Наказание жизнью - Анна Минаева

– Ты обещал меня так не называть после испытания, – пробурчала девушка, таща за собой неподъёмную ношу.

– Вот выберемся отсюда и поговорим, – примирительно усмехнулся охотник.

Вернувшихся охотников чествовали как победителей дракона в давние времена. Встречали всей деревней. Радовались. Но большинство интересовалось тем, не придут ли плианоры мстить за разорённую кладку. Мужчин, еле держащихся на ногах, похлопывали по плечу и желали подольше греться под лучами светила. Они ещё не понимали, что элитный отряд из девяти самых сильных мужчин деревни распался. Их осталось двое. Никого на обратном пути Мартон не встретил и очень сомневался, что кто-то вернётся. А вот живая Лилиит стала достоянием сплетен. Одни говорили, что девушка просто отсиделась в лесу, пока охотники погибали в пасти монстра. Другие убеждали в том, что никогда не сомневались в родной крови Хельмунда.

Лил постаралась ускользнуть от всех этих нелепых поздравлений, но её почти сбили с ног.

– Живая! – Сильные руки схватили девушку и прижали к владельцу.

– Рэйнер, что ты делаешь, – смутилась она, пытаясь выбраться из объятий.

– Радуюсь, что смогу ещё не раз и не два так делать, – рассмеялся юноша, разжимая руки.

Лил улыбнулась, чувствуя, как гулко стучит её собственное сердце. Что? Неужто она влюбилась? Ведь столько боли ей причинили там, в той жизни. Неужели её сердце ещё способно на это чувство? Или это не её эмоции, а Лилиит?

Запутавшись окончательно, девушка приложила ладони к голове.

– Ты как? – Рэйнер приобнял Лил за плечи, а та усердно тёрла виски, пытаясь прийти в себя. С каждым днём различать жизни ей становилось все сложнее. Они накладывались друг на друга, сливались воедино. Она боялась, что сходит с ума. – Там было страшно?

– Да. – Она подняла глаза на друга, совершенно забывая о том, что только что считала себя шизофреником. Кажется, это слово из прошлой жизни.

– Ты справилась, охотница, – ободряюще улыбнулся сын кузнеца, не зная, что ещё сказать. Лилиит опустилась на снег, чувствуя, как холод проникает под одежду и протрезвляет разум.

К девушке подошёл наставник и присел на корточки:

– Ты как? Не ранена?

Лилиит отрицательно помотала головой.

– Мартон, тушки. – Она указала на позабытый всеми мешок. – Надо снять шкуры, пока не протухли.

– И то правда. – Мужчина закинул неподъемную суму на плечо, с чувством выполненного долга отправился искать старейшину.

– Идём. – Друг потащил Лил к деревне. – Тебе надо отдохнуть и отоспаться. Завтра ведь купцы приедут. Говорят, будет самая большая и зрелищная ярмарка за последние десять лет. И всё у нас. Представляешь! Новость разлетелась так, что люди из близлежащих деревень и селений сюда идут и ночлег ищут. Две недели по морозным полям и лесам ради какой-то ярмарки. Отец уже двоих приютил!

Фрида встретила дочь дома, обняла и, наскоро поблагодарив Рэйнера, утащила её в здание.

– Идём. – Женщина завела Лилиит в комнату.

Посредине стояла высокая деревянная бочка, от которой исходил пар.

– Я подумала, что сил идти в баню у тебя нет, потому соорудила нечто похожее на лохань. В таких знать моется.

Сил и вправду у Лилиит было немного. Стянув с себя грязную и местами разорванную одежду, девушка погрузилась в тёплую воду. Глаза сами закрывались, а Фрида травяными отварами отмывала волосы дочери и что-то напевала.

– Девочка моя, – аккуратно начала диалог Фрида, стараясь не спугнуть дочь.

Разморённая тёплой водой и аромами, девушка лишь кивнула головой в ответ.

– Завтра приедут купцы, шуты и звероловы из самого Нулбанара. Столица не так близко, чтобы они часто посещали наши отдалённые края. Я вот что хочу сказать: ты девушка неглупая, симпатичная. Может, приглянется тебе кто из приезжих. Он мог бы увезти тебя из этой богами забытой деревни. Будешь жить в городе, радоваться жизни. Что скажешь? – Но она не дала ответить и продолжила свой монолог: – Ну что тебе та охота далась? Вас не было несколько дней. Я думала, что слягу от переживаний за тебя. Ведь не женское это дело – по лесам зверьё бить. Тебе уже пятнадцать. Год ещё, и настоящая женщина. Совершеннолетие. Раскроешь себя, расцветёшь. Поезжай отсюда, пожалуйста. – Фрида развернула к себе дочь лицом, цепляясь пальцами за мокрые скользкие плечи. – Чует моё сердце: лихо надвигается. Заберёт оно у меня тебя, как и отца твоего забрало. Устала я терять родню. Пожалуйста, прислушайся к моим словам, дочка.

Теперь Лилиит понимала, к чему и эта лохань, и эта напускная, такая неискренняя забота. Что назревает? Сможет ли Эфрикс дать ответ на этот вопрос? Или это всё мнительность Фриды?

Девушка встала. Капли стекали по нагому телу и падали в остывающую воду:

– Я не откажусь от своей судьбы, как бы страшно мне ни было. – Лилиит накинула на ещё мокрое тело платье и шубку, которая была уже коротка в рукавах, и выскочила во двор, на ходу натягивая на ноги сапоги. Уже там она поняла, что высказала искренние мысли. Как бы ей ни было страшно в этом мире, как бы он ни был непохож на тот, в котором она жила до этого… Она теперь другой человек. С другими планами, мечтами и желаниями.

Сколько бы она ни старалась казаться сильной, нижняя губа задрожала, а по щекам скользнули обжигающие кожу слёзы.

Утро следующего дня наступило рано. Ещё светило не показалось на востоке, а за окнами уже шумели соседи, кричали дети. Все спешили привести себя в порядок к ярмарке, достать заначки и решить, что именно им нужно приобрести.

Снег хрустел под подошвой сапог. Лилиит направлялась к дому Рэйнера, размышляя над словами матери. Фрида ненавидит ремесло охотника. Но почему? Что не так с этим делом? Оно ничуть не опаснее кузнечества или купечества. Везде свои трудности. Но мать хочет отправить её подальше из спокойной тихой деревни в большой шумный город. Этих городов девушке хватило с лихвой в прошлом. До ужаса хотелось поделиться своей историей с самым близким человеком, но она боялась.

– Лили!

Девушка вздрогнула и повернулась. Забывшись за своими мыслями, она прошла дом друга.

– Задумалась, – улыбнулась она Рэйну, стараясь не выдать волнения.

– Что случилось? Расскажи мне.

– Все в порядке. Правда. Идём на ярмарку? Они уже должны были приехать и разместиться.

Мартон стоял за правым плечом старейшины. Орцед сидел в своём кресле и крутил в руках свиток с посланием из столицы. Печать ещё была цела.

– Откроешь? – не выдержал главный охотник.

– Вначале нам нужно дождаться купцов и продать им шкуры плианоров.

– Как скажешь, – сквозь зубы выдавил он в ответ и замер.

Через полчаса дверь хлопнула, пропуская в дом около десятка людей. Мужчины в дорогих одеждах и мягкой, совершенно не походной обуви остановились перед старейшиной. Орцед как мальчишка вскочил с кресла и принялся преклоняться пред господами, приговаривая: