Вторая жизнь - Елена Миронова

— Жанну убили, — выдохнул Павел. — Это мог сделать только ты! Тебе она не давала покоя!

— Я думал об этом, — невозмутимо ответил Шахид. — Но я не убивал её, дорогой.

После этого он вовсе перестал разговаривать с Павлом. Его запихнули в машину и недолго везли по дороге, завязав глаза его же шарфом.

А потом завели в какой-то дом и бросили в подвале.

А потом, спустя неизвестно какое время, Павел услышал автоматную очередь и испуганно прижался к стене. Что-то происходило за дверями подвала. Но что?

Об этом он узнал буквально через несколько минут.

— Паша, ты здесь? — в окошко заглянула голова в чёрной маске с прорезями для глаз и рта. Голос был знакомым.

— Отойди подальше, ляг на пол лицом вниз, — велела голова.

Как только Павел выполнил требование, раздался мощный взрыв. Едва рассеялась пыль, Павлика подхватили под руки, повели к машине и привезли домой.

Только тогда он понял, что зашёл уже слишком далеко. Что даже мёртвая, Жанна не даёт ему спокойно жить. Отец чуть ли не плакал и умолял его больше никуда не ездить без охраны.

Павел обещал и собирался выполнить обещание. После этого похищения он словно бы очнулся от долгой спячки. Он понял, что с Жанной или без неё, жизнь продолжается. Она умерла — но он-то жив! И должен жить дальше, уже своей жизнью, а не её. Он никогда не сможет узнать, кто же убил её. Следствие, которому неофициально дали ход, зашло в тупик. И Шахид, хоть и мразь, но, похоже, сказал правду. Он не убивал племянницу. Значит, надо всё забыть, и просто привыкнуть к мысли, что Жанна погибла не своей смертью.

А потом Мила предложила съездить в Европу, и он согласился на Париж, любимый город.

— Вот, пожалуйста, — художник протянул им лист ватмана.

Мила на рисунке получилась особенно хорошо, свежо. Её глаза сияли, она улыбалась, и этот локон, небрежно упавший на лицо…

Павел повернулся к девушке. Она утверждает, что любит его. Чего же он медлит?

— Не хочу больше тебя мучить, — произнёс он и постарался улыбнуться. — Думаю, что нам стоит пожениться. Как ты считаешь?

Мила широко распахнула глаза и даже заскулила от радости. Она бросилась на шею Павлу и он закружил её по мокрому серому асфальту, едва присыпанному снегом.

Он изо всех сил старался почувствовать подъём сил, радость или приятное возбуждение от своего поступка, но, как ни силился, не смог этого сделать.

Резник зевнул и, пошатываясь, направился в спальню. Жена уже давно легла, а он всё не мог прийти в себя от радости. Правильно говорят, что жизнь — полосатая. Чёрная полоса сменяется белой, и наоборот. Конечно, было бы лучше, если бы жизнь состояла из разноцветных полос, как радуга, но здесь мы, увы, не властны.

После долгой и тяжёлой чёрной полосы в жизни Резника наконец — то настала белая. Всё так замечательно: во-первых, Павел вернулся домой живым и здоровым. Не понадобилось даже отдавать азербайджанскому вымогателю нефтяную скважину. Конечно, Анатолий Максимович отдал бы её без слов, за сына, но он очень переживал, что после подписания документов и передачи акций Шахид убьёт Павла.

Тьфу-тьфу, это всё в прошлом. Теперь Павлик будет более осмотрителен. У них состоялся серьёзный разговор, и сын обещал без охраны и носа на улицу не казать. И ещё обещал забыть свою Жанну, которая принесла ему столько горя и страданий.

Вчера из Парижа позвонила Мила и рассказала, захлёбываясь радостью, что Павлик сделал ей предложение. Любовь Андреевна, которой она всё это рассказывала, была просто счастлива. Она давно хотела этой свадьбы. Вообще-то Резнику Мила не очень нравилась. Было что-то неприятное в этой девушке. Уж слишком она была шустрой и пронырливой. Но всё-же это лучше, чем если бы Павел продолжал страдать по погибшей подруге.

