, и его прислуги, не проявлявшей о нем обычной материнской заботы. Считается, что он родился приблизительно в 1471 году. Жил он в очень бедных условиях и с детских лет работал свинопасом, никогда не учился и до конца своей невероятно насыщенной жизни так и не научился ни читать, ни писать. Сведений о его ранних годах не могли найти историки даже того времени, но, по рассказам знавших его людей, он вырос в очень крепкого и выносливого юношу. Как и многие его сверстники, молодой Писарро с невероятным увлечением слушал многочисленные рассказы об открытиях богатых далеких земель за океаном.

Неизвестно, когда он прибыл в Новый Свет, однако установлено, что в 1502 году он отправился в составе экспедиции Алонсо Охеда с острова Эспаньола на побережье континента в район Ураба — сегодняшней Колумбии. Мы встречаем его снова уже вместе с Бальбоа при закладывании и становлении поселения колонистов в Дариене, а затем среди участников экспедиции, открывшей Южное море, он участвует в многочисленных походах по Панамскому перешейку и частых войнах с местными индейцами. Франсиско зарекомендовал себя в качестве смелого и надежного воина, обладавшего недюжинными организаторскими способностями, что снискало ему уважение сослуживцев. Он был командиром той небольшой группы колонистов, которой губернатор Педрариас поручил арестовать Васко де Бальбоа, с которым они были в дружеских отношениях. С того времени Писарро связал свою карьеру и судьбу с всесильным и вероломным губернатором Панамы. Он последовал за ним после перенесения столицы колонии из Дариена в Панаму. Таково было не очень завидное положение 50-летнего Франсиско Писарро к 1522 году, когда из плавания к южным берегам Панамы и сегодняшней северо-западной Колумбии в Панаму вернулся капитан Андагойя.

Этот прекрасно образованный первый исследователь северо-западной оконечности материка Южной Америки проплыл в неведомые земли, пройдя около 300 миль вдоль ее побережья, потом в течение недели пробирался сквозь густые заросли джунглей, а затем, поднявшись 20 лиг по довольно большой реке вверх по течению, заболел и вернулся в Панаму. За время этой экспедиции Андагойя собрал очень много сведении о большой и удивительно богатой стране Виру, или Пиру, находившейся далеко на юге, что вызвало активные обсуждения планов с целью ее покорения среди жителей колонии Панамы. Этому в значительной мере содействовали сообщения об успешном завоевании Кортесом неслыханно богатой Мексики. Одним их тех, кто отнесся к таким планам с особой заинтересованностью, был Франсиско Писарро.

Писарро удалось убедить Педрариаса поручить ему командование экспедицией, которую заболевший Андагойя продолжать уже не мог. Алчный губернатор согласился на это, рассчитывая, как обычно, без существенных вложений в предприятие иметь в нем свою долю. У нового командующего не было нужных качеств для набора людей, закупки припасов или привлечения денег для подготовки экспедиции, и поэтому в качестве партнера для этих целей он выбрал своего старого сослуживца и соседа по земельному участку Диего Альмагро. Альмагро по своему социальному положению стоял значительно ниже Писарро, который всегда относился к нему не как к равному партнеру, а как к нижестоящему исполнителю, что впоследствии среди прочего приведет к очень серьезным осложнениям в их отношениях и фатальному исходу для них обоих. Однако ни у одного ни у другого не было денег для финансирования похода, и им пришлось взять в качестве третьего партнера состоятельного судью из испанской семьи банкиров Гаспара де Эспиносу, работавшего тогда в Панаме.

Партнеры вскоре купили каравеллы и в 1524 году с отрядом в 80 воинов совершили свое первое плавание, которое было настоящим провалом. Из-за незнания морских течений и погодных условий, а также недостаточной подготовки, многомесячная экспедиция не смогла достичь даже той земли, где побывал Андагойя. Две высадки на побережье были выбраны очень неудачно из-за непроходимой местности и столкновений с воинственными индейцами, в которых часть людей погибла, а Альмагро потерял глаз. Разочарованные походом выжившие после него моряки не скупились в своих очень нелестных отзывах о местах, где они побывали, и о самом плавании. Эспиноса решил выйти из такого ненадежного предприятия, но настойчивые Писарро и Альмагро после трудных поисков нашли нового финансиста в лице состоятельного священника Эрнан де Луке.

Для снаряжения новой экспедиции потребовалось около двух лет. Партнеры разделили между собой обязанности: Писарро взял на себя командование экспедицией, Альмагро было поручено заниматься ее снабжением из Панамы, а Луке должен был следить за ее обеспечением необходимыми средствами. Несмотря на трудности с набором людей после плохой репутации первого похода, в середине ноября 1524 года две каравеллы, одна из которых была построена еще Бальбоа, с примерно 160 людьми и несколькими лошадьми на борту с разницей в несколько дней вышли из небольшого порта Панамы и направились вдоль берега континента на юг.

На этот раз Писарро и следовавший за ним Альмагро достигли реки, где побывал Андагойя, назвавший ее Сан- Хуан вместо туземного имени Биру, которое в несколько искаженном варианте «Перу» определило испанское название основной части империи инков. Он поднялся вверх по реке, исследуя ее берега и местность на расстоянии около двух лиг. Здесь после некоторого времени пребывания в тяжелых условиях тропиков, бесконечных ливней, сплошных болот и при иссякающих запасах провианта было решено спуститься в устье реки и снова продолжить путь вдоль океанского берега. После нескольких лиг по маршруту экспедиция остановилась набрать дров и воды, а затем подверглась изматывающему шторму в течение целых десяти дней. Не в состоянии двигаться дальше, когда уже были на исходе запасы воды и провианта, Писарро возвращается к месту последней остановки. Изможденные бесплодными попытками продвинуться вперед экипажи, переживая возраставшие трудности и лишения, начинают роптать и призывать вернуться в Панаму.

Но их руководитель решает, что Альмагро отправится на одной каравелле в Панаму за продовольствием и людьми, а сам он попробует продвинуться на юг вдоль побережья по суше, тогда как вторая каравелла под командованием капитана Руиса продолжит путь вперед для изучения прибрежной полосы.

Именно в ходе этого плавания Руис и его люди стали первыми, кому удалось воочию увидеть свидетельства высокоразвитой и богатой цивилизации южноамериканского континента, когда они захватили первое повстречавшееся испанцам в этом полушарии большое морское судно-плот водоизмещением примерно в 30 тонн, сделанное полностью из тростника, с тридцатью пассажирами и богатыми товарами. Вот как об этом пишет участник плавания и хроникер того времени Франсиско Херес в сообщении, которое дошло до короля: «В качестве товаров они везли много личных украшений из золота и серебра, включая короны, диадемы, пояса и браслеты; доспехи, нагрудники и наколенники; щипчики и погремушки; нити и гроздья бус и рубинов; оправленные серебром зеркальца, чашки и другие питьевые сосуды. Там было много шерстяных и хлопковых мантий, туник- и других предметов одежды, большинство которых были богато украшены рисунками животных, птиц, деревьев и рыб в алых, пурпурных, голубых, желтых и других красках. У них были небольшие весы для взвешивания золота- украшенные бисером сумки с небольшими изумрудами, хальцедонами и другими камнями, кусочками хрусталя и янтаря… Все судно было загружено такими товарами». Благодаря этому открытию вся экспедиция приобретала совершенно другой смысл и значение, хотя источники обнаруженных богатств находились еще далеко.