В этих руках - Анна Шувалова

— Хорошо, мы принимаем приглашение, — ответила за всех девушка.

За трапезой Киркегор спросил Машу:

— Слушай, Маша, а зачем ты дерешься?

— Знаешь, Киркегор, в моем мире в наше время женщина должна уметь постоять за себя, — сказала девочка.

— Ты воспеваешь гимн сильной женщине?

— Нет, я воспеваю гимн сильному мужчине, который будет оберегать женщину, заботиться о ней, защищать ее, любить ее, помогать ей, ухаживать за ней. А женщина будет хрупкой, нежной, ласковой, заботливой. Дарить тепло, доброту и внимание.

— Ух, ты, даже не знаю, что сказать, — произнес тролленок.

— А ты не говори ничего. Все уже сказано, — предложила Маша и улыбнулась. Киркегор улыбнулся в ответ.

Когда есть закончили, гномы стали совещаться. Затем они сказали:

— Мы согласны, мы отдадим одно ожерелье. Но вы знаете, на каких условиях?

— На каких? — спросил Улав.

— Женщина должна провести с нами ночь, — объяснил Альфригг.

— Или женщины, — хихикнул Двалин и толкнул брата локтем в бок.

— Да, мы не возражаем, — поддакнул ему Грер и тоже засмеялся.

— Конечно, это нам подходит. Я согласна, — произнесла Маша и встала со своего места.

— Но Маша, ты еще ребенок! — в ужасе воскликнули Суль и Максим в один голос.

Киркегор поднялся на ноги и загородил собой девочку, выйдя вперед. Его поза и выражение лица не сулило ничего хорошего. Вслед за ним вскочили Суль и Максим. Поднялись и Улав с Еленой. Йем подбежал на такое расстояние, с которого удобно было кусаться, готовый начать бой в любую минуту. Ситуация принимала опасный оборот.

— Подождите! — крикнула Маша. — Ведь ожерелье нам отдадут при условии, что кто-то из женщин проведет с гномами ночь. Так? Но конкретно никто ничего не объяснил. Так вот. Мама хорошо поет и танцует. Лена хорошо придумывает разные представления. Я хорошо пою, танцую и придумываю разные представления и истории. Мы всю ночь можем развлекать гномов и таким образом они проведут с нами ночь. А значит, условие будет выполнено! — победоносно закончила свое выступление девочка.

— Говорил я тебе, давай все назовем своими именами. А ты мне: «Здесь же дети, здесь же дети!» Ну? Что? Получил? Дети! — зло сказал Берлинг Греру.

— Откуда же я знал, что они так выкрутятся? — огрызнулся Грер.

— Ладно, тихо, тихо, — прикрикнул на них Альфригг. — А ты умная, — с уважением обратился он к Маше. — Хорошо, подходит твое условие. Только давайте все три нас развлекайте. Как компенсация.

— Хорошо. Обещаю, скучать вам не придется, — уверенно заявила девочка и рассмеялась.

— Не сомневаюсь, — произнес гном.

Все остальные стояли ошеломленные. Такого поворота событий никто даже предположить не мог. Но возражать никто не стал.

— Видел, какого мы с тобой ребенка воспитали, — гордо шепнула на ухо Максиму Суль.

— Ага, вижу. Ты только там не очень увлекайся с развлечениями. Пожалуйста, — ответил жене мужчина.

— Обещаю. Все будет пристойно, — заверила девушка и хитро улыбнулась. Максим грозно посмотрел на нее, но потом тоже улыбнулся, видя хитрый блеск глаз Суль.

— Нам надо подготовиться. Идемте, девочки, — скомандовала Маша Суль и Елене. Те покорно подчинились ей.

— Улав, а как ты понял, что любишь Лену? И когда? — спросил Киркегор у Улава, когда они сидели и ждали наступления утра.

— Думаю, что сразу, как увидел.

— А что ты чувствовал? То есть, как это понять, что любишь? — продолжал интересоваться тролленок.

— Это трудно объяснить. У меня было так. Я чувствовал себя спокойно и умиротворенно, когда был рядом с Леной. Мне было настолько хорошо и комфортно рядом с ней, что я расслаблялся и ни о чем не думал. Не думал о том, как я выгляжу; говорю ли я глупые или умные вещи; как она воспримет мои слова и то, что я рассказываю. Я знал, что она поймет все правильно. И когда я не был рядом с ней, я чувствовал, что мне ее очень не хватает. Я скучал по ней. И был очень рад видеть. Я старался рассмешить Лену или вызвать ее улыбку. Когда мне это удавалось, то чувствовал себя самым счастливым на свете. Мне все время хотелось дотронуться до нее, провести по волосам, погладить по щеке. Я чувствовал, как по всему телу растекается тепло, когда она смотрела на меня. Мне хотелось огородить ее от всякого зла. Хотелось оберегать и защищать от проблем и неприятностей, — объяснил он.

— Максим, а ты? Как это было у тебя? — обратился Киркегор к мужчине.

— У меня было так же. Я испытывал те же самые чувства, что и Улав, — поделился он.

— Киркегор, а почему ты спрашиваешь об этом. Вдруг, сейчас? — настороженно задал вопрос Улав.

— Думаю, я влюбился в Машу. Навсегда. Безнадежно, — серьезно произнес тролленок.

— ЧТО? — одновременно воскликнули Улав и Максим.

— Да, а что? Или вы думаете, что тролли не могут или не умеют любить? — обиженно спросил он.

— Да нет, что ты. Все могут. Но не все умеют.

— Только это все ничем не может закончиться. Я уйду, Маша останется. Она встретит другого и забудет меня, — грустно произнес Киркегор.

— Не торопи события, приятель, — сказал Улав. — Кто знает? Может, все не так плохо.

— Верно. Поживем — увидим, — добавил Максим и ободряюще похлопал тролленка по плечу. Потом каждый погрузился в свои мысли. И только Йем сладко посапывал во сне. Ему снился большой уютный дом, в котором он живет вместе со своими друзьями. Домовенок улыбался.

На следующий день пришлось долго ждать, когда гномы, а также Елена, Суль и Маша проснутся. Мужчины томились в ожидании. Но вот все проснулись. Ожерелье получено. Можно отправляться назад. Гномы были довольны. Об этом говорили их лица. Они приглашали заглядывать к ним еще. Все распрощались, раскланялись и пошли по своим делам.

— И? — сказал Максим, обращаясь к Суль, когда они шли по лесной дороге.

— И? — повторила девушка.

— Как все прошло? — нетерпеливо спросил мужчина.

— Превосходно! — воскликнула она, заработав тем самым гневный взгляд мужа. — С одной только поправкой, — быстро отреагировала Суль. — Тебя не хватало. Было бы лучше, если бы я одна все это делала для тебя. Одного. Тогда все было бы не так пристойно, — добавила она и улыбнулась.

Максим улыбнулся в ответ, обнял ее за шею и поцеловал в висок. Как хорошо, что скоро все закончится.

Улав шел молча рядом с Еленой. Молчание начинало тяготить девушку.

— Почему ты не спрашиваешь меня ни о чем? — первая нарушила тишину она.

— А о чем ты хочешь, чтобы я тебя спросил? — ответил он ей.

— Не знаю. Например, что мы делали ночью, — предложила она.