И самое главное: вчера наконец в предвыборном штабе был произведён подсчёт голосов. Ковалёв победил! Ценой незначительного отрыва от других претендентов на депутатское кресло, но всё же победил!

Сегодня они шумно отмечали успех новоиспечённого депутата, шампанское лилось рекой, гостей было предостаточно. Последние гости только час назад покинули гостеприимный дом Резника, а сам виновник торжества мирно храпит в одной из комнат для гостей.

На радостях, что всё так отлично вышло, Резник разрешил Насте остаться в доме. Она плакала и просила прощения, говорила, что ни за что не предала бы его. И что в компьютер не лазила… И, если её кто и использовал, то она об этом ничего не знала.

Резник, безусловно, не верил племяннице жены. Но она помогла спасти Павла, и жена так просила, чтобы Настенька осталась… Конечно, теперь он принял все меры к тому, чтобы информация, которая хранится в ноутбуке, была запаролена. И сам ноутбук находился под замком в кабинете, а ключ от кабинета — от нового замка, хранился у самого Резника, и был всегда при нём. К тому же, как говорят, в одну и ту же воронку снаряд не попадает. Настенька, едва избежавшая печальной участи позорного возвращения домой, на Украину, не посмеет даже приблизиться к его кабинету.

Заодно Резник поменял мобильный телефон и поставил в него маленькое противоподслушивающее устройство. Подстраховался, словом.

К тому же теперь, после того, как Ковалёв стал-таки депутатом, у него появилось гораздо больше шансов воздействовать на азербайджанскую группировку, которая уже давно не даёт ему покоя. Так что с Нового года этот Шахид крепко пожалеет, что ввязался в войну с ним, главой «Терра — нефть».

В принципе, Резник и так мог бы задавить эту азербайджанскую вошь, но он не любил силовых методов и старался не привлекать к своей особе пристального внимания, особенно теперь. Когда государство вменило в свою обязанность наблюдать за корпорацией с целью не допустить слияния двух нефтяных холдингов. К тому же Анатолий Максимович думал, что Шахиду скоро надоест играть в войнушки, и он отвлечётся на другой объект, поняв, что здесь ему ловить нечего. Но тот оказался упорный до дури. Именно поэтому Резник и изменил своё решение не высовываться и не ввязываться в войну с ним. Теперь он начнёт действовать — посредством своего друга, ставшего депутатом. Резник, перепивший в этот вечер шампанского, даже пустился в пляс, но выдохся на полдороге к спальне.

Ирина задумчиво смотрела на камни. В последнее время у неё был особенно большой наплыв клиентов. Самое странное, что, не имея дизайнерского образования и даже толком не умея рисовать, она спокойно могла набросать эскиз украшения, и клиент практически всегда оставался доволен.

Она очень быстро понимала, какой именно камень требуется определённому человеку. Любому человеку, кроме себя.

Почему-то для себя она не могла выбрать камень, как ни старалась. Когда она прикидывала, из чего делать украшение, допустим, для женщины или амулет для ребёнка, то она первым делом прислушивалась к своей интуиции, и давала волю чувствам. Ассоциации, неуловимые образы, вот что давало ей пищу для создания эскизов. Но себя она ассоциировать не могла ни с чем, вообще, когда думала о своих украшениях, её интуиция молчала, так же, как и сердце. Она перебрала много камней и минералов, в её руках побывали алмазы и рубины, изумруды и сапфиры. Почему же для себя она так и не смогла подобрать оберег — амулет? Неужели оттого, что её нынешняя жизнь вступила в противоречие с прошлой, той, которая была до амнезии? Неужели она нынешняя и она годовалой давности настолько отличаются друг от друга? Правда, было это малахитовое кольцо, но Ира всего лишь придумала его дизайн, а это вовсе не означало, что оно является оберегом!