Я не желаю нагибать! - Альберт Беренцев

class="p1">— Ох, простите… — макакен поправил свои толстые очки, а потом почесал, но на этот раз уже голову, — Что ж… Если господин желает — я не смею ему мешать.

Обезьяний библиотекарь важно прошествовал к запретной секции, достал откуда-то из глубин своей густой шерсти связку ключей и отомкнул аж три тяжелых замка.

Потом со скрипом распахнул мне решетку двери. Ощущение было странным: будто я вхожу в полицейский обезьянник, и стоявшая рядом со мной буквальная обезьяна это впечатление только усиливала.

— Если я понадоблюсь господину — просто покричите, — посоветовал мне макакен, растворяясь в глубинах библиотеки.

— Окей…

Внутри запретной секции оказалось не так уж плохо. Конечно, за решеткой я чувствовал себя как в тюрьме, но в целом тут оказалось довольно уютно. Имелись даже стол и стул, чтобы спокойно почитать. Разве что мебель была очень древняя — эту секцию библиотеки обставили явно лет сто назад, и с тех пор сюда не ходили.

Шкафов тут было штук пять, но они были меньше остальных в библиотеке, в каждом шкафу — по паре сотен книг.

Ну как — книг… Скорее даже не книг, а просто текстов. Разглядывая полки в свете масляной лампы, я узрел как обычные традиционные кодексы с обложками и страницами, так и свитки, а еще какие-то натуральные глиняные таблички, камни с вырезанными рунами, даже какой-то изрезанный письменами хрусталь, а еще кожи, покрытые иероглифами, была даже…

Вот тут я уже едва поверил своим глазам: на полке стояла натуральная дискета.

Правда, очень древняя дискета и просто огромная — больше всего она напоминала старые флоппи диски, которые в моем родном мире вышли из употребления еще в девяностые.

Я повертел дискету в руках, она явно была целой, возможно даже рабочей… Надпись на дискете была сделана странными иероглифами, но мое игнорирование лингвистического барьера работало безотказно, так что я прочитал:

«Заклятие всеосокрушающей МОЩИ: полный текст. Применять только в случае конца света.»

Вот это уже интересно. Заклятие всесокрушающей мощи мне бы пригодилось, еще как.

Я кликнул обезьяна-библиотекаря, тот незамедлительно приковылял обратно ко мне.

— Господин?

— Знаешь, что это? — я продемонстрировал макакену дискету.

— Это кусок какого-то странного материала, — кивнул библиотекарь, — А на нем надпись. На языке сероногих. Нечитаемая, ибо в мире не осталось ни одного сероногого и никого, кто бы мог понимать их язык. Я же вас предупреждал…

— Да-да, — перебил я, — Помню. А что за сероногие?

— Эта раса жила на востоке, в каменных холмах, — доложил обезьян, — Говорят, они были очень умными. И имели большие головы, а еще громадные серые ступни. Вот почему их назвали сероногими. Вот только сероногих уже как двести лет не существует, господин. Их драконировали. Еще пару веков назад.

— Драконировали? Это как?

— Это весьма интересно, послушайте: берутся полторы-две тысячи драконов, на каждого сажается всадник-человек. И все они разом налетают и жгут драконьим огнем все, что видят. Вот это и есть драконация. И после неё уже никто не выживает, господин. За всю историю мира драконировали лишь две расы — сероногих, да еще медведолюдов. Но медведолюды были просто тупыми и агрессивными. А вот сероногие — другие дело. Эти вроде правили раньше этим миром до людей. Они были исключительно умны, как я уже говорил, даже владели мощными технологиями и тайнами магии…

— Ага, — кивнул я, — Они даже изобрели компьютеры.

Последнее слово я произнес по-русски, ни в одном местном языке его просто не было.

— Что, господин? — насторожился макакен.

— Да ничего, забудь. Спасибо, ты мне пока больше не нужен. Иди, чеши свои яйца.

Обезьян поклонился мне и исчез, а я крепко призадумался.

Значит, в этом мире была когда-то даже раса с компьютерными технологиями, и не только с ними, а еще и с сильными заклинаниями. Эти сероногие не только изобрели дискеты, но и хранили на них какую-то бешеную магию…

Вот только от людей это их не спасло. Людям было плевать и на технологии, и на волшебные силы, люди просто и без всякой задней мысли устроили сероногим геноцид. Отдраконировали этих умников так, что в местных языках даже не осталось самого слова «компьютер».

