Полог предубеждения - Кира Державина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она уже становилась гораздо более расслабленной за совместными приёмами пищи в столовой. Даже несколько раз попросила меня перестать смешить, потому что боялась выплюнуть всё, что только что съела, но я злостно игнорировала все просьбы и продолжала.
— Аня, я съеду от тебя, если ты не перестанешь! — разругалась соседка, угрожая мне вилкой, как мечом.
— Куда? На улицу? — хохотнула я, получая кулаком в плечо, что мне показалось недостаточным. Решила добавить огоньку. — А-а-а, я поняла. В мужское общежитие.
Последнюю фразу я сдобрила ещё похабной улыбкой и прищуренными глазами на манер глупых комедий с Земли.
— Аня-я-я, — протянула Фая, стремительно краснея и начиная потихоньку злиться, что стало для меня знаком на этот раз остановиться.
Мне нравилось видеть её такой живой, с настоящими искренними эмоциями, которые она стеснялась показывать до этого. Нравилось, что она всё меньше мнёт свою рубашку, что недвусмысленно намекало мне, что я всё делаю верно.
— Где будет отбор? — между делом поинтересовалась я, иногда поглядывая в сторону самого активного места в столовой, где адепты сновали, как муравьи.
— В тренировочном зале команды. Там уже есть специальное заклинание, которое позволяет упростить эту процедуру. Фактически, помещают тестируемых туда и начинается игра. Последний выживший и попадёт в команду, — отреагировала Фая.
В очередной раз проявила слишком большую осведомлённость для той, кто всё время была отдельно ото всех.
— В смысле последний выживший? — ужаснулась я, в очередной раз живо представляя самый худший смысл сказанных слов.
— Ладно. Последний невыбывший, — исправилась сразу девушка. — Можешь даже не говорить, чего ты там успела напредставлять. Сама догадываюсь.
Фая меня журила очень по-дружески, без капли негатива, что мне начинало даже нравиться. Мы в общении хорошо дополняли друг друга, во многом являясь друг для друга противоположностями.
— Пойду я снова прогуляюсь, — бросила она, стараясь избежать расспросов и покинуть место как можно быстрее, но в этот раз ей не удалось.
— Ты рисовать ходишь? — ткнула я пальцем в небо, пытаясь угадать, чем же на самом деле таким загадочным занимается Фая, чего активно от меня по какой-то причине скрывала.
— Как ты… — ошеломлённо спросила она, резко останавливаясь и в упор глядя на меня, как на какую-то фокусницу.
— Ты папку всё время прячешь. А в твоих канцелярских принадлежностях гораздо больше карандашей, чем ручек, — перечислила я свои немногочисленные аргументы в пользу своей правоты.
— Ты угадала, только… Никому не рассказывай. И не проси, пожалуйста, показать. Если я осмелюсь, то покажу сама, — доверительно попросила девушка, с щенячьей нежностью на меня смотря и не оставляя никакого шанса ответить отрицательно.
— Конечно, Фай. Я просто хочу знать, что ты в безопасности. Вдруг уходишь куда-нибудь плакать в угол? То, что ты рисуешь, вполне полный и убедительный ответ о цели твоих прогулок, — успокоила я её и отправила бежать заниматься, чем ей там хотелось.
Я и сама знала, чем хочу заняться. Хоть меня эти игры и не очень манили, но посмотреть на отбор всё-таки хотелось. Наверняка это можно было как-то сделать.
Решила воспользоваться самым простым и очевидным приёмом, который применяла для поиска нужных мест. Если проходит какое-то массовое мероприятие, то оно, скорее всего, будет там, куда сходится со всех сторон народ.
Сейчас направление массового движения очень даже прослеживалось — в сторону главного корпуса, где наверняка и находился зал для тренировок.
Я слилась с толпой, чтобы не выделяться и оставаться незамеченной. Зрители меня быстро заметят, а вот члены команды — вряд ли. Именно последнего я и хотела избежать. По совету Фаи решила с ними не сталкиваться.
Мы все столпились в зале, в котором невидимой стеной отделялось простое ничем непримечательное помещение от самого настоящего прямоугольного островка растительности и живой природы. Там, за невидимым барьером, который отчётливо светился, была прямоугольная площадка, где красной линией разделялись две одинаковые половины. Каждая содержала по кусочку песочного настила, кусочку поляны и даже леса. Что же у них за спорт с таким странным полем? Мне стало ещё более интересно.
— Все знают правила. Участие в отборе смогут принять только двенадцать человек: по шесть на каждую команду. Те, кого мы отобрали для прохождения игры, сейчас перенесутся на поле и будут играть до последнего игрока, который и попадёт в команду. Но, имейте в виду, основные усилия должны быть направлены не на нейтрализацию противников, а на захват флага. Если из команды останется несколько человек, то мы проведём дополнительный отбор. А вот если участник останется один, то он автоматически становится членом команды, отменить это будет нельзя. Бесполезно будет потом доказывать, честно ли это было, — громко раздалось откуда-то сбоку, где я заметила того самого главаря команды, Лэя, от которого Фая просила держаться подальше.
Я и не подходила слишком близко. Он был раздражён заранее, ещё до того, как успел случиться хоть какой-нибудь конфликт.
За возбуждённым гулом и расталкивающими друг друга адептами я не заметила, говорил ли Лэй что-то ещё, и куда именно столпились отобранные для прохождения испытания. Да и то предупреждение, что он дал, расслышала лишь частично, слишком уж шумно здесь было.
Недалеко от себя я заметила ту самую девушку, Диалу, которой прочили место в команде. Она с высоко поднятой головой стояла у края толпы, максимально уверенная в себе и своих силах.
Раздалась команда «приготовиться». Толчея усилилась, и меня сдвинули с моего места, поменяв нас с Диалой, которая упёрлась руками в барьер, а я едва не упала в толпу. А потом всё резко изменилось.
Я не сразу поняла, что именно только что произошло. Открыла зажмуренные от испуга глаза, ожидая встретиться с холодным каменным полом, но этого не произошло. Точнее, произошло, только пол был не каменным, а каким-то мягким. Он словно состоял из… песка. Стоп! Песка? Я испуганно распахнула глаза, до последнего надеясь, что всё совсем не так, как я только что подумала. Но всё было именно так! Я каким-то образом попала на соревнования и за тот самый барьер, из которого не было другого
