Самая настоящая - Маргарет Уэй

Оливия, не сделавшая ничего плохого, тем не менее чувствовала себя немного виноватой.

— Вот, возьмите салфетку. Я думаю, что следов на вашем прекрасном платье не останется.

— Откуда ты знаешь? — Миниатюрная фигура Мэригол содрогалась от ярости. — Да ты хоть знаешь, сколько оно стоит! Ты чем-то сверкнула мне в глаза, я на мгновение ослепла!

— Чем, например? Уж не лазерным ли прицелом? Ну-ка, Оливия, признавайтесь, где у вас винтовка? Наверняка где-то в этом шикарном банте! — язвил Мак-Элпайн, протягивая бывшей жене белоснежный платок.

Оливия вздохнула и попыталась объясниться:

— Мэригол, я ничего такого не делала. Но видела, как вы взмахнули руками. Будто вас оса ужалила…

— Да? Ну и где же тогда след от укуса? — не унималась женщина, демонстративно показывая всем обе руки. — Господи, что это? — изумилась она, рассматривая запястье.

— Чем тебе не след от укуса? — мрачно поинтересовался Мак-Элпайн. И действительно, на правой руке четко обозначилось красное пятно размером с пятицентовую монету. — Надо обработать, — добавил он, удивляясь про себя, кто бы мог оставить такую отметину и откуда он здесь взялся.

— Сейчас принесу. — Оливия поспешила прочь.

Она никак не могла понять, что произошло. Судя по всему, имела место просто игра света. Но откуда тогда след от укуса. И ведь он появился именно в тот момент, когда Мэригол о нем заговорила: Оливия могла поклясться в этом, она ни на минуту не выпускала женщину из поля зрения. Неужели камень и впрямь волшебный?

К тому моменту, как подали десерт, Мэригол немного успокоилась. К огромному удивлению Оливии, след от укуса полностью исчез. Неужели местное средство на основе змеиного яда столь эффективно? Надо бы приобрести пару флаконов в таком случае.

Мак-Элпайн поймал ее взгляд и отсалютовал бокалом с вином. К его огромному удовольствию, лицо Оливии раскраснелось. Сегодня она была прекрасна, как богиня. Да, кому-то очень повезет с женой. Клинт искренне жалел, что не встретил кого-то подобного в свое время. Правда, «в его время» Оливия была еще юной студенткой, полностью и беззаветно подчинявшейся воле отца. Конечно, Оскар очень ценил старшую дочь и по-настоящему гордился ею. Однако под его влиянием ей пришлось вести совсем не ту жизнь, к какой была склонна ее натура. В то же время миллиардер не обманывал себя: его образ жизни — в глуши австралийских пустынь — тоже вряд ли подошел бы такой женщине, как Оливия Бэлфор. Конечно, по вопросам бизнеса Мак-Элпайну приходилось ездить по всему земному шару. И как хорошо, если бы рядом был кто-то, похожий на старшую Бэлфор. Клинта давно не интересовали пустые интрижки. Он отчетливо понял: ему нужна Оливия. Мужчина яростно хотел завладеть ее сердцем, разумом и телом. Но тут желания с возможностями расходились.

Хозяин дома заметил, что все блюда шли на ура. Оливия могла быть собой довольна. Одна только Мэригол почти ничего не ела, гоняя кусочки еды туда-сюда по тарелке. Зато в питье она себе не отказывала. Ее интерес к спиртному явно выходил за границы рекомендованного врачами ежедневного бокала вина для здоровья. Клинт не желал ей зла, но искренне хотел, чтобы она исчезла из его жизни. Эта женщина и так уже достаточно бед натворила. Теперь его волновала только судьба Джорджины.

За столом шел оживленный разговор, перетекавший с одной темы на другую — от политики до выездки лошадей. Особенно блистали Мак-Элпайн и его лучший друг Брендан. Они перекидывались шутками, остротами и давали порой очень дельные и меткие замечания по обсуждавшимся вопросам. Потом мужчины поведали всем о некоторых приключениях, которые им довелось вместе пережить. Например, как однажды они с борта яхты наблюдали извержение вулкана на Галапагосских островах. В продолжение темы островов Брендан посетовал, что уникальные галапагосские черепахи почти вымерли, так как активно истребляются браконьерами.

Тут Мэригол, весь вечер напряженно наблюдавшая, как блистает эта выскочка Бэлфор и, хуже того, как часто обращается к ней сияющий взор Мак-Элпайна, нетерпеливо воскликнула:

— Ой, ради бога, давайте только про черепах не будем. Спасем китов, спасем леса, спасем черепашек! Скука смертная. Оливия, а ведь вы не всю правду нам сказали. Вы же здесь вовсе не по делам бизнеса, не правда ли?

Лукас, сидевший до сих пор, расслабленно наслаждаясь вечером, весь напрягся, шея его, повязанная дорогим шелковым платком, покраснела. Очевидно, он всерьез обеспокоился тем, что собирается сказать его спутница.

Мак-Элпайн предпринял попытку укротить бывшую жену:

— Ты, Мэригол, конечно, известная сплетница. Только нас не интересуют пустые слухи.

— Дорогой мой друг… — начал было Лукас, обращаясь к Клинту, словно пытаясь откреститься от участия в том, что затеяла его подруга.

— Я слышала, вас отправили сюда за дурное поведение! — Слова озлобленной женщины были как выстрелы.

— Если это правда, Оливия, мы с вами, — зевая, вступил Брендан, изображая, что его вовсе не интересует весь этот разговор.

— Разве жизнь здесь — наказание, Мэригол? Мой отец просто хотел, чтобы его дочери на время ушли в тень, и в этом нет ничего удивительного. А вы что же, справки наводили? Интересно, что вас к этому подтолкнуло?

Но бывшую миссис Мак-Элпайн не так-то легко было сбить с намеченного пути.

— Голубая кровь подпорчена! Так, кажется, писали в газетах. Как же, могущественные Бэлфоры, и вдруг такой скандал — незаконнорожденная дочь! Ну и семейка. Не думаю, что моей девочке место рядом с вами.

Тут не выдержал Брендан:

— Мэригол, ну что ты за сволочь! — Лицо его скривила брезгливая гримаса.

— Брендан, не будем шуметь. — Мак-Элпайн поднял руку, призывая друга остановиться.

— А ты что, Клинт, возомнил о себе! — Щеки Мэригол пылали. — Зачем она здесь? Ты что, спишь с ней?

Юная Хлоя, красоты в которой было больше, чем интеллекта, негромко, но крепко выругалась от неожиданности.

Мак-Элпайн с грохотом опустил ладонь на стол:

— Все, довольно! Оливия — гостья в этом доме.

— И спится мне здесь очень хорошо и в одиночку, миссис Мак-Элпайн, — заверила виновница разгоревшихся страстей. — Только, по-моему, это не ваше дело.

— Вот именно! — поддержал ее Брендан.

Но Мэригол ни на кого не обращала внимания, вперившись горящим взглядом в англичанку:

— Не шути со мной, дорогуша!

— И в мыслях не было.

Тут Лукас с видом опечаленного бассета обратился к Оливии:

— Оливия, мне очень жаль…

— Лукас, будьте любезны, проводите Мэригол в ее комнату. Детское время кончилось, — с холодной учтивостью произнес Мак-Элпайн.

— Ну и дрянь же ты, Клинт! Я что, девочка, чтобы меня отсылать от стола! — возмутилась его бывшая жена.

— Вон! — Миллиардер махнул рукой. — Увидимся за завтраком. Может быть.