И выходит, что эту дискету мне никак не запустить. Ибо компов тут не осталось просто физически, даже если они и были у сероногих, то явно не пережили драконацию.

Я в шаге от всесильного заклинания и вместе с тем этот шаг непреодолим. Невероятное и очень поганое чувство.

К тому же, я не прогрессор. Я всю свою жизнь был дармоедом-гуманитарием, так что не смогу «изобрести» даже обычную винтовку, даже танк с командирской башенкой, как это обычно делают попаданцы, что уж говорить о компьютере.

Да даже если бы я был программистом и инженером в одном лице, и изобрел бы компьютер — то вряд ли смог бы запустить на нем эту дискету. Ибо неизвестно еще в каком формате сохранена информация на ней, она там явно не в ворде записана, даже не в Либре Офисе…

Ну и самое главное: а толку-то от этого заклинания всесокрушающей мощи? Сероногим оно явно не помогло, конец света для этой загадочной расы умников уже наступил, и вряд ли оттого, что никто не добрался вовремя до дискеты.

Тем не менее, я на всякий случай сунул дискету в карман. Сам толком не знаю — возможно, я надеялся, что когда-нибудь все же найду в этом мире рабочий компьютер. В любом случае, от лжи императору я теперь перешел уже к воровству. Хорошенькое дельце! Эдак и до убийства человека недалеко… С другой стороны, я изначально призван в этот мир, чтобы покончить с человеческой тиранией, так что для меня это все, можно сказать, норма.

Закрыв вопрос с дискетой, я перешел к более традиционным для фэнтези-мира носителям информации.

Красивый кристалл, покрытый рунами, оказался бесполезным эльфийским свадебным украшением: текст на нем был молитвой каким-то эльфийским богам плодородия, которых просили дать новобрачным побольше богатства и потомства, причем, богов просили еще и о том, чтобы потомство родилось как можно более остроухим.

Язык, на котором была сделана надпись на хрустальном кристалле, видимо, принадлежал какому-то истребленному племени эльфов.

Массивный круглый камень, с просверленной в центре дыркой, оказался отнюдь не граммофонной пластинкой каменного века, как можно было подумать, а просто каменюгой с перечнем гномьих правителей. Судя по этому камню, правителей у гномов за тысячу лет сменилось — мое почтение, штук пятьсот точно.

На другом таком же камне был вырезан гномьими рунами рецепт верескового эля, состоявший из пары десятков ингредиентов.

Этот камень был поменьше предыдущего с именами правителей, и самое главное: влезал мне в карман кафтана, так что его я тоже решил залутать, просто на всякий случай. Я раньше даже не подозревал, что когда начинаешь воровать из секретной секции библиотеки — трудно остановиться.

Далее я занялся глиняными табличками, но на них не обнаружилось ничего интересного. Таблички принадлежали хрен знает какой расе и содержали в себе свод законов. Судя по этим законам, у неизвестной расы было аж три пола, причем один пол зачинал детей, второй их вынашивал, а третий — воспитывал, так что большая часть законов была посвящена семейной сфере. И эти законы были столь мудрены, что в них бы сломал голову даже самый крутой юрист.

Кожи, покрытые письменами, ожидаемо оказались орочьими. Правда, написаны они были не на знакомом мне языке орков, а на каком-то древнем протоорочьем диалекте. Читались они нелегко — древние орки, подобно евреям, игнорировали гласные, так что в тексте прописывали лишь согласные. Впрочем, моя системная способность понимания языков работала, как швейцарские часы, так что я бегло ознакомился с какой-то орочьей сказкой про мальчика, у которого не росли зубы, потом с какой-то не менее орочьей порнографией про пьяного орка и трех эльфиек, потом с инструкцией по борьбе с людьми.

Инструкция заканчивалось оптимистично, фразой о том, что «лучшее средство от человека — бегство от него». Но, судя по тому, что этот древнеорочий диалект ныне стал вымершим: даже бегство его носителям не помогло. Люди их уничтожили, как и многих других…

Я просмотрел еще несколько кож, но и на них содержалась лишь туфта — какие-то рецепты по поводу разделки кабана, сборник молитв от зубной боли, описания обрядов мужской воинской инициации…

Знал бы император, какая хрень у него хранится в запретной секции — давно бы уже приказал выбросить