Дорогая, где Бобстер? - Эдриан Маршалл

Стю напомнил мне ежика. Довольно взрослого, очень милого и очень огорченного ежика, над которым в другой ситуации я бы обязательно посмеялась. Но в тот миг мне было не до смеха. Не знаю почему, но я почувствовала себя так, словно он уличил меня в чем-то непристойном и теперь моя репутация в его глазах запятнана навеки.

Мне захотелось снять со своей шеи руку Стива, но тот, слава богу, убрал ее по собственной инициативе. Вряд ли это помогло исправить положение, но я по крайней мере почувствовала себя немного спокойнее, если так, конечно, можно сказать о человеке, чье сердце мечется, словно бабочка, укрытая в ладонях.

Наше молчаливое трио рассматривало друг друга, и ни у кого не хватало смелости заговорить первым. Молчание, застывшее в морозном воздухе, нарушил Стю.

— Простите, я, кажется, не вовремя, — пробормотал он. — Я пришел по делу, узнал кое-что новое, но, думаю, это подождет. Еще раз извините, что заявился без приглашения.

Стю, судя по всему, собирался убраться восвояси, предоставив нам со Стивом возможность продолжать заниматься друг другом. Стю осуждал меня, Стю был недоволен моим поведением, Стю уже давно предполагал, что этим все закончится.

Его демонстративные извинения меня порядком разозлили, но я не успела ответить своему другу, потому что на крыльцо вышла миссис Мобивиш, потребовавшая, чтобы мы наконец-то зашли в дом и сели за стол, чтобы по-людски отпраздновать сочельник.

Стю, которому понадобилось отдельное приглашение, пробубнил, что у него полно дел и он заглянул всего на минуту. Миссис Мобивиш не собиралась его уговаривать, зато моему псу Нильсу, который всячески пытался загладить свою вину за съеденный сандвич, постоянно подлизываясь к Стю, очень хотелось, чтобы тот остался. Нильс выскочил из дома, с радостным лаем накинулся на Стю и принялся его облизывать. Надо сказать, Стю не очень-то сопротивлялся, а вот меня не на шутку разозлил лохматый предатель.

— Нильс, фу! — закричала я ему. — Марш домой! Конечно же шерстяной подлиза и не думал меня слушать. Его не очень-то интересовало мнение хозяйки, которая не позволяет стащить сандвич у себя из-под носа.

— Нильс! — крикнула я, но тот продолжал радостно поскуливать и крутиться под ногами у Стю, делая вид, что не слышит меня.

Стю не собирался урезонивать пса. Он присел на корточки и начал гладить крутящегося волчком Нильса. Еще бы, пес-то обрадовался ему в отличие от одной легкомысленной особы, которая, вместо того чтобы ждать появления его величества Ученого, обнималась со Стивом Скипером под веточкой омелы.

Обозлившись на Нильса, на Стю и, наконец, на саму себя, я подбежала к нему и резко дернула его за недавно купленный ошейник. Нильс перестал крутиться, замер и посмотрел на меня взглядом, в котором я прочитала недоумение, смешанное со страхом.

Мне тут же стало совестно за свою злость, которой не было никакого оправдания, но было поздно. Нильс, испугавшись наказания за свои невинные игры, выскочил из калитки и побежал по деревне.

— Нильс, вернись! — завопила я и бросилась за ним.

— Деточка, куда же вы?! — испуганно крикнула мне вдогонку миссис Мобивиш, но меня, как и Нильса, невозможно было остановить.

Догнать моего лохматого невинно пострадавшего друга оказалось не так-то просто. Очень скоро он пропал из виду, скрывшись за поворотом. На той улице, куда побежал мой ненаглядный питомец, деревенская дорога раздваивалась как змеиный язык: одно ответвление вело к стоянке археологов, печально известному замку Крейнов и лесу, а другое — уходило к холму, на котором стояла гостиница, церковь и, собственно, располагался сам Бервик.

Я не разглядела, куда повернул мой беглец, но не раздумывая побежала в сторону стоянки, поскольку это место особенно нравилось моему лохматому другу. Конечно, можно было бы вернуться в теплый дом миссис Мобивиш и дождаться, когда Нильс подожмет свой замерзший хвост и прибежит к хозяйке, смекнув, что лучше уж сделать вид, что осознал вину, чем спать на холодной улице. Но, честно говоря, я была далеко не уверена, что напуганный Нильс вернется: судя по всему, его уличная жизнь научила его не доверять агрессивным людям. А я, увы, выглядела, да и была в тот миг именно такой.

На вымершей стоянке — по всей видимости, раскопщики уже улеглись спать — Нильса не оказалось. Я подняла голову и посмотрела на холм: под высокой стеной, окружавшей замок, мелькнула тень моего четвероногого друга.

— Нильс! Нильс! — закричала я. — Нильс, ко мне!

Но Нильс будто меня не слышал. Я чуть не расплакалась от огорчения. Да, я знаю, что собаки очень привязчивые существа и редко по доброй воле сбегают от хозяев. Но в тот момент я по-настоящему испугалась, что Нильс уйдет и больше никогда не вернется. Он ведь уже привык бродяжничать — может быть, житье со мной ему просто надоело.

— Нильс! — сквозь слезы крикнула я, но пес и не думал спускаться с холма.

Сказать по правде, я порядочно трусила. Подняться на холм к зловещему владению, особенно после того, что мне рассказал о нем Стив, было для моих нервов слишком большим испытанием. Но страх потерять Нильса, к которому я привязалась, подобно старой деве к своей кошке, оказался сильнее страха перед неизвестностью.

Вблизи высокие стены произвели на меня еще более гнетущее впечатление, чем издалека. На их фоне я выглядела такой маленькой и жалкой, что съежилась от этого ощущения еще больше, чем от холода. Нильса нигде не было видно, и я уже не была уверена, что тень, которую я заметила, принадлежала именно ему.

От этой мысли у меня перехватило дыхание. Я хотела позвать собаку еще раз, но почувствовала, как ледяные лапы страха обняли меня так крепко, как не обнимал ни один мой мужчина. И когда среди звенящей тишины раздался скрип снега под чьей-то поступью, я почувствовала невероятно сильное желание стать настолько маленькой и незаметной, чтобы меня невозможно было разглядеть даже под микроскопом.

Шаги замерли. В том, что они не принадлежали Нильсу, я даже не сомневалась. Позади меня стоял какой-то человек, и я готова была отдать все что угодно за то, чтобы этот человек оказался действительно человеком, а не тем, кого я так боялась.

Увы, ответом на мои вопросы и предположения была лишь напряженная тишина, застывшая за моей спиной. Мне показалось, что я услышала чье-то дыхание, и только это заставило меня обернуться.

Известное выражение «кровь застыла в жилах» только тогда открылось мне во всей своей полноте. Мое тело превратилось в ледяную скульптуру, застывшую не от холода, а от ужаса.

Передо мной — теперь уже передо мной — стоял не человек. Это было какое-то чудище с безобразным желтым лицом, окровавленными полуоткрытыми губами, из-под которых торчали клыки, по цвету напоминавшие запекшуюся кровь. Его пальцы — никогда в жизни я не видела таких рук — были тощими и скрюченными, словно сведенными судорогой. Он — или оно — протянул ко мне свою правую руку, и его страшные губы скривились в подобии улыбки.

— Не бойся, — прошептало существо и сделало шаг мне навстречу.