Выпитое солнце - Мария Валерьева

«Не проговориться бы, а то вопросы будут», – подумала Октябрина и прислонилась затылком к прохладной стене. Стены, выходившие к подъезду, никогда не нагревались, и в летнюю жару о них можно охлаждаться, когда нет на мороженого в морозилке.

– Клянусь, что никто не узнает о нас! Я все продумал. Послушай меня, не перебивай.

– Я и не собиралась тебя перебивать, – встряла Октябрина, а Роман замолчал.

Она, казалось, видела его лицо. Губы вытянулись в прямую линию, он громко выдохнул, будто подавил желание наорать на нее по телефону. Вспомнил, наверное, что так себя вести не должен.

– Я же просил не перебивать меня, – процедил он и что-то двинул по столу. Чашку или стакан – неясно. – Я возьму билеты на тебя и себя в другом городе. Ехать два часа, там турагентств много. Отдашь мне свой паспорт. Потом улетим из московского аэропорта, с пересадкой в Анталии. А там…

Октябрина уже не слушала. Почему-то в голове ее проносился другой диалог, произносимый другим голосом. Ее будто кто-то спрашивал: «Почему ты вообще связалась с ним? Ведь узнала, что он старше тебя, что женат, что, возможно, имеет женщин на стороне, и все равно осталась?» А Октябрина, казалось, отвечала в реальном времени: «Меня просто так полюбить никто не сможет. Если бы полюбить, уже бы полюбили. Значит, я достойна такого мужчины и только». Говорить это даже про себя горько. В глазах защипало, и Октябрина поспешила снова вернуться в рассказ Романа, в котором он объяснял местоположение отеля. В его словах можно забыться.

– Я говорил тебе, что был в этом отеле три года назад? Вот, мы туда с женой ездили.

Октябрина посмотрела вышедшую в коридор Клюкву. Она не покидала своей территории просто так, но в этот раз села и внимательно глядела на хозяйку. Хотела бы Октябрина спросить у нее, почему своего принца так и не нашла. Не нашла даже того, кто относился бы к ней по-человечески, с уважением, а не звонил по первой прихоти и звал к себе на ночевку, чтобы потом совсем не интересоваться ее жизнью. Спросила бы Октябрина, почему ее не постигла участь нескольких ее знакомых из школы. Несколько девушек (конечно, их было не так много) вышли замуж, даже завели детей, устроили жизнь так, что в социальных сетях на них приятно смотреть. Некоторые, конечно, сходились и расходились, переживали болезненное расставание, плакали и пропадали из поля зрения, но вскоре возвращались осмысленными, окрыленными и готовыми к победам. У Октябрины нет такого возвращения. У нее окрыленного ухода-то и не было.

– Давай потом, а? Сейчас не самое подходящее время.

– Приезжай ко мне! – властно сказал он. Казалось, Октябрина слышала, как быстро билось его сердце.

– У тебя Екатерина Андреевна дома, я не поеду.

– Да что тебе она? Не помешает она!

– А если она приедет раньше? Что тогда? – спросила Октябрина со странным, совсем несвойственным ей спокойствием. Хотелось ведь обвинять в безразличии и глухоте.

– Ее дома нет и не будет до завтра. Приезжай. – Он вздохнул, прокашлялся и добавил. – Никто нас не увидит.

Октябрина долго смотрела на темный экран телефона и гадала, позвонит ли снова, передумает ли, отзовет ли ее. Но мобильный молчал. Роман все решил – а вот Октябрине решать нечего. Даже юркая, проскользнувшая в голову мысль о том, что с Романом пора кончать, не нашла у Октябрины одобрения. Допускать такие мысли опасно – в них можно поверить. Собралась девушка быстро, особенно не старалась. Даже на лицо кроме крема от солнца ничего не нанесла, расчесалась, накинула куртку и пошла к остановке.

Дома у Романа прохладно – в каждой комнате стоял жужжавший кондиционер. На голой спине Ромы, покрытой несколькими блестящими каплями пота, выступили мурашки. Октябрина лежала на спине, скрестив руки на груди, и смотрела в потолок. Ее размазанное на потолке тело ей будто и не принадлежало. Набросок ученика на уроке ИЗО. Акварель, цветные карандаши. Черные волосы растрепались на влажной подушке. Графит.

– Я так по тебе скучал, – сказал Роман и повернулся. На шее его тоже были капли. Он вытер их кончиком одеяла. – Так давно не виделись.

– Недели не прошло, – наобум сказала Октябрина. Она и понятия не имела, когда видела Романа в последний раз.

– Для меня каждый день без тебя как неделя.

Октябрина улыбнулась. Она думала, что на такие фразы способны только ее сверстники.

– Я пойду оденусь. В ванную же можно? – сказала Октябрина и подтянула одежду с пола.

Роман положил руку ей на плечо.

– Тебе не будет жарко? Можно и так.

Октябрина поднялась. Смотреть на него при свете, видеть каждую морщинку, волосок было непривычно. Она и сама не заметила, как вздрогнула. Он смотрел на нее в ответ и только поэтому не заметил, как изменился взгляд Октябрины.

– Нет. Я и тебя попрошу одеться, – сказала она и поспешила в ванную. Только у двери она остановилась, обернулась и добавила, постаравшись ободряюще улыбнуться. – Простыть можно. У вас тут холодно.

Дверь закрылась, Октябрина осталась в темной ванной комнате. Свет включать не хотелось – от зеркала по светлой комнате разливался бледно-голубой свет. Снова баночки, пузырьки, бутылочки Екатерины Андреевны. Октябрина прислонилась лбом к холодной плитке и закрыла глаза. За дверью послышались шаги Романа, которые проследовали к кухне. Загрохотал электрический чайник, послышался звон посуды. Октябрина сжала глаза так, чтобы ничто не могло испортить ее стеклянного взгляда. Слезы остановились. Нужно сохранять самообладание.

В кухне холоднее, чем в спальне. Октябрина поборолась с желанием накинуть на водолазку еще и куртку. Роман оделся, но выглядел недовольным, словно совсем на это не рассчитывал. На столе, помимо двух чашек и мисочки с конфетами, лежали, наверное, десятки листов в стопках. Все от руки исписанные.

– Это что?

– Это по работе, не обращай внимания. Чай вот, бери. Хороший, китайский.

Октябрина отказываться от чая не стала – хоть какая-то надежда согреться в такой комнате. Но после первого же глотка пожалела. Чай Романа на вкус был горький, затхлый, будто настаивали его в грязном носке, а не чайнике. Ни в какое сравнение с чаем Арсения.

«Арсений… Интересно, чем он занимается?»

Минут пять они сидели в тишине. Октябрина думала о своем, а Роман глядел на нее и, кажется, ни о чем не думал. Его взгляд метался от Октябрины к двери, пальцы барабанили по столешнице. К своему чаю он даже не притронулся, только съел две конфеты «Красная шапочка» и сказал:

– Ну что, я путевки бронирую?

Октябрина поставила чашку