Пятьдесят три письма моему любимому - Лейла Аттар

– Э-э-э… нет, – я вцепилась в перила, пытаясь устоять на ногах.

– Можешь взять что-то из маминой одежды, – сказал Трой. – Они не вернутся до завтра. И она не будет против.

– Нет, спасибо, – ответила я. – Я положу свои вещи в сушилку.

– Да не надо. Я отвезу твое платье в чистку и… – Он заметил выражение моего лица. – Хорошо. Прачечная там, наверху.

– А ты сам, Трой? – спросила Джейн. – Хочешь, я сниму с тебя мокрые вещи, и… ну… в смысле… их… тебе? – Она улыбнулась, ничуть не смутившись своей оговорке.

– Что у вас тут? – По следам Джейн тут же явилась Кэрол. – Хочешь, я принесу тебе сухую одежду, милый?

Милый. Джейн закатила глаза.

Сухую одежду. Она явно ориентировалась в этом доме.

– Я в порядке. – Трой провел пальцами по волосам. – Почему бы вам обеим не пойти веселиться? Мы сейчас придем.

– Хорошо, дорогой, – метнула Кэрол перед уходом очередную гранату.

– Хорошо, дорогой, – тут же передразнила ее Джейн.

– Джейн? – он приподнял бровь.

– Ухожу, ухожу.

– Погоди, – позвала я ее. – Может, ты позвонишь пока Элизабет и скажешь, что мы задержались. А то уже почти полночь.

– Конечно, – пожав плечами, она направилась в гостиную.

– Всегда самая ответственная, да? – сказал Трой.

– А ты всегда готов нашкодить, да?

– Я же не виноват, что на меня вешаются девушки.

– Если ты закончил хвастаться, то я пойду переоденусь.

– Конечно. – Он шутовски поклонился, но я понимала, что он пытается разрядить все еще стоящее между нами напряжение.

Я взлетела по лестнице вслед за ним, оставив после себя цепочку мокрых следов на ореховом дереве – и каждый из них хотел бы вести в другую сторону – наружу, за дверь, подальше от Троя.

ПРОШЛОЕ

2 июля 1983 года

Я взглянула в зеркало, ожидая увидеть там болотное чудище. Там отражалась я, только дикая и всклокоченная, какой я себя не видела. Из изящно уложенных локонов мои волосы трансформировались в безумную гриву диких кудрей. Мои глаза подозрительно сияли, а лицо пылало краской.

Втянув щеки, я присмотрелась.

Нет, у меня никогда не будет высоких, точеных скул, как у Троя Хитгейта.

Отступив, я поморщилась. Мокрое платье облепило все тело. Выглядела я так, словно попала в какую-то бурную оперу, которая поглотила меня, протащила сквозь все арии от вступления до кульминации, после чего исторгла, измученную, но странным образом довольную.

Я зашла в огромную душевую кабину и долго мучилась с кранами, взвизгивая, когда струи ледяной воды обрушивались на меня со всех сторон. Там был ручной и встроенный в потолок душ и несколько форсунок в боковых панелях. Сосредоточившись, я сделала новую попытку. Паровой душ, дождевой душ, облако брызг… Перебрав все опции, я наконец нашла нормальную, комфортную комбинацию.

Я прополоскала платье и белье, вздохнув, когда вода смыла с них озерную тину. Мыло во флаконе пахло белой гарденией, даже жалко было им стирать одежду. Шампунь выливался на руку густой ароматной струей, а от кондиционера мои волосы стали мягкими и шелковистыми.

Вот тебе, Медуза, подумала я, нанося его второй раз, на случай если она снова посмеет поднять свою лохматую голову.

Секунду поколебавшись, я надела пушистый белый халат и мягкие тапочки. Не обращая внимания на изящные туалетные принадлежности, я схватилась за фен. Чем быстрее я уберусь отсюда, тем лучше.

С волосами, лежащими аккуратной волной на плечах, я в большей степени ощутила себя собой. На цыпочках спустившись по лестнице, я засунула свои вещи в сушилку. Проходя через фойе, я заметила в кухне Троя.

Он пил апельсиновый сок прямо из пакета, откинув голову назад, и на нем не было ничего, кроме полотенца и четок на шее. Я зажмурилась, словно подглядела за чем-то очень-очень интимным. Я смотрела, как он пил, жадно, не прерываясь даже на вдох, и его адамово яблоко дергалось при каждом глотке. Мокрая после душа кожа блестела, капли воды скатывались с выпуклых грудных мускулов и исчезали в V-образном углублении, едва прикрытом полотенцем. Он осушил пакет и, напившись, удовлетворенно вздохнул – отчего по мне пронеслась искра возбуждения.

– Почему ты не звонил? – рядом с ним появилась Кэрол.

Он был не один.

– Я был у Райана.

– И по ночам тоже?

Он обернулся к ней.

– Я не знал, что мы все еще занимаемся этим.

– Да я только из-за тебя приехала домой на лето. Я все время думала о тебе. – Ее голос дрогнул. – Ты же мой первый.

– И ты об этом сожалеешь?

– Господи, нет. – Она провела пальцами по его груди. – Но я надеялась, мы сможем продолжить с того места, где остановились. – Ее руки замерли на границе полотенца.

– Кэрол. – Он приподнял ее подбородок и поглядел ей прямо в глаза. – Мне страшно повезло провести с тобой все то время.

– Но?..

– Ничего. Я думал, мы все прояснили насчет этого.

– Значит, я не твоего типа?

– Ты меня не слушаешь.

Кэрол прошла к другому концу кухонного острова. Теперь я видела только ее руки, крепко вцепившиеся в край столешницы.

– Для тебя вся жизнь просто как миска вишен, да? – сказала она. – И ты собираешься перепробовать их все до одной?

– А почему бы и нет? – ответил Трой. Все его мышцы играли от скрытой энергии. – И тебе желаю того же. Ты молода. Умна. Красива. В жизни столько всего для нас обоих. – Он оперся о холодильник и поглядел на нее.

– Ты и правда в это веришь, – она издала странный звук, похожий на вздох и всхлип одновременно.

– Кэрол…

– Не надо.

Она уже почти дошла до двери, когда он поймал ее.

– Нет, так с любовником не прощаются, – сказал он.

И поцеловал ее так, словно она была самой особенной в мире. Обмякнув, она прижалась к нему. А кто бы на ее месте отказался? Такой поцелуй наполняет тебя, оставляет тебе больше, чем у тебя было.

– О, Трой. – Кэрол прижала ладони к лицу. А потом, покачав головой, вышла за дверь.

После ее ухода он какое-то время смотрел ей вслед.

– Кэрол что, ушла? – в заднюю дверь ворвалась Джейн.

– Да, – ответил он.

– Ну наконец-то! – Она прошла в кухню и вытащила стул. – Райан с Эллен целуются во дворе, вы с Кэрол милуетесь тут. Мне скучно. И я хочу есть.

– Не смотри на меня, – сказал Трой. – Я на кухне без понятия.